Антон знал, что скоро мощный поток воды закрутит лопасти колеса, и через систему аэродинамических труб гора заревет, созывая людей на кровавое пиршество, присутствовать на котором он не мог.

Ему было ясно, что шаман решил приучить людей к людоедству, лишая их разумной человеческой основы. Он решил вернуться в лагерь, навестить своих больных друзей и обдумать ситуацию.

Раздался могучий рев, который казалось заполнил все пространство, сметая все другие звуки лесной жизни. Космонавт только ускорил шаги. Внезапно он увидел впереди упавшее дерево, которое придавило рослого кабана.

Сильный удар сломал ему хребет, но из последних сил животное сумело вывернуться из-под ствола и сейчас умирало около него. Человек чувствовал близость смертельного исхода, но ничем уже не мог помочь животному.

Это событие изменило его планы, он решил принести мясо этого кабана в поселок, чтобы хотя бы на сегодня остановить людоедство. Взвалив уже бездыханное тело животного на плечи, он направился к пещерам, до которых дойти ему не составляло труда, так, как он не успел уйти далеко от холма.

Антон вошел в ритуальную пещеру вовремя: могучий Ор уже раскладывал на камне новую черную женщину, жертву, рядом хищной змеей стоял шаман с ножом. Люди расступились перед вошедшим, и он сбросил кабана прямо перед алтарем и, подражая шаману прохрипел:

— Великий Зех дал людям мясо вместо этой женщины!

Не ожидавший подобного шаман оторопел, но он быстро принял решение воскликнув:

— Великий Зех дал охотнику У мясо за жизнь его слуги! Охотник Ар, Великий Зех даст тебе мясо за жизнь твоего друга-слуги!

Охотник в шлеме барса согласно махнул рукой. Шаман удовлетворенно мотнул головой и вонзил нож в грудь женщины, лежавшей перед ним, вынул ее сердце, вручив его охотнику Ару, который гордо поднял розовую плоть над головой, показывая всем под одобрительные вскрики.

Антон сделал движение вперед, хотел броситься на помост, но, встретив направленные на него многочисленные копья, молча повернул назад, скрываясь в толпе. Никто уже не обращал на него внимания, остервенело ожидая кровавого зрелища и мяса.

Космонавт уходил резко, не оглядываясь, сегодня он проиграл, но был уверен, что еще вернется, и, когда придет сюда следующий раз, то будет бороться до конца.

— Причем здесь нулевой энергетический потенциал? — недоуменно спросил рыжеволосый Нэд Кент стройную брюнетку Эн Мартис.

Оба сидели обнаженные против друг друга, все пространство вокруг них состояло из какого-то сплошного беловатого тумана.

Глядя на них со стороны, если бы это было возможно, наблюдатель увидел бы две фигуры, висящие в бело-матовой пустоте.

— Мое предположение исходит из того, что понятие «время» неразрывно связано с понятием «пространство», и, следовательно, время — это четвертое измерение, дополняющее три измерения пространства.

— Ты с этим согласен? — терпеливо спросила девушка. — и продолжала. — Физическое пространство в такой модели многочисленных измерений свертывается в точку, где время становится трехмерным.

— То есть ты полагаешь, что мы находимся в этой точке, где нет пространства, но есть в наличии три измерения времени- прошлое, настоящее и будущее? — задумчиво вопросил мужчина.

— Нет, не совсем так, — мотнула головой Эн, — судя по нашим экспериментам, я считаю, что мы существуем сейчас в точке нулевого энергетического потенциала, которая возможно и является тем «диалектическим переходом», между тремя измерениями пространства и тремя измерениями времени, о которых ты уже упоминал.

— Так, — протянул Нэд, — если исходить из этого предположения, то выходит, что твой нуль это не отсутствие измерений времени и пространства, а его некая нейтральность, обособленность от них?

— Да, ты очень точно уловил смысл моего высказывания, — согласилась девушка и добавила. — Однако всякий «нуль» имеет принцип «диалектического ритма» как ты говорил.

— И, следовательно, возможен качественный переход при достижении полноты количества, — оживленно перебил ее Нэд и продолжал. — А, если учесть, что трехмерное время в своей целостности — вечность, то можно сказать, что времени для достижения количества нам хватит.

— И все же терять его не стоит, — весело проговорила Эн. — С чего начнем? — и посмотрела на штурмана.

Тот немного подумав, проговорил:

— Полагаю, что объективность нашего существования, а, следовательно, и настоящего бытия не подлежит сомнению, а вот фактор наличия измерений пространства вызывает сомнение, предлагаю начать с добавления времени в пространство вокруг нас.

— Скорее я бы сказала времени в пространство, — задумчиво выразила согласие девушка.

— Давай еще покружимся вокруг нашей проблемы, — предложил штурман. — Что означает время с точки зрения опыта? Длительность ответишь ты. Но длительность мы имеем даже в том случае, когда опыт времени отсутствует, как например во сне. Следовательно, опыт времени есть нечто большее, чем длительность: это движение.

— Согласна, но движение чего? Либо нас самих, либо чего-то, находящегося внутри или вне нас, — перебила его Эн.

— Сначала начнем наше движение, — добавил философски штурман, — событие это непрерывное изменение, движение. Начнем создавать наш мир.

— Знаешь Нэд, — оживилась девушка, — в свое время я интересовалась антропо космологией, в которой принцип взаимосвязи человека и космоса является главным. В связи с этим я изучала древние религиозно-философские, натурфилософские учения, в том числе трактат китайского философа 11 века Чжоу Дуньи «Объяснение чертежа Великого предела», в котором слились даосские и буддийские концепции. Начинается произведение такими словами:

— Беспредельное, а затем — Великий предел! Великий предел приходит в движение и порождается Янь. — Так описывает рождение вселенной могучий ученый. Ты не видишь здесь аналогии с нами?

— Очень похоже, — улыбнувшись подтвердил мужчина, — если, конечно отождествить нас с творцом, но давай не будем святотатствовать и приступим к делу, попытаемся расширить наше пространство.

Мужчина и девушка ходили в разных направлениях, изучая свои возможности. Когда они отходили от центра, появлялось пространство, расширяясь вместе с их движением, но как только они сдвигались ближе к середине, то пространство сжималось вокруг них. Осваивая новое пространство, они всегда почему- то возвращались к исходной точки начала своего движения. Собравшись снова, нисколько не обескураженные неудачей, они начали обсуждение.

Первой высказалась девушка:

— Давай вернемся к древним знаниям. Характерная черта древнекитайской культуры была ее особое отношение к письменности, символу, чертежу, цифре, то есть к знаку как таковому.

Китайцы видели мир как всеобъемлющую знаковую систему: каждое явление- особый знак, знаки природные симпатически связаны со знаками искусственными, резонируют друг с другом.

Считалось, что с помощью знаков можно не только выражать универсальные законы мироздания, но и управлять Поднебесной.

— Если ты дальше мне начнешь рассказывать о 64 символах Ицзин «Канона перемен», — перебил ее штурман, — то особо не утруждайся так, как я имею о них представление и вместе с тем не вижу связи между фактом нашего бытия и гадательной практикой китайцев.

— Напрасно ты так думаешь, — вмешалась астрофизик, — еще не известно, какие знания нам могут пригодится, может быть самые неожиданные. Но я хотела сказать не о символике «Циклических перемен», а вновь вернуться к «Объяснению чертежа Великого предела» Чжоу Дуньи.

Хотя ты очень скептически относишься к версии рождения вселенной, но я полагаю, что нам в нашей ситуации больше ничего не остается, как изучить предположение о возможности нашего участия в этом процессе.

— Короче, ты предлагаешь раскачать твой «нуль» с помощью китайской символики и начать строить вселенную? — спросил мужчина.

— В этом основа моего предложения, но ты напрасно уничижительно относишься к древнекитайской науке. Современная космология, подобно древней, содержит представление о цикличности возникновения и уничтожения мира.