— Здравствуй, Оля. — Юрий Петрович обернулся из?за руля и похлопал по плечу: — Словно с «холода» встречаю.

— Так, понял, новость уже слышала. — Продолжил он, посчитав торжественную часть оконченной. — Хорошо на меня не подумала. Боялся, что так решишь. Потом вспомнил, что опыта у тебя на троих. Успокоился. Но, всё же подтвердить обязан. Иван был моим лучшим другом. Я его дважды от верной гибели спасал, и он меня не раз выручал.

— Я тоже кой–кого спасала. — Вырвалось у меня.

— Оля, не о том речь. — Мягко прервал куратор.

— Минуту. — Не согласилась я. — Возможно, информация изменит расклад.

Короткий доклад о двух «холодных» и предъявленный мешок с барахлом заставил генерала задуматься. Не заглядывая внутрь, спросил. — Кто, по–твоему?

— Не контора. По крайней мере, не «действующие», но опыт и ухватки налицо. Потому и «валить» пришлось. Иначе бы не справилась. Шли грамотно. Но, скорее по привычке. А так, особо не сторожились. Для выводов информации мало. Я не в курсе раскладов по Питеру. Кому выгодно? Кто стрелял? И вообще.

— Господи, ну что за жаргон… — Задумчиво произнёс собеседник и оборвал себя. — Человека убили, а я… Знаю, с тобой хитрить сложно, поэтому буду начистоту.

Деньги, что на «Атолле» заработал, пошли в его бизнес. Там сейчас около сорока миллионов. Строительство. Город у нас большой, но маленький. Всё на виду. Кому?то на ногу наступил, выходит…

Заметив, что я молчу, продолжил. — Ты нас совсем упырями?то не считай. Ирину я с детских лет знал. А Иван, как тебя увидел, ещё больше затосковал. Я ему рассказал твою историю, без Алексея, конечно. Ты знаешь, они ведь ребёнка поздно завели… Он даже тебя назад отозвать хотел…, чтобы с ними жила. Похожа ты с ней очень… Конечно, и дело вплелось. Что уж тут говорить. Но ты бы всё равно, влезла. По собственному опыту знаю. Так, думал, пусть лучше под присмотром будет, дело, в принципе, спокойное. И для опыта полезно… Теперь надо хвосты рубить. Расклеился я что?то. Так, собрались. — Оборвал себя он и заговорил отрывисто, словно отдавая приказы. — Отправишь телеграмму. Заявление по семейным обстоятельствам. Я дам команду, в квартире приберут. Атолловские тебя с кротами не свяжут. Сейчас возвращаешься в Питер. Вот ключи. Иван с Ниной в морге. Похороны послезавтра. Организацию похорон я обеспечил. Всё сделают. Твоя задача. Прости, говорю прямо, идёшь за наживку. Целью, судя по сегодняшним событиям, была ты. Поэтому, должны продолжить попытки захватить и вынудить передать права. Охрану в коттедже я выставил, поэтому брать тебя скорее будут после похорон, в городе. О твоей роли никто, кроме меня и покойного Ивана, не знал. Поэтому, я для тебя дядя Юра, приятель отца. Сходство у вас поразительное, документы в порядке. Так что никто ничего не заподозрит. Но всё равно, ухо востро держи. В доме, и вообще, больше ни слова. Нет Ольги. Всё поняла? Ну, тогда приехали.

Он тормознул у вокзала. — Вот билет, СВ, поезд через полчаса. За тобой посмотрят. Это я на всякий случай, ты сама девочка большая. Счастливо.

— Да, — он нагнулся к рулю, выглядывая в проем. — Там встретят. Зовут его Глеб. Я ему, вроде, верю. Хотя, присмотрись. Он в охране у Ивана старшим был.

И снова купе. Одна в коврово–занавесочной тишине. Умывальник, обшитый кожей диванчик напротив двухъярусной кровати. Вагон, легко качаясь на стыках, летел по ночному Подмосковью. Опустив штору, легла. Разве можно привыкнуть к таким кульбитам судьбы. Конечно, жизнь в Москве назвать спокойной можно только в шутку, но всё же какая?то стабильность, хотя бы внешняя.

Раннее утро в осеннем городе — время особое. В такую пору хорошо дремать под шорох падающих листьев, которые порывами ветра вперемешку с каплями дождя бросает в оконное стекло. Когда нет нужды подрываться от визга будильника. Какая бы мелодичная заставка ни была, всё равно в этот час противного и раздражающего. И не нужно, толкаясь в переполненном такими же сонными бедолагами вагоне метро, тащиться на любимую работу.

И уж совсем не годится приезжать в такое время в другой город. Выходить на промозглый перрон, продуваемый всеми ветрами. Зная, что нет здесь ни родных, ни знакомых, а только заботы, суета, и нервотрёпка. Вот с такими декадентскими рассуждениями я выползла из сумрачной духоты вагона в не менее сумрачное питерское привокзальное пространство. Неожиданно быстро перрон опустел. Встречающих мало, пассажиры в основном командировочные, поэтому я не мучилась в сомненьях, кто бы мог быть обозначенный моим провожатым некто Глеб. Лицо проверенное, однако, требующий к себе присмотра, как обмолвился генерал. Юрий Петрович, как я заметила, редко говорил что?то просто, чтобы сказать. Поэтому, слова его поняла правильно.

Начальник охраны, у которого выбили подопечных, по–любому вызывает подозрение. Примета такая. Если ты жив и не досмотрел. Значит, либо хлопал ушами, либо…, ну, понятно. Однако так думаю, явных подозрений нет. Гляну свежим глазом, будет видно.

Мужик, в коротком плаще тонкой кожи, в стильной рубашке и, явно не массового пошива, костюме, одиноко стоял на перроне, заложив руки за спину. Он безразлично наблюдал за моим спуском и, только когда я сделала шаг от тамбура, приблизился и склонил голову. Слова соболезнования пробормотал явно скомкано. Спросил, как доехала, и, указав рукой направление, коротко уведомил. — Нам туда.

«Однако, фрукт. У тебя полное корыто дерьма, а ты не забыл рубашечку погладить и парфюм освежить? Может, придираюсь? Ну, убили работодателей. Что ж теперь, не жить? У человека, может, крепкая психика? Ничего, крепкой психикой нас не удивить, посмотрим».

Дверь провожатый мне открывать не стал. Забрался в салон довольно приличной Аудио, щёлкнул центральным замком и остался за рулём.

«Может, ему денег не доплатили? Чего это он?» — Я уселась на переднее сидение, утонув в далеко отодвинутом ковше. Регулировки искать не стала: «Потерпим. А кто это у нас такой здоровый? Промелькнула мысль: может таксует?»

— Куда едем? — он и впрямь задал сакраментальный вопрос.

— В город, командир, — сорвалось у меня.

Бровь провожатого дрогнула.

«Сейчас посмотрим, какой–такой Сухов», — хмыкнула я про себя. — Если будет молчать, значит, что?то таит, или просто дурак. Если отработает, то, соответственно, наоборот».

Глеб оказался понятлив. — Ирина, Вы не обижайтесь, на нервах второй день. Задёргался. Простите. — Он смягчил тон и провёл руками по обтянутому превосходной кожей рулевому колесу. В Комарово?

— Да. — Отстраненно бросила я. — «Теперь помолчим, подумаем».

Улицы ещё не успели заполнить машины спешащих на работу горожан, поэтому шли ходко. Встав на третий ряд, Глеб втопил педаль газа и на зеленой волне проскочил пяток светофоров. Свободный ряд позволял идти, не снижая скорости.

Он знает, что я — следующая цель. Но приехал один. Или просчитал, что до вступления в права наследования меня никто не тронет? Ерунда, чего я сахарная, убедить подписать доверенность элементарно. Тогда чего? А задам я вполне естественный вопрос.

— А почему охраны нет? — Оглянулась я словно в поисках машины сопровождения.

— Так больше и нет никого. — Ответил, не задумываясь.

Я удивлённо повернулась к нему, заглядывая в лицо. — Как нет?

— Двоих убили. А остальные сами уволились.

Ответ слегка удивил. — «Вона, как? Крут мужчина».

— Уволились? — Повторила удивлённо. — А почему?

— Я попросил. Слишком много вопросов к ним набралось.

«Ну, я сейчас тебе устрою». — Играть почти не пришлось. Я действительно терпеть не могу этаких пижонов, крепких «задним», иначе не сказать, умом. — А раньше, что? Доверяли? Пока не убили, значит, всё в порядке было? А сам где был? — Вырвалось у меня почти искренне.

Он покосился, опасаясь истерики. — Ирина, сейчас не время устраивать разбирательства. Поверь, я не виноват. Надо пережить это горе. Мы найдём преступников.

Я отвернулась к стеклу, упираясь лбом в холодный триплекс.

Остаток дороги молчали. Он сосредоточено рулил. А мне изображать истерику почему?то не хотелось. Не знаю, стыдно… играть горе перед незнакомым человеком. За неплохого, наверное, мужика Ивана Авдеева и его жену, которую я почти не знала, стыдно. «Жалко, что так у него всё вышло. Сначала дочь, потом сам. Но, устраивать спектакль? Обойдёшься. Если ты при делах, то тебе уже всё равно. Не я, так генерал тебя достанет, а если и впрямь не виноват, всё равно не служить здесь. Мне охрана не нужна, а соглядатай — тем более».