Видя, что я смотрю на него непонимающе, Рома сделал изумленное лицо:

— А ты что, не в курсе? Он никого к тебе не подпускает и тебя не трогают, потому что ты у него под крылом. Что ты на меня так смотришь? За тобой же охрана его мотается, ты не в курсе?

Я молчала. Не знала, что бывший следит за моей личной жизнью. А я-то думала… Теперь понятно, почему от меня все сбегали. Волков постарался. На что он рассчитывал? Что пока Уле не исполнится 18, я буду вести монашеский образ жизни? Внутри начала нарастать злоба. Мне определенно следует побеседовать с отцом своей дочери, чтобы расставить все точки над "и". Боно увидел, что мое лицо мрачнеет и решил перевести диалог в другое русло, показывая на заварочный чайник.

— Откуда ты знаешь Назара? — я спросила, усаживая дочь на колени и наблюдая за тем, как Роман хозяйничал на кухне.

— Познакомились давно, — ответил Боно, расставляя чай на столе. Он вел себя непринужденно, словно всю жизнь жил в этом доме.

— При обстоятельствах? — я продолжала допрос.

— Ты прямо-таки опытный следак, Камила, — хмыкнул Рома. — Шрам у него на лице видела?

— Конечно.

— Это мой подарок ему, в паре с его не совсем полноценной мимикой, — отпив чай, пояснил Боно, — хотя, раньше было намного хуже. Сейчас этого уже почти не заметно. Процедурки, наверное, помогли.

Я потрясенно молчала, переваривая информацию. Назар никогда не рассказывал о том, при каких обстоятельствах получил этот шрам, да и я не спрашивала. И сейчас, слушая Боно, не знала, как реагировать. Услышанное ввело меня в ступор.

— Я его посадил, Камила. За убийство первой жены. За жестокое убийство, заметь, — пристально посмотрел на меня Боно, заставляя поежиться. Взгляд стал серьезным и потемнел. Он не шутил.

— Он не убивал ее, — пробормотала я. Не верила в это. До сих пор.

— Знаю. Помог ему выйти тоже я. Сам посадил, сам и выпустил. А убийцу так и не нашли…

— Это ты был тем подкупным ментом? — вспомнила разговор с Сашей.

— Я не подкупной мент, я просто ему поверил и помог. Не вникай в подробности, они ни к чему тебе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Назар говорил, что есть запись с камер, которая пропала. Отец передал ее мне, перед смертью, — пробормотала я скорее самой себе, но Рома услышал.

— Запись с камер была, но исчезла, — протянул он, — левый свидетель указал на Волкова, мы его взяли.

— Но как выпустили? — не понимала я.

— Не задавай глупых вопросов, Камил, — фыркнул мужчина, — это уже не важно. Главное, что я ему поверил.

— Почему ты поверил ему?

— Была канистра с отпечатками. И, знаешь, что? — хмыкнул Боно. — Ищите женщину!

— В смысле?

— Баба ее замочила. Только доказать ничего тогда не смогли. Канистра каким-то фантастическим образом исчезла. Если бы была запись… Но увы.

— Теперь понятно, почему он так хотел эту флешку…. — с сожалением произнесла, протягивая дочери компот. Ульяна играла с игрушечной куклой, кокетливо строя глазки Боно. Он ей нравился.

Мужчина подмигнул ребенку и протянул руку через стол, накрывая своей ладонью мою.

— Ты говоришь, что флешка была у тебя. Где сейчас она? — он напряженно смотрел на меня. Я отвернулась, ничего не отвечая, а Роман продолжил допытываться, — Ты ему не отдала ее?

— Нет, не отдала, — буркнула, снова вспоминая события в ангаре, — не до этого было как-то…

— Это подло, — покачал головой Боно, — он же пострадал ни за что. Я в курсе, что Волков не подарок, но и не такой ублюдок, чтобы не отдать ему то, что поможет реабилитироваться. У него же вся жизнь под откос пошла.

— А он знает, что на канистре нашли женские отпечатки?

— Нет, конечно, — хмыкнул Боно, — но это ничего не меняет. Флешку гони.

Я недоверчиво покосилась на мужчину, но тот не собирался отступать. Он был очень серьезен.

— Я знаю, что она у тебя. Гони флешку, посмотрим, действительно ли на ней запись. Быстро, Ками!

Я ехала за дочерью и нервничала. Сегодня я должна забрать флешку и посмотреть, что на ней. Было нервозно. Вчера мне удалось уговорить Боно подождать, хоть тот и настаивал. Но я была в шоке от реакции Волкова, от того что Роман с ним знаком и вообще от сложившейся ситуации. Мне нужно было переварить.

Обдумав все хорошенько, я поняла, что мужчина прав: я не имела права скрывать от Назара флешку. Это его история и из-за мести и обид не стоит лишать бывшего мужа того, к чему он стремился последние годы. Тем более, он позволил мне отомстить. Я не могла запрещать.

Также не давал покоя разговор с Боно, который обвинил меня в тупом упрямстве.

— Ты же любишь его, это невооруженным взглядом видно, — сказал он мне возле выхода.

— Ты ошибаешься, — я покачала головой. Прав, Рома, прав. Но признаваться в этом не хотелось.

— Я прав. Только не понимаю, что ты ломаешься?

— Так будет лучше…

— Кому, Камил? Тебе? Ему? Ты бросила его, потому что не хотела жить той жизнью, которой жили твои родители, но по факту продолжила их дело. В чем логика? Волков также опекает тебя, он постоянно рядом, крышует твой бизнес. В чем смысл твоего ухода?

Я не смогла ему ничего ответить, потому что мужчина был полностью прав. Я все равно жила той жизнью, от которой бежала. Да, я не ждала Назара вечерами, боясь, что в один момент он не приедет домой. Вместо этого с ужасом каждое утро изучала новости, боясь прочитать, что Волкова убили. Ничего не изменилось. Я также страдала, но на этот раз от того что его нет рядом.

Замкнутый круг, который нагнетал. Рома разбередил больную рану, которая и так не хотела заживать. Он вскрыл ее и теперь она снова болезненно ныла, добавляя осознание собственной глупости.

После садика я должна была забрать флешку и встретиться с Боно. Ему тоже хотелось посмотреть, что на ней. Я верила ему. Сама не могла понять почему, но доверяла.

Подъезжая к детскому садику, почувствовала, как ко мне подкрадывается паучок тревожности. Рядом с воротами увидела автомобиль Вадика и «Ауди» Волкова. На этот раз сомнений быть не могло: что-то случилось.

Припарковав машину рядом с «Ауди», торопливо выскочила на улицу и бросилась к Назару, который курил рядом со своим авто. Остановившись перед ним, я испуганно спросила у бывшего мужа:

— Что случилось?

Назар лениво сморщился и кивнул головой в сторону Вадика. Проследив за его жестом, я увидела, что охранник болтал с моим ребенком. Внешне с Ульяной все было в порядке. Я хотела броситься к дочери, но Волков шикнул на меня:

— Стоять!

Я замерла на месте, а Назар продолжил:

— С дочерью все в порядке, можешь не переживать. А с тобой мы сейчас серьезно поговорим.

В отличие от прошлого раза, он уже не был растерян. Наоборот, чересчур собран и самоуверен. Он смотрел на меня с презрением и жестокостью. От такого взгляда я поежилась. Ничего хорошего он сказать не собирался, ясно было сразу.

— О чем ты хочешь со мной поговорить?

— Камила, я говорил, что не буду забирать у тебя дочь, если ты будешь вести себя нормально. Ты помнишь этот разговор? — зеленые глаза прожигали насквозь.

— А я веду себя ненормально? — попыталась спокойно произнести эту фразу, но все равно голос срывался.

— Даже чересчур, — положил руки в карманы брюк и презрительно сморщился. Создавалось впечатление, что ему противно находиться рядом. Разве что не сплюнул. От такого отношения я начала закипать.

— И что же я делаю ненормально, позволь уточнить?

— Связалась не с теми, с кем нужно.

— Это не тебе решать! — зашипела я, покосившись в сторону Ульяны. Дочка играла с Вадиком и не замечала разборок между родителями.

— Мне, — холодно процедил Волков, — Ульяна моя дочь, и я не собираюсь рисковать ею, пока ее мать якшается с каким-то Казановой.

— Она и моя дочь, если ты не заметил, — выплюнула я, — моя личная жизнь тебя не касается. Не тебе решать, с кем мне якшаться, как ты говоришь. Ты сам вот, женишься, но я ничего не говорю!