– Да палку эту, – он ткнул пальцем через плечо и усмехнулся, – которая на заднем сиденье.

– Окей, – сказала она, передразнив его интонацию. – Не хочешь ничего говорить, Мистер Сплошная Загадка, не говори.

Он сказал, что пока будет ходить по этим своим делам, ей лучше подождать его в машине, на автостоянке возле Рок-сити. Когда он поднимался вверх по склону Сторожевой горы, ливень хлестал им в лобовое стекло, а он ни разу не превысил скорости в тридцать миль в час и ехал с зажженными фарами.

Они остановились на самом краю парковочной площадки. Он выключил мотор.

– Эй, Мак! А я не заслужила прощального объятия, прежде чем ты выберешься из машины? – с улыбкой спросила Лора.

– Конечно, заслужила, – сказал мистер Градд и обхватил ее руками, а она прижалась к нему всем телом, покуда ливень выбивал по крыше «Форда-Эксплорера» барабанную дробь. Он почувствовал запах ее волос. Сквозь запах духов в нем пробивалась какая-то неприятная отдушка. В дороге всегда так, никуда не денешься. Горячая ванна, подумал он, вот что им обоим никак не помешает. Интересно, можно отыскать в Чаттануге место, где продают лавандовые шарики для ванн, по которым когда-то сходила с ума его первая жена? Лора подняла голову, посмотрела ему прямо в глаза, а рукой как бы между делом тихонько провела ему по горлу.

– Мак... я вот все думаю. Ты ведь, должно быть, многое отдал бы за то, чтобы узнать, что на самом деле случилось с твоими друзьями? – спросила она. – С Лессом и Каменом. Ведь правда?

– Ну да, – сказал он, пытаясь нащупать губами ее губы для самого первого поцелуя. – Конечно бы отдал.

И она ему показала.

Тень бродил по лугу, описывая свои собственные медленные круги вокруг ствола дерева, постепенно уходя все дальше и дальше. Иногда он останавливался и что-то подбирал с земли: цветок, лист, камушек, веточку, травинку. И принимался внимательно разглядывать, так, словно с головой уходил в веточность ветки или в лиственность листа.

Белая поймала себя на том, что думает про взгляд младенца, когда тот учится собирать глаза в фокус.

Заговорить с ним она не осмеливалась. Сейчас это было бы – самое настоящее святотатство. Она смотрела на него и удивлялась, и забывала про собственную усталость.

Футах в двадцати от основания дерева, в самой гуще бурьяна и засохших побегов лугового вьюнка он отыскал холщовый мешок. Тень поднял мешок с земли, развязал затянутую на узел горловину и ослабил петлю.

Вещи, которые вывалились из мешка, были – его собственные вещи. Старые, но вполне пригодные для того, чтобы их на себя надеть. Он повертел в руках туфли. Погладил ткань рубашки, шерсть свитера, поглядел на них внимательно и отстраненно, словно с расстояния в миллионы лет.

Потом, одну за другой, надел на себя.

Сунул руки в карманы и с озадаченным видом вытащил из одного из них какой-то предмет, который издали показался Белой серо-белым мраморным шариком.

Он сказал:

– Нет монет.

И это были первые слова, которые он произнес за несколько часов.

– Нет монет? – эхом откликнулась Белая.

Он покачал головой.

– Всегда было чем руки занять, – и нагнулся, чтобы завязать шнурки.

Одевшись, выглядеть он стал несколько более вменяемым. Хотя серьезности не убавилось. Интересно, подумала она, как далеко он успел уйти и чего ему это стоило – вернуться назад. Он был не первым человеком, которого она возвращала к жизни, и она отдавала себе отчет в том, что через какое-то время, и довольно скоро, этот взгляд глубиной в миллионы лет сойдет на нет, а воспоминания и грезы, что он принес с собой с дерева, будут вытеснены вещами, которые можно потрогать. Иначе и не бывает.

Она отвела его на край луга. Существо, на котором она сюда прилетела, дожидалось ее в ближней роще.

– Обоих нас он унести не сможет, – сказала она. – Я сама доберусь до дома.

Тень кивнул. Казалось, он силится что-то вспомнить. А потом вдруг открыл рот, и окрестности огласились его радостным воплем: узнал.

Гром-птица открыла огромный острый клюв и тоже закричала в ответ.

На первый взгляд она была похожа на кондора. Черные перья с пурпурным отливом, на шее – белое кольцо. Клюв у нее был черный и крайне неприятный: клюв могучей хищной птицы, созданный для того, чтобы рвать живое мясо. На земле, со сложенными крыльями, она была размером с черного медведя, а голова была точь-в-точь на уровне головы Тени.

Гор гордо сказал:

– Это я его привел. Они живут в горах.

Тень кивнул:

– Мне однажды снились гром-птицы, – сказал он. – Самый невероятный сон, какой я видел за всю свою жизнь.

Гром-птица открыла клюв и проворковала, удивительно тихо и нежно: кроуруу?

– Ты тоже знаешь про этот мой сон? – спросил Тень.

Он протянул руку и осторожно погладил птицу по голове. Гром-птица толкнула его руку головой, как пони: гладь еще. Тень почесал ей шею, а потом все выше и выше, до самой макушки. Потом повернулся к Белой:

– Ты на нем прилетела?

– Да, – ответила она. – Обратно на нем можешь лететь ты, если он позволит.

– А как?

– Легко, – сказала она. – Если, конечно, не свалишься. Это вроде как верхом на молнии.

– А ты тоже там будешь?

Она покачала головой.

– Я свое дело сделала, милый, – проговорила она. – Теперь твоя очередь. Делай то, что считаешь нужным. А я устала. Удачи тебе.

Тень кивнул.

– Виски Джек. Я его видел. После того как умер. Он пришел туда за мной и отыскал меня. Мы с ним сидели и пили пиво.

– Ну да, – сказала она. – Наверняка так оно и было.

– Мы с тобой еще когда-нибудь увидимся? – спросил Тень.

Она посмотрела на него глазами – зелеными, как молодая спеющая кукуруза. И ничего не сказала. А потом вдруг резко мотнула головой:

– Вряд ли.

Тень неловко взобрался на спину гром-птицы. Он чувствовал себя мышью, оседлавшей ястреба. Во рту у него появился озоновый привкус, металлический и будоражащий. Раздался тихий сухой треск. Гром-птица раскинула крылья в стороны и начала мощно бить ими о землю.

И тут земля провалилась куда-то вниз. Тень изо всех сил вцепился в перья на загривке, а сердце стучало у него в груди как бешеное.

Это и в самом деле было очень похоже на езду верхом на молнии. Очень.

Лора взяла палку с заднего сиденья машины. Она оставила мистера Градда сидеть на переднем сиденье «Форда-Эксплорера», выбралась из автомобиля и пошла сквозь дождь по направлению к Рок-сити. Билетная касса была закрыта. Но на двери магазина сувениров замка не было, и она прошла мимо стендов с фирменными сладостями, мимо скворечников с надписью «ПОСЕТИТЕ РОК-СИТИ», туда, где начиналось Восьмое Чудо Света.

Никто ее не остановил, хотя, выйдя снова на улицу, под дождь, она встретила по дороге нескольких мужчин и женщин. Некоторые казались несколько искусственными; попадались и откровенно полупрозрачные экземпляры. Лора прошла по зыбкому канатному мостику, проследовала мимо загонов с белыми оленями и протиснулась в «Шкуродер для толстых», где тропинка бежала по узкому проходу меж двух каменных стен.

В конце концов она перешагнула через цепочку, на которой висела табличка с извещением о том, что данная часть аттракциона временно закрыта для посетителей, вошла в пещеру и увидела человека, сидящего на пластиковом стуле перед диорамой с какими-то пьяными гномами. Он читал «Вашингтон пост» при свете маленького электрического фонарика. Увидев ее, он сложил газету и бросил под стул. Потом он встал – высокий мужчина с ярко-рыжей щетиной на черепе, в дорогом стильном плаще – и отвесил ей короткий поклон.

– Я так полагаю, что мистер Градд уже мертв, – сказал он. – Добро пожаловать, копьеносица.

– Спасибо. За Мака – извините, мне очень жаль, – сказала она. – Вы с ним были друзьями?

– Да что вы, нет, конечно! Ему следовало по крайней мере остаться в живых, если он хотел сохранить за собой свою работу. Но я вижу, палку вы все-таки принесли. – Он оглядел ее с ног до головы глазами, которые горели, как два оранжевых уголька в затухающем костре. – Боюсь, на данный момент преимущество на вашей стороне. Кстати, здесь, на вершине этого холма, все называют меня мистер Мирр.