В сотый раз набираю Вику — не берёт. Наверно, телефон на беззвучном. Ну что же, зайду к ней в гости, не так-то далеко мы живём. Надеваю босоножки на платформе. Выхожу в коридор, постукивая каблучками. Мне не очень привычно в этих босоножках, слишком каблуки высокие, и оттого походка немного неуверенная, шаткая, как у топ-моделей на подиуме. Выхожу из подъезда.

— Здравствуйте! — здороваюсь с консьержкой.

— Привет, Юля! — здоровается она и смотрит мне вслед. Для кого это я так вырядилась? На улице все меня провожают взглядами. Конечно, я же старалась быть красивой, вот и есть на что посмотреть. Высокая, стройная, худая, жаль, что не спортивная. Не могу заставить себя заниматься спортом, не моё, и всё тут! Хотя, если Вика бы меня потянула, я бы ходила. Я бы что угодно делала, лишь бы быть рядом с ней. Не буду вспоминать, чтобы не плакать.

Мне звонит Катька:

— Привет, Юль, ну как ты?

— Лучше всех, — сверкаю улыбочкой я.

— Димка говорил, что ты ему звонила…

— Да, — отвечаю. — Просто я считаю, что нехорошо в свои проблемы других впутывать.

— Это правильно. Ты как, к зачёту готова?

— Нет, ещё ничего не читала, — говорю я, хотя уже перечитала конспект вдоль и поперёк — я же заучка.

— А я только думаю начинать учить. Та-ак почему-то лень. — Это она мне говорит, чтобы и я расслабилась. Ага, конечно! У отличниц свои приколы.

— Думаю, я перед зачётом почитаю, — говорю. — Обычно мне перемены хватает, чтобы подготовиться, а завтра есть ещё целый день.

— Ага! — радостно отвечает она. — Ладно, рада, что у тебя всё в порядке!

— Удачи! — отвечаю и кладу трубку.

Вот не люблю этих приколов — говорит, что не учила, когда уже всё выучила. А мне позвонила, чтобы убедиться, что она по-прежнему лучшая. Да мне не жалко, пусть будет лучше меня в учёбе. Для девочки ум не так важен, особенно, если есть на что посмотреть, а тут мне Катька не ровня. Без обид только. Ей я, понятное дело, никогда не скажу такого. Я ж тактичная.

Подхожу к дому Вики (честно говоря, огромное спасибо Катьке за то, что она хоть ненадолго отвлекла меня от тревожных мыслей). Надо заходить без звонка и без предупреждения. И всё равно она меня ВКонтакте заблокировала и трубку не берёт. Интересно, что она будет делать, когда я к ней домой заявлюсь без предупреждения?

Как же я скатилась — уже преследую её! И на что я рассчитываю?

Достаю зеркальце и подвожу макияж. Захожу в подъезд. Как же давно я здесь не была, такие места ностальгические! Вот тут мы с ней целовались.

«Стоп, не расслабляйся, думай, о чём с ней будешь говорить. Почему ты к ней зашла? Ай, какая разница, типа, она не понимает, чего я от неё хочу. — От этих мыслей мне самой неуютно. — Главное — чтобы Вика оказалась дома и меня на порог пустила».

Сильно волнуюсь. Захожу в лифт и поднимаюсь на этаж. Снова смотрюсь в зеркальце, подрисовываю губки. В десятый раз нужно убедиться, что всё идеально. И на что я рассчитываю? На то, что она увидит меня и влюбится? Пора признать, что ей нравятся парни, а то, что было между нами — скорее, случайность. Ошибка. Как и моя любовь — её нужно просто пережить, переболеть. Но сердце отказывается в такое верить и тайно надеется, что у неё остались ко мне какие-то чувства. И я не имею права их предать.

«Пожалуйста, прошу тебя, Боже, я никогда тебе не молилась, но сейчас мне так нужна твоя помощь! Больше некому мне помочь. Пускай она окажется дома, пускай впустит меня в квартиру, пускай… Не знаю о чём ещё попросить. Мне так не хватает любви! Я даже в церковь начну ходить, обещаю». Как бы глупо это ни звучало, но я надеюсь на любую помощь, откуда бы она ни пришла.

Подхожу к двери, делаю глубокий вдох и дрожащей рукой нажимаю на звонок. Слышу какой-то звук — то ли пиликанье, то ли жужжание… и тишина. Похоже, её дома нет. Можно возвращаться домой.

Нет, нельзя так сразу отступать. Нужно попробовать ещё раз: а что, если она дома, просто звонка не расслышала? Вновь нажимаю на кнопку. Поправляю воротничок, волосы, ещё раз подкрашиваю губки. Тишина. Ну, всё, можно идти. Разворачиваюсь и тут же слышу за спиной какой-то шум. Оборачиваюсь.

— Кто? — звучит голос Вики. Вика, Викусенькая, милая моя! Я только от её голоса уже почти кончаю.

— Я, — отвечаю дрожащим голосом, который и на мой-то не похож.

Дверь открывается, и на меня смотрит Вика. Она в домашнем, в каких-то шортиках и в короткой маечке, не прикрывающей даже грудь.

— Юля? — щурится она, как будто не видит в коридорной темноте.

— В квартиру меня пустишь? — спрашиваю. — Или тут поговорим?

— Заходи. — Вика явно не ожидала, что я зайду. Она выглядит немного заспанной, во вьетнамках на босу ногу. Бросаю взгляд на её ножки и пальчики. Давно она педикюр не делала, не мешало бы обновить. С радостью занялась бы этим. Опять у меня просыпаются нездоровые фантазии, связанные с её ногами.

Мы проходим в коридор, и она скидывает свои тапочки, отдаёт их мне, а сама надевает какие-то старые, заношенные, страшные. Я покорно снимаю свои босоножки и становлюсь ниже её. Неужели я такая низкая? Надеваю тапочки и чувствую тепло её ног. Так необычно, носить одежду любимого человека!

Мы заходим в её комнату, и я сажусь на краешек дивана, а она разваливается в кресле напротив.

— Чего-то принести? — для проформы спрашивает Вика. — Сок будешь?

— Да, да, конечно. — Замечаю, что стыдливо подтягиваю юбку пониже, чтобы прикрыть свои голенькие коленки. А она же, наоборот, расселась как парень, широко расставив ноги. Роли в нашей паре мне понятны: я — девочка-девочка, а она — девочка-пацанка, у неё в наших отношениях роль мужчины. Неужели у нас есть какие-то отношения?

Вика уходит на кухню, а я сижу и разглядываю её комнату. Здесь всё такое привычное, такое родное! Как бы я хотела переехать к ней жить, хоть на пару деньков! Спала бы на коврике у её ног. Ради этого я готова на что угодно.

Фото Сашки на столе. Раньше его здесь не было. Даже у меня на столе не стоит его фотка, а она в первый же день поставила. Правда у меня в телефоне была, но я её удалила. Это слишком личное, как я считаю.

Вика возвращается с чашечкой прозрачного сока (берёзового, что ли, хотя какой берёзовый сок в мае… или виноградный из белого винограда). В чашке почему-то ложка, как для сахара. Я вынимаю её и не знаю, куда положить.

— И зачем я взяла ложку? Просто привыкла чай готовить, — улыбается Вика. Чёрт, какая же у неё красивая улыбка! — Давай я отнесу, — говорит она и исчезает ещё на минуту. Моет ложку, что ли?

Я делаю пару глотков сока и жду её. Поправляю волосы, опять достаю зеркальце, но сразу прячу его, решив, что всё и так в порядке. Это уже не поможет, красивее, чем есть, я уже никогда не буду. Сейчас я на пике своей внешности. Дальше может быть макияж и пластика, но естественная красота, особенно у женщин, особенно если я буду рожать… Хотя мне кажется, что и в сорок многие выглядят так, что им семнадцатилетние позавидуют.

Наконец, приходит Вика, садится напротив меня в кресло, закидывает ногу на ногу и улыбается мне.

— Мы же всё обсудили. Чего ты пришла? — спрашивает она.

— Я не знаю, — честно отвечаю я.

— У нас ничего не будет, так что не надейся. — Она качает головой.

— Я знаю, — опускаю глаза. У меня накладные ресницы на магнитах, закрученные на кончиках.

Вика поднимает мою голову за подбородок и смотрит мне в глаза. Это так нежно, я не могу удержаться и целую её. А она целует меня в ответ. Её язык у меня во рту, мой — у неё. Друзья так не целуются. Моя помада на её губах, её руки на моей груди и талии, мои лишь помогают ей меня раздевать.

— Нет! — резко отталкивает меня Вика. — Нет, этого больше не будет, и не надо меня соблазнять!

Я подвигаюсь ближе и смотрю ей в глаза. А сама стою перед ней едва не на коленях.

— Почему же? — искренне спрашиваю я.

— Потому что! — отвечает она. Наш разговор — это нечто! Никто ничего никому не собирается объяснять, но все и так всё понимают. Мы слишком хорошо друг друга знаем. Мы слишком близки друг другу, и нам не нужны слова, чтобы друг друга понимать.