— Изобретение… — Рона вздохнула. — Я ведь даже не знаю, как оно работает.

— То, что создал один человек, сможет воссоздать и другой.

— С банками Меаччи так не вышло.

— Да, бывают исключения, — признал Гирт. — Но они редки. А в случае с вами у нас есть реальный шанс сделать что-то хорошее для этого мира. Мерзости в нём и без того хватает.

«Это уж точно», — подумала Рона. Повязка на её лице говорила о том ясно.

— Если вам что-то понадобится, просто скажите мне, — Гирт поднялся, и на миг она увидела это очень чётко. — Надеюсь, вам удастся вернуть себе свет.

Под его ногами заскрипели половицы, и вскоре Рона осталась в тишине.

— Я тоже на это надеюсь, — прошептала она, поднимая жезл и снова направляя поток.

* * *

— Она в отчаянии, — сказал Йон. — Не знает, как поступить, а теперь и я тоже не знаю.

Вернувшись к себе, он коротко пересказал разговор Хильде, а теперь лежал на кровати, закинув руки за голову, и думал. Но результата не было.

Он действительно не знал, как поступить. Единственным хоть сколько-нибудь разумным выходом было бегство. Только разумный выход был ещё и презренным.

Нет, бегство — это на крайний случай. Только так.

— Я бы сказала, надо уходить, — Хильда пожала плечами. Она сидела рядом, массируя ему ступни. — Но ты не захочешь, верно?

— Верно. И твоему опыту тоже не доверюсь. Хотя бы потому, что даже не знаю, каков он.

— Ненамного больше, чем у тебя.

— Где ты вообще научилась сражаться? Тот тэн, что следил за нами…

— Я научилась убивать, а не сражаться, Йон, это разные вещи. В бою на мечах я проиграю опытному бойцу, хоть и буду сильнее и быстрее его. А нож… ну, мне доводилось встречать разных людей.

— Например?

— Зачем это тебе?

— Просто хочу узнать тебя получше.

— Уже узнал. Мало? — она остановилась и взглянула на него.

— Это не то, что я имел в виду, — Йон приподнялся на локтях. — Мне нужно знать, что ты умеешь. Неужели это такой большой секрет?

— В моей жизни было достаточно смертей, чтобы молчать о них.

— Ладно, — он вздохнул и снова лёг. Спорить с ней было бессмысленно. — Хорошо, допустим, я скажу королю «нет». Что он сделает?

— Отправит подальше.

— Да. Скорее всего. Разочаруется, возмутится, но заставить меня он не может. Только тогда всё, чего я добился, окажется прошлогодним снегом. И останется только уйти.

— Поэтому я и предлагаю уйти сейчас. Это всё равно закончится именно так в любом случае, если только нас не схватят и не посадят в королевскую тюрьму.

— Не хотелось бы, — вздохнул Йон. — Но и уходить просто так нельзя. Тогда получится, что я зря потратил всё это время.

— Не зря. Ты убил опасного врага.

— Ты убила. Не я.

— Я — всего лишь тихоня-тир, не забывай. Поэтому нет, убил его ты. И пусть так и будет.

Ну да, подумал Йон. Если разобраться, то именно Хильда в их дуэте выступала основной боевой силой. И его самого она могла прикончить так же быстро, как того несчастного тэна, или Эдмунда. В этом он не сомневался ни секунды.

Как и в том, что не будет касаться магии пространства, даже если потребуют. И дело было вовсе не в Джаане.

Оставалось надеяться, что король всё же не станет предлагать подобные тайны человеку, который не заслужил доверия. Во всяком случае, Йон был уверен, что не заслужил. А вот как его поведение выглядело со стороны — большой вопрос.

— Раз так, продолжаем играть свои роли, — наконец сказал он. — Заглядывай в часовню, хоть иногда. Главное, чтобы все видели, что ты это делаешь.

— Как пожелаешь, — вздохнула Хильда. Йон прекрасно знал, что для неё все эти архонты, молитвы Творцу и прочие атрибуты Окты были пустыми местом, но роль есть роль. Если он считается добрым октафидентом, слуга должна соответствовать.

И плевать, что на самом деле оба они не верят уже ни во что.

* * *

Боль пронизывала всё тело, будто его проткнули десятками шпаг. Каждое движение отзывалось болью снова и снова, и всё же Гита продолжала нагонять коня, хотя тот и без того гнал во весь опор.

Давно утихла злость на Магнуса, который, сам того не зная, сумел нанести колдунье смертельное оскорбление. Тогда, в лагере, Гита едва сдержалась, чтобы не швырнуть его деньги ему же в лицо. Но она успела достаточно узнать некроманта за то короткое время, что прошло с их знакомства: скорее всего, Магнус преспокойно поднял бы кошель и вручил его норне снова. Хладнокровие этого человека удивляло Гиту — и пугало.

Он ведь знал, что оборона падёт. Наверняка знал. Вот только почему тогда не сбежал вместе с ней? Ответа не было.

Конь заржал, мотая головой. С губ его срывалась пена, и Гита в конце концов натянула поводья — если кто их и преследовал, то давно отстал.

— Ну, ну, спокойно, — сказала она, устало приникнув к шее лошади. — Теперь отдохнём.

На её счастье, в лесу было не так уж холодно, и были все шансы добраться до тракта живой, а там уж и до отеля недалеко. В Дейру, говорил Магнус. Логичное решение, хотя сперва Гита хотела послать всё к демонам и уйти куда подальше. Но теперь, остыв, она понимала, что некромант был прав во всём.

А с теми деньгами, что он дал ей, добраться можно хоть до самого Джумара.

Странное дело. Будь на его месте кто другой, и проклятый кошель выбил бы ему зубы: Гита никогда не брала подачек. Её воспитали гордой, неуступчивой и упрямой, как сам Харс. А теперь вот что-то сломалось, что-то изменилось в отношении к миру. Она была нужна Магнусу живой, и некромант плевать хотел на мнение ведьмы. А она почему-то понимала его.

Он просто был сильнее как человек, и Гита принимала это.

— Смотри, тропа, — сказала она коню. Летом, наверное, тропинку было бы хорошо заметно, но сейчас о ней говорила лишь узкая ложбина да следы от лыж.

Оставалось лишь решить, в какую сторону идти. На счастье Гиты, солнце ещё не зашло, и она могла сориентироваться хотя бы по сторонам света, да к тому же они не успели уехать далеко от столицы — здешние места были ей знакомы, и прикинуть, в каком направлении лежит тракт, не составило труда. Куда сложнее оказалось не решить, а направиться туда.

В лесу едва начали сгущаться сумерки, когда Гита наконец слезла с лошади — бок тут же пронзил особо острый укол боли — и, стиснув зубы, принялась возводить снежную стену от ветра. Вместо подстилки пришлось набросать хвойных веток, а сверху попону — жестковато, но лучше, чем прямо на снегу. Не хватало одеяла, но попона оказалась достаточно широка, чтобы кое-как укрыться ею, а ещё одно заклинание стянуло тепло внутрь.

— Отдыхай, — сказала Гита. Конь всхрапнул. — И я тоже… отдохну.

Магнус говорил, ей не стоит бередить рану. Вряд ли он предполагал, что в тот же день Гите придётся скакать верхом.

Жаль, что его нет рядом, вдруг подумала она. Её собственные лекарские способности были куда скромней, к тому же Гита обычно лечила лихорадку и прочие болезни, а хирургией занималась куда реже. Она уже чувствовала слабый жар, но это, скорее всего, от излишнего напряжения, а вот боль была хоть и сильной, но чистой. Будь там что-то серьёзное, болело бы иначе.

Но спать нельзя. Еды с собой нет, а серебро не съешь. К тому же ночью ударит мороз, и магия уже не спасёт от холода ни колдунью, ни коня — если конечно, не построить полноценное убежище, но в её состоянии в такой подвиг слабо верится.

Она пролежала так, наверное, с полчаса, прежде чем огромным волевым усилием заставила себя сесть. Нужно было ехать дальше — несмотря ни на что.

Но просто так снова садиться на лошадь Гита не собиралась. Сумка с колдовскими принадлежностями была при ней, уж их норна никогда бы не бросила, и сейчас было самое время воспользоваться знаниями. Для того она и училась когда-то.

Обезболивающее. Смесь экстрактов трав — сильная штука и не очень безопасная, но выбирать не приходилось, слабые препараты могли не подействовать. Гита налила её в крохотную чашечку, следя, чтобы точно отмерить нужную дозу, и выпила мелкими глотками, переводя дух после каждого и читая заклинания. И каждое слово отдавалось мягкой тёплой волной по всему телу, приглушая ноющую рану.