— У меня нет… распоряжения на его счет, — неуверенно отозвался член Общества, переводя взгляд с меня на моего спутника и обратно.

— Считай меня ее аксессуаром, малой, — посоветовал ему Кадо. — Или собачкой в дамской сумочке. Я кусаюсь, только когда меня гладят против шерсти, а в остальном — преприятнейший парень.

— У меня есть важная информация для Меркурио, — с нажимом произнесла я. — Это касается Церкви и…

— Ш-ш-ш, — торопливо шикнул на нас мужчина, немного тревожно оглядываясь по сторонам, словно опасаясь, что наш негромкий разговор в общем городском гуле действительно мог услышать кто-то посторонний. — Хорошо, идемте за мной.

На этот раз мы спускались под землю через находившийся поблизости подземный коллектор. По пути Кадо успел несколько раз выразить свои сомнения относительно происходящего, и под конец так меня утомил своим ценным мнением, что я попросила его замолкнуть — и, как ни странно, это действительно сработало, потому что в дальнейшем мой спутник был нем как рыба, в очередной раз заставив меня задаться вопросом о границах собственного влияния и власти, к которым я пока никак не могла привыкнуть.

Альфа встретил нас в своем кабинете, который, в отличие от кабинета Гвин, был куда меньше и теснее. Но, оказавшись в подземном убежище во второй раз, я уже не испытывала прежней тревоги и трепета, хотя наша встреча с Меркурио и вышла довольно неуклюжей.

— Признайся, ты не думал, что еще когда-нибудь меня увидишь, — проговорила я, когда мы с ним сели за стол друг напротив друга. Кадо остался стоять у меня за плечом.

— Скорее, думал, что это будет в других обстоятельствах, Хана Росс, — кивнул альфа, прищурившись. — Наша прошлая встреча… скверно закончилась. Я всегда считал Гвин параноиком, но сейчас склонен думать, что и сам немного перегнул палку. С кем поведешься, знаешь ли. — Он слегка поморщился.

— Я… почти готова принять это за извинение, — склонила голову я. — И мне хотелось бы думать, что мы все еще можем… услышать друг друга. И сотрудничать.

— Все зависит от того, с чем ты пришла сюда сегодня, — кивнул он. Его светлые глаза, так резко контрастировавшие со смуглой кожей, внимательно изучали меня, но отчего-то я не чувствовала себя неуютно из-за этого — может быть, из-за Кадо, стоявшего позади. Неужели я в самом деле уже начала доверять этому жутковатому типу?

— Полгода назад моя жизнь резко изменилась, — начала я, стараясь, впрочем, не слишком углубляться в дебри воспоминаний. — Я словно… проснулась от затяжного сна, в котором совсем ничего не происходило. И сначала мне было очень не по себе. Я много размышляла о том, что и почему со мной происходит — часть ли это какого-то божественного замысла или просто череда нелепых и жестоких случайностей. Я до сих пор этого не знаю. Зато знаю другое — эти случайности привели меня сюда.

— Гвин тоже считает, что ваше появление что-то значит, — кивнул Меркурио. — Но она все склонна истолковывать только в пользу собственных идей и планов. Когда я сказал ей, что у Йона есть деньги и… влияние вполне определенного толка, она тут же начала строить планы, как использовать это в противостоянии с Церковью.

Что ж, меня это нисколько не удивило.

— А что если… — Я замялась, пытаясь подобрать слова. — Что если пойти другим путем? Церковь не монолит, не многоголовая гидра, против которой вы сражаетесь. Она тоже состоит из отдельных личностей, не все из которых поддерживают… основной вектор ее политики. Взять хотя бы Иерарха Далла.

— Я понимаю, куда ты клонишь, — без особого удовольствия качнул головой он. — Да, возможно, некоторые из них и способны к диалогу, но все это бесполезно, если у вас в запасе нет, как минимум, ручного кардинала. Только на таком уровне есть вообще смысл затевать какие-либо переговоры.

Выдержав многозначительную паузу и успокоив радостно заколотившееся в груди сердце, я постаралась, чтобы мой вопрос прозвучал как можно более спокойно и даже небрежно:

— А что, если таковой у нас имеется?

Реакция Меркурио полностью соответствовала моим ожиданиям и приятно пощекотала что-то внутри — он широко раскрыл глаза, словно я только что ему сообщила, что могу лично обо всем договориться с самим Великим Зверем, а потом, кое-как взяв себя в руки, уточнил:

— Это как-то связано с нападением на кардинала Боро этой весной? И всей шумихой, что была после?

— Ты и об этом прочел в газетах? — уточнила я, несколько досадуя из-за того, что наша с Йоном жизнь в какой-то момент была выставлена на всеобщее обозрение и обсуждение.

— Я вообще много о вас узнал за эти дни, — выразительно двинул бровями он. — За долгие годы заточения под землей Общество поднаторело в поисках нужной информации, и в этом, я думаю, мы обошли даже Церковь и ее прихвостней в полиции. Мы многое раскопали о прошлом Йона и даже нашли его мать.

— Вы… что? — растерянно переспросила я.

— Нашли его мать, — подтвердил Меркурио. — Ты не знала, что она все эти годы жила в психиатрической клинике?

— Я… слышала об этом, — отозвалась я, смутно припоминая, что Гаррис упоминал об этом до того, как попытался выгрызть мою ароматическую железу. — Но я думала, что… Она ведь попала туда так давно. Она все еще жива?

— Да, вполне, — кивнул он. — Последние тринадцать лет она живет в клинике «Эсперанса», это километров пятьдесят за городом. Разве Йон тебе не рассказывал?

— Я не уверена, что он сам знал, — призналась я, зачем-то накрыв ладонью свою метку на предплечье. Пусть даже я понимала, что мой альфа не способен дословно слышать все, что здесь происходило, мне вдруг захотелось уберечь его от этого и сохранить этот секрет еще хотя бы некоторое время — пока мы не сможем встретиться и обсудить это лично. Интересно, существовал ли способ осознанно перекрыть канал нашей связи? Отгородиться друг от друга так, чтобы другой при всем желании не смог попасть внутрь?

— Хана, ты что-то говорила о кардинале, — напомнил Меркурио, возвращая меня к реальности.

— Да, я… Прости, ты меня сбил с мысли своими новостями. — Я встряхнулась, снова беря себя в руки. — Меркурио, если бы я смогла организовать вам встречу с высокопоставленным представителем Церкви, Гвин бы согласилась принять в ней участие?

Он ответил не сразу, видимо, обдумывая такой вариант, но потом все же с сомнением покачал головой:

— Не думаю. Она… слишком сильно их ненавидит, и это мешает ей посмотреть на ситуацию с другого ракурса. Да что там, даже я пока больше в шоке, чем в восторге от такой перспективы.

— Мы оба знаем, что так не может продолжаться, — негромко, но выразительно проговорила я, глядя ему прямо в глаза. — Общество слишком долго пряталось от мира и… это неправильно. То, что Франко и остальные дети, растут под землей, вдали от солнечного света и всех… возможностей, которые предоставляет мир, это неправильно. Вы с церковниками ненавидите друг друга, потому что так принято и так повелось, но на самом деле… на самом деле это неважно. Ваше мнение друг о друге и остальное. Важна правда, и мы можем выяснить эту правду вместе.

— Каким образом? — непонимающе нахмурился он.

— Ну… скажем так, у меня есть одна идея на этот счет, — осторожно проговорила я. — Пока это только… замысел, но, если все сложится, мы сможем предоставить миру неопровержимые доказательства того, что Общество говорит правду. Но именно для того, чтобы добыть эти доказательства, мне нужна помощь Церкви. И ваша готовность с ней сотрудничать. Прости, я пока не могу сказать больше, это все на стадии идеи. Но идеи большой и важной.

Я видела, что ему любопытно, но, кажется, жизнь под землей научила Меркурио быть терпеливым и не задавать лишних вопросов, пока не пришло их время.

— А что, если, добыв эти доказательства, Церковь откажется их… обнародовать? — уточнил он.

— Мы не оставим ей выбора, — возразила я. — Я не могу обещать вам ничего, кроме возможности наконец высказаться на весь мир, а дальше позволить ему самому решать, что он хочет об этом думать. Не об этом ли говорила Гвин? О том, чтобы дать людям и бестиям выбор? Но чтобы у нас появилась такая возможность, мы должны работать не против Церкви, а сообща с ней. Только так у нас правда есть шанс изменить мир к лучшему.