— Попробуй еще раз, — сказала я, задувая свечу и снимая ее с глифа.

— Я не нарисовал это неправильно, — пробормотал он. Щелкнув пальцами, он добавил: — Obscurum per obscuris. Wee-keh Wehr-sah.

Я снова почувствовала падение линии, и с тихим шипением нетронутого мела пятиугольник открылся и изогнулся, образовав идеальную десятиконечную звезду. Но без свечи это было все, что он делал.

— Вот оно! — с отвращением сказал Ходин, и рукав его мантии сдвинулся, когда он указал на нее. — Это должно быть как-то связано с кровью, а не со свечой. Поворот с двойной звездой не работает, когда речь идет о крови, и в этом весь смысл.

Подушки сдвинулись, и, позвякивая поясными колокольчиками, я подалась вперед к краю дивана, когда начала падать к нему.

— Мы что-то упускаем, вот и все. Думаю, мы можем вернуться к хлопчатобумажному шнуру, если хочешь. Может быть, мы просим слишком многого. Проклятия демонов всегда такие… щадящие.

Ходин потер перепачканные мелом пальцы.

— Потому что большая часть тяжелой работы заранее подготовлена и хранится в коллективе, — сказал он. — Но, возможно, ты права. — Он наклонился, чтобы стереть глиф, чтобы начать все сначала, и мы оба подпрыгнули, когда его колено ударилось о мое. Снова. — Нам нужно больше места, — пробормотал он, нахмурив брови, когда посмотрел на бильярдный стол.

— Не думаю, — сказал Дженкс с вершины ближайшего фонаря. — Не трогай, а то Айви будет кусаться.

Я тоже покачала головой, и Ходин нахмурился.

— Отлично. Мы продолжим за детским столиком. — Явно раздраженный, он придвинул к себе свои заметки, кончиком ручки отмечая наши опробованные модификации. — Проблема не в фитиле, или травах, несущих намерение в воске, или в самом воске, — сказал он. — Мы изменили все это безрезультатно. Это из-за присутствия крови, и я не понимаю, почему. Что-то основное в глифе блокирует передачу силы после добавления крови. Возможно, модификация должна быть в самом символе.

— Я не знаю. — Уперев локти в колени, я наклонилась, чтобы изучить его. Мы добавили слова силы, чтобы привлечь точки, кусочки наших собственных волос, чтобы осуществить намерение. Я даже подключилась напрямую к Коллективу для повышения энергии, но ничего не помогло. — Может быть? — Но глиф был единственной вещью, которая казалась правильной.

Судорожно двигающиеся пальцы Ходина замерли.

— Он открылся и стал прекрасным, прежде чем мы добавили образцы ауры. Мы оба это видели. — Он взял мою свечу и нахмурился, глядя на нее. — Почему добавление самого субстрата блокирует его?

Отношение Ходина резко изменилось за последние два часа, превратившись из раздраженного инструктора в озадаченного сверстника. Было приятно, что он считал мои знания о магии земли достоверными, но я была истощена.

— Возможно, это поворот, — сказала я.

— Я так не думаю. Эта инновация была вдохновлена. — Ходин наклонился над столом, держа мою свечу в руке. — Я подумал о другом слове для размещения. Подожди.

Дженкс фыркнул со светильника, серебряная пыльца осыпалась прямо у моего локтя.

— Explicatio, — нараспев произнес Ходин, ставя свечу там, где соединялись все линии, разжимая пальцы, чтобы показать новое пламя.

Я вздрогнула, усмехнувшись, когда мои глаза встретились с его. В глифе появилась новая сила. Это не было неприятно, и по его нетерпеливой улыбке я могла сказать, что Ходин тоже это почувствовал. Это была лучшая связь, которая у нас была с тех пор, как мы сели.

— Попробуй, — сказала я, и Дженкс высунул голову из-за светильника.

— Obscurum per obscuris, — смело сказал Ходин. — Wee-keh Wehr-sah.

— Берегись! — взвизгнул Дженкс, когда Ходин хлопнул в ладоши, пикси покрылся синей пыльцой, когда пролетел половину святилища.

Волна вспыхнула в линии, опалив мои мысли. Взвизгнув, я пригнулась, защелкнув защитный круг вокруг себя, когда влажный удар воздуха и раскат грома одновременно ударили меня.

— Так держать, Кусочек Дома, — язвительно сказал Дженкс, снова возвращаясь и зависая над размазанным силой глифом.

— Ты в порядке? — я позволила своему кругу упасть, а Ходин поморщился и позволил своему собственному большому кругу упасть. Он охватил и меня, и я не знала, что и думать.

— Думаю, это не подходит. — Ходин резко пододвинул к себе заметки, пролистал несколько страниц назад, прежде чем добавить в список проверенных и неудачных слов. — Мне нужно минутку, — добавил он, и я подпрыгнула, когда альбом для рисования упал на стол, и он встал.

— Куда ты идешь? — спросила я.

— На парадные ступеньки. Мне нужно посидеть на солнышке и напомнить себе, как хорошо, что у меня это есть. Кроме того, думаю, что кто-то оставил там сахарное кондитерское изделие.

— Хорошо. — Я распрямила ноги и опустила их обратно на пол. — Спасибо за круг.

— Тебе это было не нужно, — пробормотал Ходин, обходя дыру в полу, когда направился к входной двери.

— Все равно спасибо, — прошептала я, листая альбом Рей. Печатные от руки буквы были острыми, как бритва. Церковь казалась пустой без него. Действительно пустой.

— Тебе что-нибудь нужно из сада? — спросил Дженкс, опускаясь, чтобы приземлиться подальше от магнитных меловых линий. — Сегодня будет максимальная температура.

Я покачала головой, все еще думая о Ходине. Он оказался не таким, как я ожидала, его отношение быстро изменилось в ответ на мои предложения, даже если ни одно из них не сработало. Мои скачки разума явно удивили его, и у меня возникло подозрение, что ему нравилось иметь кого-то, с кем можно было работать. Пока что.

Медленными движениями я убрала испорченный глиф с грифельной доски. Он продержался с этим дольше, чем я ожидала, но его радость от того, что я могу быть достойным пэром, медленно угасала из-за продолжающейся неудачи.

— Это должно было сработать, — сказала я. — Дженкс, как ты узнал, что он даст осечку?

Сидя на лампе, крылья Дженкса судорожно двигались.

— Я слышал, как Богиня смеялась.

Укол страха пронзил меня, когда я взглянула на закрытую дверь.

— Прошу прощения? — прошептала я.

Он ухмыльнулся, зеленые глаза весело блеснули.

— Это такое выражение. Как будто идешь по собственной могиле. Энергия, текущая через него, звучала неправильно, и у меня от этого мурашки побежали по коже. Боже, Рейч. Ты действительно думаешь, что я ее слышал? Я бы, наверное, взорвался во вспышке пыльцы, если бы она прошептала мне на ухо. — Он вздрогнул, его пыльца засверкала веселым золотом.

— Я не знала, что ты можешь слышать, как перекручиваются проклятия, — сказала я, фокусируясь размыто.

— Обычно я не могу, — Дженкс спрыгнул с лампы. — Как будто он ее разозлил, понимаешь?

— Да… — протянула я, новая мысль щекотала меня. Где-то глубоко внутри Богини был сумасшедший демон. Вероятно, именно поэтому магия эльфов работала неправильно, и, возможно, поэтому это проклятие, которое должно было сработать, не сработало. — Дженкс, следи за моей аурой, хорошо?

— Эй, подожди. Что ты делаешь? — сказал он.

Я поскребла магнитным мелом по столу, чтобы заострить его до точки, адреналин просачивался сквозь меня медленной, бодрящей волной.

— Просто скажи мне, если я начну собирать мистиков. Ходин может снова изменить мою ауру, если потребуется.

— Ты не знаешь, там ли он еще. — Дженкс опустился на стол. — Рейч…

Опустив голову, я набросала новый пятиугольник с его десятью направляющими линиями.

— Мы пытались изменить его с помощью магии земли, магии лей-линий и укрепить его с помощью коллектива демонов. Осталась только одна ветвь магии.

— Э-э-э… — протянул Дженкс, его пыльца была почти прозрачной. — Конечно. Пока ты выглядишь нормально.

Мел был скользким в руке, и слова уже звучали шепотом в голове. Я села прямее, вспомнив страх в глазах Ала. Тем не менее, если Ходин правильно вернет мою ауру, я смогу закричать в лицо Богине, и она не узнает меня.

— Если ты увидишь, как они собираются…

— Я говорю тебе, чтобы ты бросила и забрала Ходина, — сказал он, взглянув на дверь. — Лучше поторопись, пока он не попытался остановить тебя. Он может сказать тебе «нет», и мне начинает нравиться этот парень.