После боя с англичанами плавание протекало достаточно спокойно, течение вскоре сменилось на попутное, мы держали стабильную скорость и ни разу не прибегли к помощи машин. Нет, периодически все четыре корабля шли под парами, но это только для того чтобы механизмы не застаивались.

Второй раз мы столкнулись с англичанами через две недели когда проходили Рио-Де-Жанейро. Но это не то столкновение, о котором можно было сразу подумать.

Двадцать шестое марта тысяча восемьсот шестого года. Побережье Бразилии. Восемь часов утра.

– Что у вас случилось!

– Понятия не имею, сэр, какая-то странная эпидемия! Уже больше сотни больных, включая меня.

– А что ваш корабельный врач?

– Мистер Бронсон слег одним из первых!

"Стелла Марис" дрейфует рядом с большим английским судном. Англичанин вывесил желтый флаг, знак эпидемии и сейчас я с помощью рупора перекрикиваюсь с боцманом корабля. Все старшие офицеры уже слегли, боцман тоже держится из последних сил.

Мы перекрикиваемся с помощью жестяных рупоров. Когда мы обнаружили это корабль, то я вообще не хотел подходить. Помочь мы вряд ли сможем, а если так, то зачем рисковать. Но Мария Мануэла посмотрела на меня такими глазами, что я не мог ей отказать. Поэтому предупредив англичан о том, что они на прицеле, мы подошли на дистанцию, на которой уже слышно друг друга.

– Ясно, боцман. Как выглядит эта болезнь? Что происходит с больными?

– У меня какие-то пятна по всему телу, что-то с глазами и я как будто горю, сэр.

Так, что это может быть? Температура, сыпь, глаза? Хмм, корь? Возможно.

– Боцман, как у вас появились эти пятна? Где вы их заметили первыми?

– На лице, сэр. Потом на шее, груди и так по всему телу.

– И когда началась эпидемия?

– Две недели назад.

– Ясно, скиньте лестницу, я подойду к вам на шлюпке.

Я зашёл в свою каюту взял медицинский саквояж и облачился в эрзац защитного костюма. Плащ, сапоги, перчатки и маска. Если это корь, то она одна из самых заразных болезней. Гамильтон переболел её в детстве, это было понятно из воспоминаний, но нельзя принести эту заразу к нам на борт. На палубе Мария Мануэла схватила меня за руку:

– Ты уверен, что это необходимо? Это же заразно!

– Дорогая, ты же сама просила остановиться возле них и узнать в чем дело. И не переживай, у них на борту действительно очень опасная и заразная болезнь. Но, на наше и их счастье, я ей уже переболел в детстве и уже не заражусь. Всё будет хорошо.

Я обнял жену и повернулся к Плетневу:

– Иван Петрович, шлюпку на борт. И будьте начеку. Если через полчаса я не появлюсь на их палубе, топите ко всем чертям!

– Ясно, мистер Гамильтон, сделаю.

Опасности лично для меня нет. Если только меня там кто-нибудь не пристрелит, конечно. А вот насчёт помощи очень большой вопрос. Как облегчить состояние как раз понятно, обильное питье. А вот лечение…

В принципе, есть только один способ который роде как может сработать. В покинутом мною будущем это, конечно, не применялось и вообще подвергалось большому сомнению, но это делали, в том числе и в Советском Союзе.

Да, был, или будет, кто знает, препарат вакцинации и лечения кори. И назывался он сыворотка Дегквица. Если опустить все подробности, она изготовлялась из крови только что переболевших и некоторых химических реактивов. Реактивов у меня нет, инструментов для приготовления тоже. Но действующее вещество-то есть! Вероятность успеха не очень большая, но и ненулевая. И это в любом случае лучше, чем вообще ничего не делать.

С этими невеселыми мыслями я на веслах подошёл к англичанину, сверху мне скинули лестницу и я поднялся на борт.

Если меня спросят есть ли ад на земле я скажу: Да, и во многих вариациях. Я видел как минимум три.

Первый раз я видел ад еще будучи Александром Нестеровым, там в будущем. Адом были джунгли Мозамбика. Тот ад был пропитан кровью, он пах сгоревшим порохом и был наполнен воплями атакующих бандитов и хриплым матом моих братьев по оружию.

Второй ад я увидел в поместье Кросби. Там тоже была кровь, а еще изувеченные тела и стоны тяжелораненой Селии.

А вот сейчас я вижу третий ад. Этот вариант не шокирует кровью или расчлененными телами, но корь у взрослых это очень страшно. Страшно от безпомощьности, ожидания очень возможной смерти и и массовости.

– Есть те, кто пошёл на поправку?

– Да, сэр.

– Отлично, проводите меня к ним.

Боцман провел меня в носовую часть судна и указал на десятерых матросов.

– Вот сэр, этим парням стало лучше, но семерых мы уже отправили за борт с ядром в ногах.

– Джентльмены, есть среди вас те, кто болел или болеет сифилисом, прошу отвечать честно.

Ага, подняли руку двое. Этих вычеркиваем.

– Спасибо, вы не подходите. А что насчет малярии? – поднял руку еще один.

– Ясно. Ну что ж господа, – обратился я к оставшимся, – давайте приступим.

Я опросил этих моряков, они действительно выздоравливали, температура хоть и была всё еще повышенная, но не слишком сильно. В общем, я счёл их пригодными.

– Закатывайте рукава, джентльмены и мойте руки. Приступим к спасению ваших товарищей…

У каждого из этих матросов я взял по двести пятьдесят миллилитров крови. Хоть я старался, но все равно получилось очень не стерильно и вообще грязно, но что есть, то есть. По-другому никак.

– Боцман, теперь мне нужно вернуться на мой корабль. У вас есть лимоны?

– Да, сэр, конечно.

– Немедленно начинайте кипятить воду и давайте всем заболевшим много лимонного отвара, это немного поможет. Я сделаю лекарство и вернусь.

– Том, дружище, у нас же есть ручной точильный станок?

– Конечно, хозяин. Как не быть.

– Значит так, тащи его сюда, – когда Том принес станок я продолжил, – мне нужно чтобы ты его переделал, – и я объяснил Тому, что от него требовалось.

А требовалась от него центрифуга с ножным приводом. А что? Принцип работы точильного станка и центрифуги один и тот же. Надо только привод чуть-чуть переделать, положить круг горизонтально и придумать крепление для моих эрзац пробирок.

Старина Том с этим прекрасно справился и через час мои люди по очереди принялись изображать из себя двигатель центрифуги.

Через два часа я держал в руках пробирки с расслоившейся на две фракции кровью, которую я аккуратно процедил. В результате у меня получилась та самая эрзац сыворотка Дегквица. В оригинале, её получали совсем не так, я даже не уверен, что она сработает, но другого выхода не видел…

– Вот и всё, боцман, я закончил, теперь остается только ждать.

Только что я ввёл последнюю дозу последнему члену экипажа этого судна. В принципе, моя работа здесь закончена, но нужно еще провести с этими людьми несколько суток, чтобы понять работает ли то, что я сделал…

– Спасибо вам, мистер Александер! – так я представлялся на этом корабле, – Если бы не вы моя команда вся передохла бы.

– К сожалению, мое лечение помогло не всем, несколько ваших людей всё-таки умерло после введения лекарства и, к сожалению, умрут еще.

– Всё равно, вы нас спасли! Даже не спорьте.

Да, лечение сработало, это стало сюрпризом для меня, по правде сказать. Положительная динамика наметилась уже на третий день а на пятый всё стало совсем ясно.

– Что ж капитан Горн, мне пора. Мистер Бронсон, – обратился я к судовому врачу, – пожалуйста, неукоснительно соблюдайте мои рекомендации.

Врач кивнул, мы тепло попрощались, и я убыл восвояси.

За то время что я провел на этом судне, мои корабли успели сходить в Рио, пополнили запасы, люди немного передохнули, ивернулись. Пара английских фрегатов их не тронула, во-первых: шли они под английскими флагами, мы позаимствовали их на "больном" корабле, а во-вторых: капитан Горн оказался хорошо известен в этих краях и нападать на корабли человека, который пытается его спасти никто не решился. Кстати, воды, цитрусов и провизии для англичан они тоже привезли.