– Может, он грабит банки?

– Угу. Вот и я так подумала.

– Да ладно. Это я так, глупость ляпнула. Слушай, Мэгс, ты сама-то как? У тебя все в порядке?

– Да.

– Точно?

– Нет.

Долгая пауза.

– Я хочу тебя навестить.

– Не надо, Сэмми.

– Я приеду после выходных, пока отопление не починили и не начались занятия. Будет весело. Постелешь мне на диване. И как-нибудь вечером позовешь на ужин своего странноватого соседа.

– Сэм, ты сводня.

– Я сводня? После невыносимой стервы Клодин я уже почти готова переключиться обратно на мальчиков. Я тут встретила одного странного, но милого парня, когда ехала автостопом в Эль-Пасо на Рождество.

– Вот как. Слушай, Сэм, прекращай ездить автостопом.

– А как я тогда, по-твоему, доберусь до Лейксайда?

– Элисон МакГоверн ездила автостопом. Даже в таком городке, как у нас, это небезопасно. Я вышлю тебе денег. Поедешь на автобусе.

– Да все со мной будет в порядке!

– Сэмми.

– Ладно, Мэгс. Вышли денег, если ты будешь от этого крепче спать.

– Буду, ты же знаешь.

– Ладно, сестрица-наставница, обними за меня Леона и скажи ему, что скоро приедет тетя Сэмми, пусть больше не прячет у нее в кроватке свои игрушки.

– Передам. Вот только не обещаю, что он послушается. Так когда тебя ждать?

– Завтра вечером. Можешь меня не встречать – попрошу Хинцельманна подбросить меня на Тесси от остановки.

– Не выйдет. Хинцельманн поставил Тесси на зиму в гараж. Но он, конечно, все тебя равно довезет. Он тебя любит. Ты слушаешь его истории.

– Может, тебе стоит попросить Хинцельманна написать редакционную статью за тебя? Что-нибудь в таком духе: «О застройке возле старого кладбища. Случилось так, что зимой третьего года мой дедуля подстрелил у старого кладбища у озера оленя. Пули у него закончились, поэтому он прицелился в оленя вишневой косточкой, которую выудил из обеда, что собрала ему в дорогу бабушка. Вмазал косточкой оленю прямо в череп, а тот как деранет со всей дури, и убежал. Оказался дедуля в том же самом месте два года спустя, и заприметил опять своего могучего оленя, а у того промеж рогов выросла вишня. Взял он его да и пристрелил, а бабушка напекла столько пирогов с вишней, что объедались они ими аж до самого четвертого июля...»

ТРЕТЬЯ ИНТЕРМЕДИЯ Джексонвилл, Флорида, 2 часа ночи

– Я по объявлению о найме на работу.

– У нас всегда есть вакансии.

– Но я могу работать только в ночную смену. Вам это подходит?

– В принципе да. Вам нужно будет подать заявление, я дам вам форму. У вас есть опыт работы на заправке?

– Нет. Но я думаю, это не очень сложно.

– Ну, вообще-то, конечно, дело нехитрое. Знаете, мэм, простите, что я говорю об этом, но вы неважно выглядите.

– Я знаю. Я просто не очень здорова. Но вид куда ужаснее, чем самочувствие. Опасности для жизни нет.

– Ладно. Заявление оставите мне. У нас сейчас напряженка с ночными кадрами. Работу в ночь мы тут зовем зомби-сменой. Длится она просто бесконечно, прямо в зомби превращаешься. Так, ага... Значит, Ларна?

– Лора.

– Лора. Замечательно. Ну, надеюсь, вы не испугаетесь извращенцев. По ночам их тут пруд пруди.

– Да уж, не сомневаюсь. Ничего, справлюсь как-нибудь.

Субботнее утро. Звонок в дверь.

Маргарет Ольсен. Проходить в дом она не стала, осталась стоять за порогом, залитая солнечным светом, и вид у нее был очень серьезный.

– Мистер Айнсель...

– Зовите меня просто Майк, – сказал Тень.

– Хорошо, Майк. Не хотите прийти ко мне сегодня вечером, на ужин? Часиков в шесть? Ничего особенного, спагетти с тефтелями.

– Обожаю спагетти с тефтелями.

– Если у вас есть какие-то другие планы на вечер...

– У меня нет других планов.

– Ну, значит, в шесть.

– А ничего, если я принесу цветы?

– Ну, если без этого никак... Но только жест этот мы будем воспринимать как сугубо социальный. Не романтический.

Он принял душ. Потом вышел прогуляться – совсем ненадолго, до моста и обратно. Солнце было там, где положено, этакий тусклый четвертак в середине неба, и к тому моменту, как он вернулся домой, его спина была мокрой насквозь. Он сгонял на «Тойоте» в «Деликатесы от Дейва» и купил бутылку вина за двадцать долларов, усмотрев в цене гарантию качества. В винах он не понимал ровным счетом ничего, и калифорнийское каберне выбрал только потому, что когда-то, давным-давно, когда люди еще имели обыкновение лепить на задние стекла автомобилей всякие чудные фразы, прочел на одной машине ЖИЗНЬ ЭТО КАБЕРНЕ102 и очень смеялся.

В качестве подарка он купил растение в горшке. Листья зеленые, цветов нет. Никакого намека на романтику – даже самого отдаленного.

Еще он купил упаковку молока, которого не пил, и кое-каких фруктов, которых тоже сам есть не стал бы.

Потом поехал к Мейбл и взял пирожок, один. Увидев его, Мейбл так и расплылась от радости.

– А что, Хинцельманн не перехватил вас по дороге?

– Я и не в курсе, что он меня ищет.

– Ищет, ищет. Хочет пригласить на подледную рыбалку. И еще Чэд Маллиган справлялся, не видела ли я вас, и все такое. К нему кузина приехала, из другого штата. Она ему троюродная, короче говоря, из тех, с кем уже можно целоваться. Такая милая. Она вам тоже понравится, – и Мейбл уронила пирожок в пакет из коричневой бумаги и завернула пакет сверху, чтобы пирожок не остыл.

Домой Тень ехал не торопясь, в одной руке он держал пирожок, а крошки сыпались на джинсы и на пол машины. Тень проехал мимо библиотеки на южном берегу озера. Снег и лед сделали город черно-белым. Весна казалась невообразимо далекой: драндулет будет вечно стоять на этом льду, среди палаток, поставленных рыбаками, пикапов и следов от снегоходов.

Он доехал до дома, припарковался, прошел по дорожке и поднялся по деревянным ступенькам крыльца к своей двери. Щеглы и поползни, скакавшие по кормушке, не сочли его появление заслуживающим внимания. Он вошел в дом. Полил цветок, поразмышлял над тем, ставить ли вино в холодильник.

Времени до шести нужно было убить еще чертову уйму.

Хоть бы телевизор можно было посмотреть спокойно, как раньше, подумал Тень. Ему хотелось отвлечься, а думать не хотелось совсем – просто сидеть и сидеть, и чтобы свет и звуки прокатывались над головой, не оставляя следа. Хочешь увидеть сиськи Люси? – шепнул откуда-то из глубин памяти голос, похожий на голос Люси, и он покачал головой, хотя кому он, собственно, адресовал этот жест, было непонятно.

И тут до него дошло, что он просто нервничает. Можно сказать, первая человеческая встреча с первым нормальным человеком – не с зэком, не с охранником, не с богом, не с персонажем и не с мертвецом – с самого первого дня, когда его арестовали три года тому назад. И нужно будет поддерживать разговор, и не выходить из образа Майка Айнселя.

Он глянул на часы. Половина третьего. Маргарет Ольсен сказала, чтобы он приходил в шесть. То есть – в шесть ровно? Может быть, имеет смысл прийти немного раньше? Или чуть позже? По здравом размышлении он решил, что стоять у соседской двери он будет ровно в пять минут седьмого.

Зазвонил телефон.

– Да? – сказал он.

– Что за манера брать трубку, – проворчал голос Среды.

– Когда мне телефон подключат, тогда и отвечать буду вежливо, – сказал Тень. – Чем обязан?

– Ну, не знаю, – сказал Среда и помолчал немного и продолжил: – Знаешь, собирать богов в одну кучку – все равно что кошек пытаться выстроить в шеренгу. Они к этому от природы не приспособлены. – Голос у Среды звучал так глухо, и такая в нем была смертельная усталость, какой Тени еще ни разу не доводилось слышать.