Для их обучения я привлёк, хоть это и звучит странно, Гектора с Ахиллесом. сыновья Тома отлично усвоили мои уроки и теперь сами могли подтягивать физ. подготовку у других. А уж стрелками они являлись ну просто от Бога.

Использование братьев имело для меня еще и очень сильный репутационный эффект и очень сильно повысило мой авторитет.

Это Шиай и, "скажем так" мои семинолы знают что я, вообще-то многое умею и многое могу, а как я выгляжу в глазах моих новых воинов? Как "этакий мирный вождь" и к тому же целитель, тоже хорошее дело но не то.

Так вот, когда только все две сотни собрались в лагере они выглядели очень круто и очень надменно. Вот прям каждый первый считал себя величайшим воином на земле.

– Значит так, – вожди знали кого ко мне отправлять и все воины говорили на испанском, – мне сказали что вы лучшие. Это так?

Ответом мне был нестройный, но достаточно громкий хор.

– Да! – сказали мне воины.

– Хорошо. Вот перед вами два моих человека. У вас есть пять попыток, если хоть один из вас одолеет моего человека, каждому я дам тысячу долларов. И сделаю это прямо сейчас!

Понты дороже денег, как говорили в покинутом мною будущем, но я был уверен что братья справятся.

А семиноллы старались, но толку от их старания было ноль. Сыновья Тома их знатно повозили по зкмле. Пять ноль и мы переходим к следующему пункту нашей программы.

– Мои деньги остались со мной, хорошо, значит, так тому и быть. А теперь смотрите воины.

Я медленно, чего греха таить, рисуясь, вышел в центр импровизированного круга. Обвел глазами индейцев и опустился на колени.

– Давайте парни, налетайте! – сказал я близнецам.

И они налетели. Ребята атаковали всеръёз но толку было ровно столько же как и от атка семинолов. Ноль.

– Думаю, теперь вы понимаете кто вы, а кто я. Да или нет?

– Да, – теперь эти две сотни кричали значительно громче.

– Хорошо. Мои люди будут вас учить и научат.

Да, теперь у меня две сотни воинов. Это хорошо. Это сила.

А еще это проблема. потому что две сотни воинов это две сотни молодых и здоровых мужчин со своими потребностями.

И я сейчас говорю про банальные бытовые вещи а не про то что можно подумать.

Для их размещения были построены казармы с двух ярусными нарами, оборудовано большое стрельбище и плац.

В это время во Флориде очень остро стоял вопрос желудочно-кишечных заболеваний. Холера, дизентерия и прочие во время семинольских войн убили намного больше американских солдат, чем стрелы и пули индейцев. В некоторых из опорных фортов, построенных для охраны стратегической тропы из Сент-Августина в Тампу, гарнизон за год сменялся на семьдесят пять процентов, безо всяких нападений противника.

Люди гибли буквально десятками и сотнями от обычного поноса. И неважно кто ты: солдат, офицер или генерал. Болезни не щадили никого. И это мы еще не говорим о малярии!

Поэтому, отдельное внимание было уделено вопросам гигиены. Воины в обязательном порядке принимали водные процедуры и проходили осмотр у санитаров, отхожие ямы регулярно засыпались негашеной известью, для работы с ней здорово пригодились средства индивидуальной защиты: длинные, практически по плечо перчатки, резиновые сапоги, фартуки и маски.

Как это не странно, большую часть проблем решили совершенно обычные для меня вещи. Банальный запрет пить сырую воду, обязательное мытье рук до приема пищи и после посещения отхожих мест и дезинфекция слабыми растворами щелочи оказались очень действенными.

После этих ЧП я распорядился обустроить пожарные пруды, это достаточно спорное решение, на самом деле. С одной стороны, да. Вода, насосы и шланги являются хорошим доводом в борьбе с пожарами. А с другой стороны, сейчас любой водоем это рассадник малярийных комаров!

А это такая зараза, что сейчас с ней очень сложно бороться. Но решение лежало на поверхности. Достаточно устроить постоянную циркуляцию воды и комаров просто не будет. Только как это сделать? А очень просто и вдобавок к этому, очень красиво.

Мы оборудовали фонтаны! Фонтаны в пожарных прудах во Флориде в тысяча восемьсот пятом году!

Их бесперебойное функционирование обеспечивали сразу две насосных станции, Работников у меня достаточно, чтобы обеспечить их круглосуточную работу, да и паровые машины имеются, не все работы выполнялись вручную.

Конечно, многие сочли меня самодуром. Еще бы, фонтаны развлечение знати, а тут они работали в каких-то "грязных лужах". Но я решил, что так проще. Пожарная безопасность мне нужна, а больные люди лет. Я лучше буду платить, чем хоронить.

Раз уж у нас появилась такая крутая инфраструктура, то грех был не задуматься о водопроводе и канализации, но это я оставил ученикам моей школы. Пусть ребята подумают как обеспечить водой собственные дома и обойтись без древнеримских акведуков и сонма невольников.

Я твердо решил, что костьми лягу но не допущу рабства на земле, которую контролировал. Я вообще хочу получить от вице-короля экстерриториальность в этом вопросе. Любой раб, попавший на мою территорию, автоматически должен становится свободным. Конечно, была немаленькая вероятность что это привёдет к тому что моя территория станет этакой Меккой для всех беглых рабов. Что с этим делать я пока не придумал. Скорее всего, буду переправлять всех беглых куда-нибудь типа Гаити или вообще, назад в Африку.

Вроде бы все вопросы решил. Хотя что я сам себя обманываю не все. Далеко не все.

Бедняга Дукас уже почти три недели лежит в кровати. Агата, жена Яниса и мой заместитель по медицинской части от него не отходит, надеюсь что он выкарабкается, всё что мог я для него сделал.

– Отец, вы звали меня?

– Да, Мария Мануэла, звал.

– Я слушаю вас.

– Дочь моя, Маркиз Де Каса Альмендарес попросил у меня вашей руки. Я поставил вас перед фактом вашей свадьбы с Франсиско Де ла Барка, все помнят чем это кончилось. Поэтому я спрашиваю сейчас. Вы хотите выйти замуж за этого человека?

Глаза у Марии Манулы загорелась, она покраснела, глубоко вдохнула и буквально прошептала:

– Да!

С маркизом мы договорились, что свадьба будет через три месяца. Это до неприличия быстро, но я хотел не затягивать, моя, теперь уже, невеста тоже. Отец Марии Мануэлы пообещал взять на себя всю организацию, но платить должен буду я. Это моя принципиальная позиция.

В январе следующего, тысяча восемьсот шестого года, я стану женатым человеком. Также мы договорились, что объявлено об этом событии будет завтра на приеме у губернатора.

Мы обговорили с маркизом некоторые детали, и я отправился в имение своей приемной матушки. С самой Марией Луизой мы обмолвились буквально парой слов. Ну ничего, успеем еще наобщаться. В Октябре она приедет ко мне в поселок. Посмотрит, чем занимается её будущий муж.

– Я могу вас поздравить, дорогой сын?

– Можете, матушка, можете. А теперь рассказывайте, кого я должен за это ухлопать?

– Я планировала рассказать вам после свадьбы, но раз уж вы настаиваете, то слушайте….

История оказалась очень кровавой. Я как то не задавался вопросом почему у старой маркизы нет детей. Теперь мне всё стало понятно.

Всё произошло больше пятидесяти лет назад. Моя будущая приемная матушка только вышла замуж и впереди у неё была долгаяи счастливая жизнь. Во всяком случае, так она думала.

В реальности получилось всё со всем по-другому. Вечером седьмого июля, тысяча семьсот пятьдесят пятого года флейт на котором молодожены плыли в Венесуэлу, муж Луизы Долорес получил там назначение в колониальной администрации, был атакован сразу двумя пиратскими кораблями.

Изначально флейт шёл в составе большого каравана судов из Кадиса в Маракайбо, но шторм, случившийся, когда они проходили Мартинику раскидал корабли на много миль.

Пираты быстро взяли штуромом поврежденный корабль, муж Луизы Долорес был убит, а сама она попала в плен. И отвезли её не куда-нибудь, а на Ямайку.