Британское ядро оторвало Хуану Антонио ногу, но не избавило его от природной живости характера. Эта живость в полной мере проявилась на должности капитана порта Гаваны. Гешефты эта семейка крутила такие, что страшно представить, бизнес моего верного Дукаса на их фоне смотрится так, мелкой шалостью.

Но мне с ними детей не крестить, а в качестве делового партнёра де Ремидиес меня устраивал всё больше. С таким железобетонным тылом мне на Кубе будет очень комфортно, во всяком случае, я так думал.

О делах мы не говорили, единственно, что я вежливо попросил у де Оссорио рекомендовать мне хорошего ювелира. Камни сами себя не оценят и не продадутся. Он пообещал найти нужного человека.

Вообще, эти изумруды это очень рискованный актив. Они могут как вознести меня очень высоко, так и утопить. Слишком уж они приметные. В своё время, когда тот караван потерял часть кораблей, восемь из двадцати восьми, если быть точным, взбешённый Филипп четвертый, тогдашний король Испании, организовал масштабную поисковую операцию.

Испанцы ничего не нашли, но записи о грузе, наверняка всё еще пылятся в архивах вице-короля, любой кто сопоставит факты может понять что это за камни. Так что, осторожность, осторожность и еще раз осторожность. Оценю стоимость, продам пару камней и всё. С остальными буду потом разбираться, по-хорошему их нужно везти в США, а то и в Европу, но нет ни времени ни возможности.

Вербовочная контора, где нас ожидали потенциальные кандидаты на офицерские посты на новом корабле, находилась в гаванском порту где, как обычно, кипела жизнь.

Туда-сюда сновали портовые чиновники, рабочие, грузчики, владельцы кораблей и матросы. Часть кораблей стояли под разгрузкой, часть наоборот готовилась выйти в море. В общем, приятная любому деловому человеку суета.

Уж не знаю чем, но моё внимание привлёкла достаточно странная парочка, о чём-то ожесточенно спорящая на борту одной из пришвартованных посудин. Один из спорщиков выглядел как типичный капитан торгового судна средней руки. Второй напротив, скорее напоминал только что освободившегося узника.

Я уже хотел отвернуться и пойти по своим делам, ну спорят и спорят, мне то что с того, как "узник" внезапно размахнулся и хорошо так врезал второму по лицу. Тот, не ожидав такого аргумента в споре, перелетел через фальшборт и рухнул в воду.

И то ли удар был таким сильным, что дезориентировал мужчину, то ли он в принципе плавать не умел, но спорщик начал тонуть, нелепо шлёпая руками по воде.

Я подбежал к краю пристани и хотел уже броситься его спасть, но меня опередил оппонент тонувшего. Он красиво, головой вперед, прыгнул в воду, подплыл к тонувшему и с моей помощью помог ему выбраться на берег.

Спасенный не оценил его широкого жеста и начал истошно кричать, зовя портовых стражников.

– Стража, стража! Арестуйте этого негодяя! Немедленно! Этот подлый московит поднял руку на подданного нашего христианнейшего короля Карла! Я требую, арестуйте его!

Видимо, этот горлопан был достаточно известной персоной в Гаване, так как охрана порта действительно подскочила к его спасителю и начала крутить ему руки. Я понял что надо вмешаться и прошептал просьбу де Ремедиусу и тот сказал страже чтобы те подождали немного.

– За что вы его ударили, голубчик? – спросил я по-русски.

– За то что сволочь.

– Бог с вами, если всех сволочей по роже бить, кулаков не напасешься. Чем эта конкретная вам не угодила?

– Спас он меня пару месяцев назад, когда я за борт вылетел во время шторма возле Шетландских островов. Мой то корабль отнесло, а его посудина подобрала, – я его прервал.

– И для какой такой надобности корабль его Императорского Величества Александра Первого занесло в те места.

– Мы шли в Исландию из Риги. А вам, сударь, что за дело?

– Странная причина для мордобоя, или вы его так хотели отблагодарить?

– Сударь, ударил я его не поэтому. А потому что в качестве благодарности он предложил мне нечто недостойное!

– Не уж то содомит попался? Тогда я вас понимаю, – лучше бы я этого не говорил, взгляд этого русского меня буквально просверлил.

– Нет, что вы. Он предложил мне поработать на него, отработать долг за спасение.

– Так в чём же дело? Не вижу проблемы.

– А проблема в том, что предложил он мне быть первым помощником на рабовладельческом судне. Я дворянин и русский офицер и подобные предложения мне оскорбительны.

А вот это серьёзно. В Европе рабства нет, крепостное право это все-таки другое, так что для многих предложение подобного этому действительно оскорбление.

Но проблема в том, что русский здесь чужак, а этот работорговец свой и все видели кто кого ударил. Впрочем, если для чего – то и нужны деньги, то именно для подобных вещей.

– Сеньор, – обратился я к работорговцу, – я так понимаю, этот человек должен отработать деньги за своё спасение?

– А вам какая разница, сеньор…, – он замешкался и я представился.

– Александр Гамильтон, мистер Александр Гамильтон, к вашим услугам.

– Педро Карлос Мария Эстремадуро, к вашим услугам. Вам что за дело, мистер Гамильтон?

– У него нет денег, а у меня есть. Так сколько? – Вот в чем нельзя было отказать этому Педро, так в скорости мышления.

– Двести эскудо, мистер Гамильтон, – однако, четыреста долларов, больше чем сейчас стоят рабы в Новом Свете. Но не буду торговаться.

– В эту стоимость уже включена ваша битая физиономия, сеньор?

– Что, простите?

– Вот ваши деньги, – я кидаю этому Педро кошелёк, – тут ровно четыреста долларов. Мой человек может идти?

Эстремадура только кивнул, я повернулся к стражникам, те уже отпустили русского офицера.

– Сударь, – обратился я к нему, – теперь вы работаете на меня. Работорговлей я не занимаюсь, как отработаете свой долг передо мной, можете вернуться домой.

Принятого мною на службу офицера звали Иван Петрович Плетнёв, он происходил из рода потомственных моряков, его прадед начал служить еще на азовской флотилии Петра Первого, а затем Плетневы верой и правдой служили на Балтике. Мне этот тридцатилетний мужчина, с типично русским лицом сразу понравился. Уверен, такой не предаст.

Пабло Диего порядком удивился, когда я заявил, что Плетнёв будет вторым помощником на нашем фрегате. Со слов Ивана Петровича, он служил первым помощником на однокласснике нашего красавца, зачем русский фрегат шёл в Исландию он мне так и не сказал, но это не так важно сейчас. Сочтёт нужным, скажет.

Так вот, Пабло Диего, очень удивился, но промолчал, решив сначала нанять капитана. Им стал один из бывших подчинённых его тестя, не знаю, или так и было задумано или он это сделал в пику мне, не важно. Капитан Хуан Карлос Наварро, к удивлению де Ремедиоса, кандидатуру Плетнева одобрил и на фрегате появился первый на сто процентов мой человек.

Изумруды я всё-таки решил никому не показывать. Риск превышал возможную выгоду, обойдусь найденным золотом и драгоценностями. Поэтому у ювелира я оценил часть найденных мною сокровищ, два кольца и ожерелье. Три предмета потянули на двадцать пять тысяч долларов. Ожерелье я тут же продал, получив семь тысяч долларов.

С этими деньгами я отправился в банк, где открыл себе счет сразу на двадцать тысяч. К деньгам от ювелира я добавил несколько золотых слитков, найденных на Кей-Весте. В поместье мы их, конечно, переплавили, чтобы клейма испанской короны не было. Всё прошло как по маслу. Никто не задал мне вопросов, теперь я официально очень богатый человек.

Оставив Плетневу сотню долларов на обустройство, моему офицеру нужно было справить себе одежду и найти жильё на то время пока он будет на берегу и, обговорив с де Ремедиосом детали первого рейса "Святой Луизы", так мы назвали корабль, я покинул Кубу.

Путешествие до Сент-Августина прошло без приключений, а вот в поместье меня ждало две новости. И если одна из них, простите за тавтологию, давно ожидалась, то вторая стала полнейшим сюрпризом. Начну со второй: