Привычно обыскал языка: «Ствол в наплечной кобуре, под кожаной курткой, документы мои, то есть её, это надо».
Перевернув на спину, узнал Руслана: «Действительно, морда гламурная. На что дурёх и ловили». Выщелкнул обойму. «Надо же, полная». Первым делом отстегнул снаряжение и, подтянув ремешки, пристроил на себя. Привычная тяжесть оружия создала рабочий настрой.
Через три минуты стреноженный Казанова без малейшего признака одежды лежал посреди комнаты.
«Ничего личного, старик, допрос в боевых условиях подразумевает глубокое психологическое воздействие, а времени убеждать в серьёзности намерений, у меня нет». — Решил он. — «Придётся начать с шокотерапии».
Выкрутив лампочку старенького бра, аккуратно разбил стекло, оставив торчать два контакта. Тем временем связанный очнулся и дёрнулся. Выпучив глаза и кашляя, Руслан силился понять ситуацию.
— Отвечать коротко. Когда придут остальные? — В полном соответствии с методичкой, Алексей задал вопрос и лишил пленника возможности выразить своё отношение к происходящему, залепив рот скотчем. — Советую не молчать, могу не сдержаться и шлёпну. — Закончил он вступительную речь и на контрасте истерически рявкнул. — Забыл, сука?
Морщась от боли, стянул разодранную футболку. Обнажая маленькую, почти детскую грудь с кровоподтёками и подпалинами от сигарет. «Прости меня, девочка. Тебе некого стесняться. Мы с ним оба покойники, я настоящий, он будущий». — Виновато вздохнул Алексей и тут же одёрнул себя: «Стоп, работа есть работа, остальное в сторону».
Первый разряд, аккурат по непроизвольно ожившему органу. «Язык» взвыл и забился в конвульсиях, взгляд поплыл.
— Спрашиваю последний раз. — Спокойно произнёс Алексей, натягивая майку. — Когда придут остальные?
Лицо пленного исказила гримаса страха. Картина, действительно, впечатляла. Руслан заворожено наблюдал, как «сумасшедшая девка» уверенно, деловито передёрнула затвор. И вот опять звучит деловитый, без малейших эмоций голос. Пробирает до костей, до душевной дрожи и слабости в мочевом пузыре. А ещё глаза. Однажды, в детстве, гуляя в горах, он встретил волка. Зверь был сыт, лишь внимательно глянул и исчез. А взгляд его запомнился, навсегда. Спокойный, безразличный взгляд убийцы. Вдвойне жутко и чужеродно сочетание таких глаз с девичьим лицом.
Он, наконец, осознал, что при всей нелогичности обстоятельств, это всерьёз. И потерял сознание. Когда очнулся, сразу заговорил.
«Молодец, на глазах умнеет». — Лехе надоело тратить электричество.
«Он должен позвонить Махмуду, убрать несостоявшуюся клиентку, а после вывезти за город». — Такова была информация, поспешно выложенная прозревшим сутенёром.
— Звони. — Девчонка приложила трубку к уху испытуемого. — Но помни, вздумаешь шутить, умрёшь. Один, и трудно…
В назидание слегка «торкнула» заросшее густой шерстью бедро. Вздрогнув от боли, Руслан послушно закивал. Услышав ответ абонента, хрипло пролаял: «Махмуд, езжай сюда. Вывезем».
Леха удовлетворённо спрятал трубку в узкий кармашек джинсов.
— Зачем тебе? Лучше уходи. — Приободрился будущий покойник. Видимо общение с сородичем внушило ему ложную надежду.
— Продолжим. — Тоненькие пальцы небрежно сжали импровизированный шокер. — Кто вы, чем промышляете?
Всего после двух сеансов «электротерапии» язык выдал нужную информацию.
Ахмед собрал группу в прошлом году, платит кому?то из местных, те «крышуют».
— Кому платят? — Руслан не знает. Пробавляются девочками, немного дурью. Ахмед сейчас в офисе, на Тверской. Отстойник на съёмной хате, здесь, в Останкино.
— Оленька, — зачастил пленный, словно поняв, что говорить больше не о чем, — милая, отпусти. А? Денег…, все деньги отдам…, в машине тайник… — Он, захлёбываясь словами, пытался отползти к стене.
«Слова?то, какие вспомнил?»
— Деньги? — прикидывая, сколько времени осталось в запасе до приезда «быка», повторил, — деньги, — это хорошо. Где?
— Поклянись. — Заторговался «абрек».
— Ну, нет, так нет. — Девчонка подняла ствол.
— Эй, не надо, слушай. В колонке, всё, забирай, — Руслан заворожено уставился на оружие.
— Да, ладно, чего там, живи. — Подхватив с матраса подушку, шагнул к отработанному «языку» и выстрелил. Прижатая к стволу, она заглушила выстрел. Оставив раненого «доходить», вернулся на кухню и закурил трофейных.
«Мальборо? Крепкие. — Еле продышался он. — И вообще, кто я теперь? Алексей Бессонов, капитан спецназа ГРУ, лежит, раздёрганный осколками на мелкие куски в горах недружественной республики. И хорошо, если хищная мелочь ещё не слопала то, что от него осталось».
«А стоит в маленькой кухоньке, — он глянул в стекло буфета, — растрёпанная девчонка. Пусть до невозможности грязная, с лиловым синяком под глазом, но, всяко, не сорокалетний холостяк–неудачник с кучей ранений, орденов и комплексов».
Алексей поискал глазами, куда бросить окурок, не нашёл, и ткнул в заваленную грязной посудой раковину.
«Что ж, подведём итоги: Как ни дико это звучит, но, выходит, я и есть теперь эта самая Ольга Шилова, девятнадцати лет, уроженка города Краснодара. Ну, а мозги? Кому какое дело, что у неё в голове. Почему, каким образом, для чего? Эти вопросы пока за скобки. Будем живы, разберёмся». — Размышления прервал негромкий звук поворачивающегося ключа из прихожей.
Снова щёлкнул замок. Прозвучал каркающий голос. — Руса, ты где? Давай ещё разок…
Квадратный, с курчавой шапкой жёстких, цвета вороньего крыла волос, крепыш протиснулся в дверной проем. Заметив стоящую посреди кухни пленницу, удивлённо ощерился и шагнул вперёд, намереваясь схватить беззащитную жертву.
Пистолет в руке девчонки чуть шевельнулся. Грохнуло, остро пахнуло сгоревшим порохом.
«Огнестрел в печень — штука отвратная». — Невольно посочувствовал врагу Алексей, отступая в сторону. Басмач тонко взвизгнул и, рухнув на пол, закрутился как придавленный таракан, оставляя на грязном линолеуме следы крови и печёночной ткани.
«Это тебе за Олю», — вспомнив дикие «подвиги» нукера, Алексей бесстрастно выждал пару минут и добил изувера. — «Не заслужил ты, собака, лёгкой смерти».
«Рассиживаться не резон, сполоснусь, и пора в дорогу». — Перекинулись мысли капитана на текущие события. Соседей он не опасался. Судя по всему, квартирка имела дурную славу, и жильцы предпочитали не связываться с мутными постояльцами. Прихватив несвежее полотенце, зашёл в ванну и с удовольствием смыл грязь последних дней.
Именно тут он вдруг осознал, что начал ассоциировать себя именно с ней, с Ольгой. Никаких эмоций её нагота не вызвала. Может потому, что, перейдя смертельную грань, понял: его больше нет — осталась только она? И назад пути не будет. Натянул заскорузлое от грязи барахло, внимательно осмотрел место второго рождения и, убедившись, что «зачистка» не нужна, сбежал вниз по затёртым ступеням.
На стоянке около дома приткнулись несколько авто. Однако, на сигнал отозвалась довольно потрёпанная трёшка БМВ. Леха забрался в пропахший табачным дымом салон и вытянул из?за сиденья пластмассовую колонку. Недолго думая, разломал дешёвую китайскую коробку.
«Штук десять. — Прикинул толщину завёрнутого в целлофан свёртка. — Ну что они? Евро надо собирать, надёжней. Но это на оперативные расходы». — Чувствуя лёгкую неловкость, оговорился он, засовывая деньги в карман.
Как ни подмывало завести машину, а не мотаться по городу на своих двоих, осторожность возобладала. Пришлось ловить машину с обочины.
— В центр. — Попросила девчонка хмуро косящегося на её замызганный наряд шофёра.
«И то, правда». — Ехать в офис на свидание к Ахмеду в таком виде не входило в первоочередные планы диверсанта. Приметив вывеску косметического салона, Леха выбрался из прокуренного салона и начал плановые мероприятия камуфляжной подготовки.
В неярко освещённом, безлико чистеньком холле одиноко дремала средних лет фасонистая тётка. Мазнув намётанным глазом, она тут же внесла девчонку в разряд случайных зевак и даже не повернула головы от пасьянса.
