Я навёл справки и выяснил, что спрос на ваш товар намного превышает предложение, вы банально не справляетесь с заказами. Какую-то жалкую тысячу плащей вы изготавливали месяц, и ваш Дукас просто не взял заказы на еще четыре тысячи. Перед вами на земле лежат деньги а вы их не поднимаете!

– А вы, конечно, сможете мне помочь?

– Да, да, и еще раз да! Вы же были министром финансов в бывших тринадцати колониях. Не вам объяснять что чем больше вложения на старте, тем больше вы получите прибыли. – Ай да Пабло! Ай да сукин сын! Видно, что хорошо подготовился и чешет как по написанному.

Хотя, на самом деле он прав, всё так и есть, я действительно теряю деньги, вернее не зарабатываю и мне действительно нужны инвестиции, только я не собираюсь привлекать их на стороне. Ни в какой форме, ни банковские займы, ни акционерное общество меня не интересуют. О, а вот и оно! Этот испанский соловей об этом и говорит.

– … и в результате, мы сможем даже торговать акциями нашего предприятия на бирже. Эта война с Наполеоном не вечна, монархи договорятся и нам будет открыт рынок не только нового света но и Европы, а пока, именно там все деньги мира, – ладно, господин делец, поёшь ты складно, но я не люблю этот жанр.

– Спасибо сеньор де Ремедиос, но меня это не интересует, – видя как вытянулось его лицо, я чуть не засмеялся, – вы, безусловно, правы, но думаю, я справлюсь со всем этим без вас. Хотя подождите, дайте мне минуту.

Чего это я, в самом деле? Бог с ним, с этим Ремедиосом, но Дукас сказал, что у него тесть капитан гаванского порта. С такими людьми нельзя ссориться, а отказать его зятю, значит оскорбить. Решено, буду с ними работать. Но на моих условиях.

– Да, прошу меня извинить. Неразумно отказывать вам, давайте работать.

– Приятно слышать, мистер Гамильтон, рад, что голос разума в вас возобладал. С чего начнём.

– Ваше предложение, всё-таки сюрприз для меня, поэтому давайте поступим так: приезжайте ко мне послезавтра в поместье. Это на западной дороге, миль пять от города, не больше.

– Не хотите показывать секреты? – улыбнулся он.

– Ну вы же сами сказали, что они вас не интересуют – парировал я, – и да, не хочу.

– Я вас понимаю. Послезавтра, так послезавтра.

– Вот и хорошо, значит договорились.

Вот уж не было печали, удружил мне Дукас. Хотя, скорее всего, он мне действительно удружил. Так и так хотел расширяться, а тут возможность сама прыгнула ко мне в руки. Так, раз уж я в городе, надо зайти в греческий квартал, посмотрю, как живут и как тратят деньги мои работники.

Что сказать? Хорошо тратят, чисто у них и как-то более уютно, чем у испанцев. Занавески синие, пахнет вкусно, ляпота! Ну, посмотрел и хватит, надо ехать в поместье.

Однако, мне это не удалось, только я собрался вернуться к таверне где на коновязи оставил лошадь, как дорогу мне перегородил настоятель местной православной церкви, единственной на всю Флориду, кстати. По моему отец Михаил.

– Уже и сюда явился, Ирод!

Нормально лицо духовного сана общается с мирянами, к тому же не принадлежащими к его конфессии!

– Простите, святой отец, а почему это я Ирод?

– А как тебя еще назвать то, если ты добрых людей от церкви отвращаешь?

– Секундочку, вы мне тут пропаганду воинствующего атеизма и оскорбление чувств верующих не шейте! – Застал он меня врасплох своим заявлением, я даже от волнения начал выражаться современным мне языком, конечно священник ничего не понял. Видя его непонимание, я поправился, – никого я не отвращаю, что за глупости!

– Отвращаешь, отвращаешь. Многие уже и забыли когда на исповеди были а ребятишки совсем воскресную школу забросили. А я не только их отец духовный, но и учитель. Учу я их, понимаешь ты это?

– Я их тоже учу.

– Чему ты их учишь, бестолочь?

– Как чему? Математике, физике, медицине, да много чему.

– А разве это главное? – что-то я его совсем не понимаю, разговаривает со мной, как с дитём несмышлённым.

– Конечно. Они выучатся, профессию получат, работу хорошую найдут. Не рыбаками голозадыми станут.

– Дурак ты, как есть дурак. Вроде и умный, а все равно дурак, самых простых вещей не понимаешь. Не это главное и главному ты их не учишь.

– И чему же я такому главному их не учу?

– Как людьми быть. Вот чему.

– И как же мне их этому научить?

– А никак, не сможешь ты этого. Да и не должен. Моя это работа, – однако, интересное заявление, как-то гордыней попахивает. К чему он вообще клонит.

– Почему это?

– А потому что вера должна быть у человека! Сначала она, а потом уже все твои физики и математики, – ясно, вот он про что.

– Значит так, святой отец. Со взрослыми сами разбирайтесь без меня. А насчёт детей я вот что вам предложу. Какая разница где вы с ними будете заниматься. Приезжайте ко мне в поместье и проводите свои занятия, вам выгода будет. Такого количества учеников у вас и не было никогда.

Так, нежданно-негаданно в программу моей школы был включен еще один предмет, закон божий в греческой интерпретации. Отец Михаил, кстати оказался достаточно ценным кадром, видя что дети действительно делом занимаются, он стал еще и латынь преподавать, за что ему большое человеческое спасибо.

– Вот собственно и всё, что я хотел вам показать, сеньор де Ремедиос.

К визиту моего потенциального делового партнёра мы подготовились как следует. Оружейная мастерская была закрыта, пушки, обычно просто стоящие под навесом убраны. Медицинская лаборатория тоже стояла оппечатаной. Склад химических веществ мы основательно перетряхнули и убрали всё, что могло навести гостя хоть на какие-то мысли по поводу того как мы работаем с каучуком. Само процесс изготовления продукции я показал настолько бессистемно и кратко, что хоть что-то понять он просто не мог.

Складу готовых изделий и демонстрации возможность товара мы, наоборот, посвятили очень много времени.

Де Ремедиос был поражён. Де Ремедиос был впечатлён. Де Ремедиос был готов действовать!

– Знаете, мистер Гамильтон, я даже не представлял всех перспектив этой вашей, как вы её называете, резины. Но есть у меня сомнения насчёт поставок. Как только ваш товар дойдёт до Бразилии, а он дойдёт, португальцы моментально поймут, что за сырье вы используете. И даже если ваш секрет и не будет раскрыт, вам банально взвинтят цены и предложат поделиться тайной. И вы поделитесь, деваться будет некуда.

– К сожалению, вы правы. Но я уже приступил к решению этой задачи. – мы сидели на террасе моего дома и чинно пили отменный херес с бисквитами, которые с утра любезно испекла миссис О`Салливан.

– Как, позвольте спросить.

– Я просто куплю корабль и доставлю гевею из Бразилии. Шхуна Дукаса совершенно не подходит для этих целей, нужно что-то поновее и побольше. К тому же, объёмы возрастут, нужны буду трюмы повместительнее.

Я умолчал об еще одной причине, по которой мне нужен новый корабль. Совсем скоро старая посудина моего грека-контрабандиста будет очень специфически переоборудована, что полностью исключит её использование по прежнему назначению, но об этом де Ремедиосу знать не нужно и вообще это секрет.

– Смело, но да, это выход. Уже присмотрели что-то? Имейте ввиду, сейчас корабли дороже.

– Потому что Наполеон?

– Совершенно верно.

– Да, присмотрел.

– Позвольте поинтересоваться, если не секрет.

– Не секрет. Тридцати пушечный фрегат мне обойдётся в четыре с половиной тысячи долларов. Это без вооружения, конечно.

– Да, вы правы, приблизительно так они стоит. Раз уж мы партнёры, могу взять вопрос покупки на себя и сразу войти в долю, пятьдесят на пятьдесят. Что скажете?

– Почему нет, Идея хорошая. Только учтите, мы с вами партнёры только в этом. Я не буду лезть в остальные ваши дела, а вы в мои. Договорились?

Чёрт, лучше бы я этого не говорил, иж как глазки у сеньора, так и подмывает сказать помидора, забегали. Хочется ему узнать, что я имею ввиду, ах как хочется.