– Договорились, мистер Гамильтон. Завтра я возвращаюсь на Кубу. Вы говорили про какой-то конкретный корабль и вообще?

– Вообще.

– Отлично, в Гаване отличная вервь, с нуля строить ничего не будем, но там сейчас достраивается пара подходящих нам фрегатов, у владельца одного из них, я знаю его лично, финансовые проблемы. Уверен, он с радостью нам его уступит. Командой тоже займусь я. Думаю, уже через месяц, полтора, наш корабль выйдет в море.

Закончив экскурсию и отобедав, мы с де Ремедиосом поехали в Сент-Августин. Там в нотариально конторе мы, в присутствии положенного количества свидетелей, подписали договор, по которому прибыль будет делиться пропорционально вложениям, при этом управление компанией остаётся за мной. Фактически я не терял контроль и получал инвестиции, идеально.

Уже вечером мой новый партнёр уплыл с попутным кораблём на Кубу, а я вернулся в поместье. За всеми этими индейскими и резиновыми делами я как-то подзапустил главный проект, ради которого я, собственно и оказался во Флориде.

– Давай Том, показывай, что у тебя получилось.

– Вот смотрите, мистер Гамильтон, всё очень хорошо, – а действительно хорошо, носовая оконечность моей будущей подводной лодки начала приобретать желаемые мне очертания. Да, я строю такую полезную в хозяйстве вещь как подводная лодка.

Конечно, это пока ужасный примитив, чего стоит хотя бы педальный привод на гребной винт. Изначально, я хотел, вспомнив модельки кораблей, которые делал в детстве, поставить резиномотор, благо резину то мы уже делаем.

Но, проведя серию экспериментов, от этой идеи пришлось отказаться. Не то качество материалов, чтобы резиномотор работал нормально. Поэтому, педальный привод, экипаж будет долго и упорно крутить педали.

С деталями для этого привода тоже пришлось повозиться, шестерёнки, цепи, рычаги. В нынешнее время изготовить подобное, это считай, ювелирная работа. Поэтому едва мне в голову пришла эта идея, а пришла она мне еще в Нью-Джерси, я решил доверить изготовление привода профессионалам. Благо в Новой Англии уже достаточно высокая культура производства.

В общем, я сделал заказ нескольким мастерским от Бостона до Нью-Йорка и они мне всё сделали. Я специально не размещал заказ в одном месте, чтобы никто не догадался что к чему. А так, поди угадай для чего та или иная хреновина. Существовал, конечно, определённый риск, что детали не подойдут, но пронесло. Готовый привод я привёз с собой, а вот всё остальное пришлось изготавливать на месте.

По моим планам, корпус лодки должен быть деревянным с металлическим и стеклянным носом. Погружаться я планирую не глубоко, так что лодка не должна будет выдерживать прям очень большое давление, чтобы её не раздавило, достаточно будет поперечных балок.

Я запланировал два отсека, отделённых друг от друга герметичными дверями, благо резина моего изготовления замечательно подходила для гидроизоляции. Два отсека нужны потому, что в носу лодки будет устроен открывающийся шлюз, чтобы один из членов экипажа мог выходить из неё.

Вообще, резина в этом проекте играла ключевую роль. Без неё ничего бы не получилось, ведь лодка будет соединена со шхуной Дукаса не только цепью на лебёдке, при необходимости, с её помощью лодку быстро подтащат к кораблю. Но и двумя шлангами с ручными насосами, они будут обеспечивать циркуляцию воздуха в лодке и экипаж не отравится. Да, радиус действия будет не большой, но мне многого не нужно.

Собственно я и хотел переоборудовать шхуну Дукаса в носителя подводной лодки. При том спуск на воду лодки предполагался внутри шхуны. Мне совершенно не нужны посторонние глаза в том деле, которое я замыслил.

– Ну всё, мы пошли, – сказал я и задраил люк.

Внутри моя лодка выглядела очень странно. Чего стоит хотя бы свечное освещение. Свечи стояли в длинных стеклянных колбах, открытых сверху. Более глупой идеи для освещения замкнутого, герметичного пространства и представить сложно, но у нас было вот так. При условии принудительной вентиляции лодки, это будет работать.

– Янис, по счету три. Раз, два, три! – Мы с сыном Дукаса одновременно открыли два вентиля по бортам лодки и в балластные цистерны начала поступать вода. Мы с молодым греком переглянулись, погружение началось. Рядом с вентилем я закрепил примитивный, но работающий капиллярный глубиномер, моя отдельная головная боль. Без определения глубины погружения затея с подводной лодкой просто опасна.

Когда прибор показал пятьдесят ярдов, я скомандовал Янису и мы перекрыли вентили. Теперь нам нужно проплыть около кабельтова. Усевшись в кресла, перед которыми были закреплены педали привода, мы с энтузиазмом принялись их крутить.

Едва лодка вышла из-под корпуса переоборудованной шхуны Дукаса, как надобность в свечах отпала. Стояло солнечное флоридское утро второго января тысяча восемьсот пятого года, и остеклённые нос и верхняя часть кормы лодки давали достаточное количество света.

Вчера мы, после недельного плавания подошли к архипелагу Кей-Вест, самой южной точки будущего штата Флорида. Здесь больше ста пятидесяти лет назад затонуло несколько испанских золотых галеонов, именно их сокровища и являлись настоящей целью моего прибытия во Флориду.

Последний раз я был в этом месте за неделю до переноса, мы с моей сербской подружкой здорово провели здесь время и наплавались, назагорались, это помимо других, более интересных развлечений, и побывали на занимательной морской экскурсии.

На ней нам показали место крушения корабля, с которого в восьмидесятых годах двадцатого века подняли несколько сундуков сокровищ, общей стоимостью несколько сотен миллионов долларов. Я тогда даже нырнул с аквалангом и посмотрел что к чему на месте. Поначалу, ничего интересного, кроме заросших водорослями обломков и парочки старинных пушек я не увидел, но затем чуть в стороне нашёл на дне слиток из трех серебряных песо чеканки 1600 года. Это в 2015 году было огромной удачей.

И вот, спустя пять месяцев и, отмотав календарь на двести с лишним лет назад, я снова здесь, увлеченно кручу педали в подводной лодке, чьё место скорее в каком-нибудь стимпанковском аниме, а не в реальном мире.

А ничего тут, красиво. Рыбки яркие, кораллы, морские звезды и прочая живность. Лодка шла вдоль дна, до которого оставался примерно ярд. Вчера, встав на якорь, мы первым делом промеряли глубину, получилось девятнадцать ярдов, а погрузились мы на восемнадцать. Будем надеяться, что дно на нашем маршруте не будет подниматься слишком уж резко.

Сейчас на шхуне Савелий, Стефан и Гектор с Ахиллесом не покладая рук работают с насосами, обеспечивая постоянную циркуляцию воздуха в лодке. Он, воздух, поступает и откачивается с помощью двух резиновых шлангов, которые тянуться от лодки к кораблю словно пуповина. Достаточно верное сравнение, если что-то случится с этими шлангами, то мы просто умрём.

Вернее не умрём конечно, наденем маски и ласты, откроем люк и просто всплывём на поверхность, но вот лодка погибнет. Впрочем, этого не произойдёт, постучим по дереву, благо его тут много.

И вот мы на месте. Сквозь ячеистый остеклённый нос лодки мы видим обломки галеона, теперь начинается самое важное. У нас есть три часа на поиск сокровищ. На шхуне видят, что толстенный канат, соединяющий лодку с кораблём, прекратил разматываться, значит, мы на месте. Дукас и сотоварищи подождут три часа и начнут подтаскивать лодку обратно. Без них мы сами не вернёмся, лодка будет лежать на грунте из-за принятой забортной воды.

Янис берёт инструменты, надевает ласты и маску, она соединена дыхательным шлангом с лодкой и имеет трубку для выхода углекислого газа, этакий облегченный вариант водолазного снаряжения.

Затем он переходит в нос лодки, а я закрываю за ним герметичный шлюз. Когда створки с резиновыми прокладками плотно сомкнутся, он должен будет открыть нос лодки, створки раскрываются в обе стороны и приступить к поиску. На случай если там будут тяжёлые предметы типа сундуков, у меня имеется ручная лебёдка. Лодка встала на грунт, значит Янис открыл отсек.