— Одна и та же проблема, — снова вздохнула норна. — Вечно всё приходится делать самой.

— У тебя вроде неплохо получается, если вспомнить Ранкорн.

— Это была не теургия. Ну, то есть не совсем теургия. Я меняю ритуалы гоэтии, избавляясь от всякой ерунды. Пытаюсь оставить только то, что нужно. Ведь танцы, песни, движения — это всего лишь способы заставить силу течь так, как нужно, и только. Можно обойтись без всего этого, одной только мыслью. Вопрос — как?

— Ты думаешь в правильном направлении, — заметил Магнус. — Многие опытные теурги до сих пор не пришли к этой истине.

— У них хотя бы есть опыт.

— У тебя он тоже появляется, и очень быстро. Что ж, если хочешь, я помогу — чем смогу. Но ты должна перестать колдовать, пока не заживёт рана.

— Или что? — ядовито улыбнулась Гита.

— Или я надену на тебя иттриевые кандалы и позабочусь, чтобы под рукой не оказалось заколки. В крепости есть пара штук, бывший комендант запасся на будущее.

Она не сомневалась, что именно так он и поступит, и немного сникла. Впрочем, главное Гита уже сделала, а дальше… ну, можно позаниматься теорией…

— Тогда ты расскажешь мне побольше о теургии. Согласен?

— Как хочешь, — он пожал плечами. — Времени у нас достаточно. Пока что.

— Ты знаком с гоэтией?

— В общих чертах.

— Сойдёт. Видишь ли, я только что творила сонное заклинание. В классическом его варианте нужно рисовать узор на бумаге, проговаривая вслух нужные слова. Но Тостиг не озаботился мне предоставить ни бумагу, ни карандаш, так что пришлось выкручиваться самой. Я взяла в руки заколку вместо пера и делала те же движения, что и обычно, просто представляя узор в уме. И слова говорила. И оно сработало. Неплохо, да? Но значит ли это, что важны именно движения?

— Нет. Ты верно поняла, что бумага лишь помогает магу правильно выстраивать поток силы, связывая его в узел. Но и движения служат той же цели.

— Бумагу мне удалось убрать из ритуала, а движения — нет.

— Потому что бумага и карандаш нужны для движений, а уже они — для магии. Смотри, — он щёлкнул пальцами, и стоявшая на столе свеча погасла, оставив их в темноте. Гита вздрогнула, тут же шумно выдохнув — уж кого-кого, а Магнуса бояться не стоило. Если бы он захотел причинить ей вред, то сделал бы это без труда. — Щелчок помогает мне собрать магию в тонкую иглу, направляя её в фитиль. Но это лишь костыль. Ходить можно и без него.

Свеча вспыхнула, осветив бледное лицо некроманта. На этот раз он пальцами не щёлкал.

— Движения — всего лишь образы, — добавил он. — Они заставляют твой разум думать нужным образом, это и формирует заклинание. Многие считают, будто теургия быстра, но на самом деле она всего лишь избавляется от всего лишнего. Мгновенно формировать заклинание такой сложности, как твой усыпляющий узор, не выйдет. Хотя это и быстрее, чем рисовать, пусть даже в воздухе.

— Теперь я хочу попробовать…

— Нет.

— Проклятье, Магнус! Зачем тогда было всё это рассказывать?

— Ты попросила, — он усмехнулся. — Я понимаю твою торопливость, но имей терпение. Дай своему телу хотя бы неделю.

— Ладно, — Гита печально вздохнула. — Тогда я запишу то, что хочу попробовать спустя неделю. А до той поры, обещаю, никакого колдовства.

— Вот и славно, — он поднялся. — Надеюсь, у тебя всё получится, госпожа Фэруолл.

— Я тоже на это надеюсь, мейстер Эриксон.

* * *

Йон проснулся от раскатистого звука горна, возвещавшего атаку. «Снова», — подумал он, отбрасывая одеяло. Этот же горн разбудил его в первую ночь, когда на лагерь напали осаждённые рейтары. Палатка Йона стояла в самом центре, так что нападавших он увидел лишь мельком, но шанс поймать пулю этой ночью для него был не так уж мал. Впрочем, рейтар больше интересовали припасы армии Эльфгара.

Тогда шериф удвоил посты и назначил патрули, чтобы не дать противнику повторить атаку. И тогда же сказал, что это дело пустое — он достаточно хорошо знает их командира, и тот не станет рисковать. Но вот поди ж ты, рискнул.

Не сразу теург понял, что это не рейтары.

Горн затих, и, будто дожидаясь этого, в ночи тут же загремели мушкеты. Кто-то закричал, заржали испуганные лошади. Йон выглянул наружу, всматриваясь в темноту, но проще было всматриваться в глубину океана.

— Демоны, — услышал он голос Хильды. — Будь осторожнее.

Да, с этими тварями стоило быть осторожнее. Рейтары не знали жалости, но, по крайней мере, их кровь не была осквернена.

Снова грохнули мушкеты, на этот раз чётким залпом, и Йон наконец увидел его — чудовищный силуэт где-то за оградой лагеря. Это был не лакерт, а кто-то куда больший.

Он поспешил туда, понимая, что совершает глупость. Но, с другой стороны, в Ранкорне он отлично обездвижил то многоногое существо — может, получится и сейчас?

Демон снова заревел.

— Назад, мэтр! — это был один из офицеров. — Пули его не берут!

— Значит, возьмёт снег.

Йон сам удивился, как жёстко и сурово прозвучали эти слова — тэн отшатнулся и лишь пробормотал что-то, не пытаясь больше задержать теурга.

Ему потребовалось меньше минуты, чтобы пробраться через ряды палаток к частоколу, увидеть и тут же узнать врага — это был морбус, существо без тела, существо из одних только рук и ног, такое же, какое поверг Магнус тогда, у Ледяного озера. Демона приняли на несколько пик, обломки которых торчали из красной шкуры, тяжёлые мушкетные пули пробили в его плоти огромные дыры, но, кажется, он даже не замечал раны. Как и в прошлый раз, подумал Йон, сплетая заклинание. Он не узнал у Магнуса, как разлагать хитин, но и без того уже обладал некоторым опытом встречи с морбусом — и не только.

И, к счастью, вокруг было достаточно снега.

Он не пытался, как раньше, создавать ледяные иглы и пытаться поразить монстра — вместо этого снег взметнулся пушистой стеной, обрушиваясь на морбуса. Мгновение — и он чуть подтаял, ещё одно — и застыл сверкающей тюрьмой. Демон забился, пытаясь вырваться, но и к этому Йон был готов: не дожидаясь, пока существо успеет отреагировать, он начал забрасывать его новыми и новыми порциями снега. Оплавить, заморозить, повторить. Слои льда вырастали один за другим, погребая под собой красную тушу врага.

И лишь когда тот окончательно затих, Йон вдруг понял, что в лагере стоит тишина.

Тэны стояли, опустив мушкеты и затушив фитили. Мечи вернулись в ножны, пики смотрели в небо. Солдаты просто молча стояли и смотрели, как маг делает свою работу. И, кажется, впервые в жизни Йон ощутил себя настоящим теургом — таким, который пользуется магией как инструментом, не задумываясь над этим.

— Что ж, это действительно впечатляет, — услышал он и обернулся — позади стоял Эльфгар. — Благодарю, мэтр.

— Должен же я принести хоть какую-то пользу, — слабо улыбнулся Вампир.

— Только ради этого уже стоило взять вас с собой.

— Он пришёл со стороны форта, — мрачно сказал стоявший рядом мушкетёр. — А другой демон этот форт захватил. Харсова ярость! Я собирался воевать с людьми, а не с этими тварями!

— И кого натравят в следующий раз? — добавил другой. — Мы умираем, а они сидят за стенами и…

— Хватит! — Эльфгар вскинул руку. — Мы не знаем наверняка, что демона натравили язычники. Но форт захватывал некротический конструкт, это я могу сказать точно. Не демон.

— Норны умеют приказывать им, командир. Кто поручится, что в форте нет такой ведьмы?

Здесь солдат был в какой-то мере прав — Йон своими глазами видел, как Альма ехала на осквернённом волке. Но не на демоне. И чем тогда она правила — зверем или скверной в его крови?

— Вы только что видели, как мейстер Винтерсон похоронил демона в снегу. Он похоронит и других, если потребуется. Всё! За работу! Уберите эту падаль и…

— Не стоит, — оборвал его Йон, сам удивляясь собственной напористости — прежде он спокойно дождался бы, пока Эльфгар закончит. Перебивать других в Ветерингском университете считалось дурным тоном. Но иногда, пожалуй, так надо. — Он может быть ещё жив. Пусть пролежит до утра — холод сделает своё дело.