Пара секунд — и дверь открывается снаружи.

— Дай руку, — Цербер тянет к себе, а у меня ноги ватные. А ещё прохладно. Ветер бьёт в лицо, немного отрезвляет. — Что происходит, Ангелина? Что ты сегодня ела?

Ничего не ела. Абсолютно. Даже утром. Я так мечтала о прогулке, что даже не приходило в голову позавтракать.

— Вода есть? — сглатываю ком в горле. Только бы не это… Нет, только не то, о чем я думаю…

— Конечно, секунду, — он протягивает мне бутылку. Открываю крышку и делаю пару глотков. Немного прихожу в себя. — Ну, как ты?

— Все хорошо. Спасибо, — дышу часто. — Поехали домой, а? Я хочу спать.

— Ты только проснулась, Лин.

Лина… Лина… Лина…

— Что? — я в недоумении смотрю в область груди мужчины. Меня никто! Никогда! За эти несколько лет! Не называл Линой! — Что ты только что сказал?

— Сказал, что ты только проснулась.

Нет, у меня какие-то глюки. Я сонная. Ещё не проснулась. Боже… Я схожу с ума…

— Я хочу домой, — чуть ли не всхлипываю. — Пожалуйста…

— Хорошо, — бросает недовольно, открывая дверь. — Домой так домой. Больше настаивать не буду. Насрали на этот день.

Мы возвращаемся домой в абсолютной тишине. Он не говорит ни слова. Я тоже молчу.

Машина останавливается в гараже. Вечер, но никого нет. Наверное, Амиль всех куда-то послал.

Цербер смотрит на свой телефон, что-то набирает, а потом произносит грубо:

— На кухне никого. Можешь идти.

Я слушаюсь. Тут действительно никого нет. Странно как-то…

Поднимаясь по лестнице, вдруг решаю вернуться обратно. Возьму что-нибудь из холодильника и поем в своей комнате.

— Как это все пошло не так, — из кухни доносится бешеный рык Цербера. — Когда возвращаются? Завтра? Сууука… Бляяять!!!

И я понимаю… Он про моего мужа…

Отныне мне нужно бороться не только за свою жизнь…

Есть два рычага, которыми можно двигать людей: страх и личный интерес.

— Наполеон I

Тело покалывает. Острыми иголками проникают в сознание слова Цербера. Что-то пошло не так… Они возвращаются… Может, до мужа уже донесли, что я с чужим мужиком в парке была? Может, снимки увидел? Боже… Задыхаюсь от страха. Пусть делает со мной всё что угодно. Лишь бы не узнал о Цербере. Пожалуйста, Господи… Всю ночь не могу спать. Хожу из угла в угол в нашей спальне. Я не пошла за едой, не зашла на кухню, потому что не хотела видеть Цербера. Всё равно кусок даже в горло не полез бы, да и Цер точно не оставил бы меня в покое… А мне нужно держаться от него максимально далеко. Нет, я не могу его так подставлять. Ведь я знаю, что его ждет. Знаю, что Гриша с ним сделает, если узнает о наших отношениях. Это была наша последняя встреча с Цербером. Всё. Уже конец. Ради тебя же, Цербер… Прости… То ли от страха, то ли оттого, что немного спала в машине, я не смогла заснуть всю ночь. До самого утра сижу и рисую. Ночное небо… Цербера… Дамира… Голова раскалывается. Я уже без сил. Ложусь на кровать и сразу же засыпаю. Усталость снова берет верх.

— Крошка… — и поцелуй на губах, щеках.

Повернувшись боком, медленно открываю глаза. Зарывшись лицом в подушку, издаю глухой стон. Боже… Он приехал…

— Вставай. Я соскучился.

Нет. Он не знает о вчерашней прогулке, а о Цербере тем более. Слава богу. Если бы знал, давно бы в этом доме было землетрясение. Словно ураган, Гриша снес бы всё на своем пути…

— М-м-м, — притворяюсь спящей, но сразу же вздрагиваю, резко сажусь на кровати и слегка отстраняюсь, когда чувствую его руку у себя на груди.

— Подожди.

— Что такое? Я к тебе прикоснуться не могу. Ты постоянно отталкиваешь. Я говорю, соскучился. И сегодня ты будешь моей, — притягивает к себе.

Снова его приказы. Снова грубость. Нужно что-то делать…

— Мне нельзя! — вскрикиваю, отталкивая мужа. — Подожди!

Он замирает. Чувствую, он смотрит на меня недоверчиво и прищуривается. Пытается понять, что я имею в виду.

— О чем ты?

— Я… Я… У меня задержка!

Встаю с кровати, делаю пару шагов назад и прижимаюсь спиной к стене. Трясусь от страха, а еще понимаю, что нужно быть как можно тише. Цербер может услышать.

— Ты серьезно? Когда узнала? Какой срок? Так… Я звоню врачу. Собирайся.

Он встает следом. Достает из кармана мобильник и нажимает на какие-то кнопки на экране. Всё! Всё кончено! Я пропала!

— Да подожди ты! — буквально рычу. — Ты всегда так! Никогда меня не слушаешь. Подожди, еще слишком рано кому-то рассказывать. Сглазят, и снова я буду мучиться годами.

Боже… Что я говорю?

— И что ты предлагаешь? — голос недовольный. Грубый.

— Немного подождем. А потом уже пойдем на обследование. Нам некуда спешить, ведь так? — я не дышу. Замираю и жду, что он скажет. Но муж молчит, а я трясусь от страха. Я должна его убедить. Обязана! — Мне нельзя интим. Помнишь, что врач говорил? В прошлый раз. Мне нельзя… Пожалуйста, хоть раз в жизни пойми меня…

— Спускайся на завтрак. Через десять минут.

По его тону чувствую… Он мне не доверяет! Но пошел на уступки. Выдыхаю, когда муж выходит из комнаты, со всей дури хлопая за собой дверью. Прижимаюсь к стене сильнее, скольжу по ней и оседаю на пол. Обняв свои колени, утыкаюсь в них носом. Господи, ну за что? За что мне всё это? Я не хочу малыша! Нет, уже не хочу! Теперь под угрозой не только жизнь Цербера, но и моего ребенка, если я, конечно, беременна. Но если учесть невыносимую тошноту и мою бесконечную сонливость… Я знаю, что беременна. У меня же реально задержка!

Принимаю душ, одевшись, спускаюсь вниз. Абсолютная тишина. За столом Гриша и Цербер, и вижу, как к ним присоединяется Люда. Садится рядом с моим… Рядом с Цербером. И от этого становится не по себе.

— Пришла? Присоединяйся, — муж встает со стула, как джентльмен, и приглашает меня.

Крутой актер, мать его. Ведет себя так, будто лучше него мужа на свете нет. Сажусь напротив Цербера, боюсь даже поднять голову. Сердце стучит как бешеное. Я голодная. Но как только прислуга приносит омлет, от его запаха к горлу подкатывает тошнота.

— А у нас очень хорошие новости, — начинает Гриша, а я в очередной раз замираю. Нет, только не это! — Наконец-то мы ждем наследника! Моя дорогая женушка беременна!

Удар. Еще один. И еще! Дышу часто. Глубоко. Стараюсь унять дрожь своего тела. Замечаю, как Цербер сжимает в руке вилку так, что костяшки белеют. Я шумно сглатываю. Что теперь? Цер подумает, что я из-за беременности решила расстаться с ним. Вычеркнула из своей жизни. Но это не так… Я хотела как лучше… Господи, дай знак, как мне поступить…

— Что? — громкий голос Люды доносится до меня сквозь шум в голове. Я будто не здесь вовсе. Мои мысли заняты Цербером. — Вы серьезно?

Благо, рядом с Цербером Люда не говорит лишнего. Но, будь мы втроем, несла бы всякую чушь. Облила бы меня грязью и заставила бы почувствовать себя свиньей. Но уже нет. Теперь не сумеет.

— Еще как. Но решили пока не афишировать, — смеется супруг, поднимая бокал. — Выпьем за любовь?!

Цербер молчит. Не говорит ни слова. А я чувствую, как меня накрывает волна страха. Нужно сваливать отсюда…

— Простите, я, пожалуй, поднимусь к себе, — тихо произношу, сделав пару глотков сока. — Неважно себя чувствую.

Не дождавшись от них ответа, встаю и почти бегом поднимаюсь по лестнице. Закрываю за собой дверь. Мне больно. Мне страшно. Нужно придумать план. Найти подходящее время и сбежать из этого проклятого дома как можно скорее. Иначе… Я не выдержу. Так муж не узнает о наших отношениях. Никогда.

Не нахожу себе места. Меня убивает страх. Я боюсь, что Цербер от накативших эмоций пойдет и всё расскажет Грише. Почувствует себя раздавленным. Преданным. Он не знает, насколько опасен мой муж. Неосознанно подвергнет свою жизнь опасности. Смерти ему не избежать!

До вечера Гриша не приходит. Немного расслабляюсь. Чувствую себя так противно… Словами не описать. Дверь резко распахивается, и я вижу перед собой Цербера. Он закрывает ее за собой, тяжелыми шагами направляется в мою сторону. Я стою как вкопанная. Замороженная.