– Что, черт возьми, вы делаете на моем заднем дворе? – спросил мужчина, его гнев был вызван нелепостью лошади, несомненно.

– Уходим... – подсказала я.

– Спасибо за воду, – сказал Трент. – Прошу прощения за кустарники.

– Мои кустарники? – спросил мужчина, но Трент подхватил меня, взял узды и двинул пятками Тулпу. Я вытаращила глаза, когда он послал лошадь к кустам в тупике. Они были все три фута высотой, легкий скачок, но Тулпа нес двоих и был истощен.

– О-о-о, не-е-ет, – взвыла я, острые ощущения прошлись по мне, когда Тулпа вылетел через них.

Подняв голову, Тулпа прогарцевал на улицу... его копыта звонко цокали по асфальту, когда мужчина кричал на нас. Я не понимала настроение Трента. Он только что потерял конечную точку десяти лет тщательной селекции, фонда для следующего поколения, и он смеялся, когда прожектор полицейской машины повернулся, чтобы найти нас.

– Вы! – раздался магически усиленный голос, и мир внезапно озарился ярко-белым светом. – Да, вы на лошади, – прокричал полицейский, когда Трент указал на нас. – Вы нарушаете комендантский час. Поднимите руки. Вы оба!

– Э, если я отпущу уздечку, лошадь побежит! – Трент сказал из-за меня, а затем более мягко мне, – Я особенно не хочу тратиться на объяснения ночью, а ты?

– Нет. Церковь – в той стороне. – Я указала подбородком, и когда полицейский потребовал, чтобы мы спешились, Трент дернул Тулпу и прокричал что-то на эльфийском.

Тулпа с рывком понесся. Я ахнула и упала к Тренту. Его рука обняла меня и, усмехнувшись, я медленно снова выпрямилась.

– Ах, дерьмо! Они убегают. Эй! Вернитесь! – прокричал полицейский, и Трент дернул Тулпу в более быстрый темп, перемещая его на газоны, чтобы избежать детских бассейнов и велосипедов, когда мы неслись через Низины, а полицейская машина с ревом сирены следовала за нами.

– Мисс Рейчел! – раздалось откуда-то сверху, и Тулпа щелкнул ушами, когда Бис пролетел через деревья. – Я видел, что произошло, – сказал он, его кожа была темно-черной, когда он летел рядом. – Благодарите свитки, что вы добрались до линии.

– Стойте! Или я буду стрелять! – прокричал полицейский, и негодование накрыло меня, когда пуля рассекла воздух. Они стреляют в нас? Это шутка?

– Черт побери, – сказал Трент, посылая Тулпу через боковой двор, чтобы выйти на следующую улицу. – Тут безопаснее.

Но он странно улыбался, эту улыбку я не могла понять, когда наклонилась, чтобы посмотреть.

– Туда! – сказала я, и Тулпа сместился на десять центов. – Вперед! – крикнула я, когда полицейская машина проскользила за углом, выбирая полностью неправильное направление.

Мы были всего за два квартала, и Тулпа взял низкий забор, когда мы пересекли другой ряд зданий. На улице, с которой мы только что ушли, газанула полицейская машина и проехала обратно с воющей сиреной.

– Мы не перемахнем через забор церкви, – сказал Трент, его слова покалывающе чувствовались на моей щеке. – Я скачусь, чтобы открыть его. Просто направь его.

– Ты – лучший наездник. Я открою забор! – сказала я, а затем мы наклонились, когда Бис пролетел над нами.

– Я открою ворота, – сказал он, затем унесся.

Ноги Тулпы скользили на твердом тротуаре, когда мы нашли следующую улицу, и я вдохнула аромат вина, когда мы неслись по кварталу... пока снова не появился тот полицейский, светя прожектором.

– Быстрее! – прокричала я. Я видела церковный шпиль. Мы были почти дома.

– Что за Тинкин взорванный ад, вы делаете? – прорычал Дженкс, сыпля пыльцой, когда та полицейская машина с сиреной искала нас. – Вы на лошади? Серьезно?

– Дженкс, помоги Бису с воротами, а? – сказала я, смеясь, когда Трент направил Тулпу в мягкий легкий галоп, оставаясь на тротуаре, чтобы скрыть следы. Бис открыл ворота, и Тулпа фыркнул от внезапной вспышки пыльцы пикси, когда дети Дженкса нашли нас. Я отослала их, говоря им не трясти пыльцу, когда Тулпа вошел в сад, подняв голову и раздувая ноздри. Мы были дома.

– Вы, ребята, воняете, – сказал Дженкс, когда я соскользнула с Тулпы, прямо после Трента. Колени болели, и я похромала к воротам, закрывая их и вставая на цыпочки, чтобы просмотреть, как полицейская машина проедет мимо. Полицейское радио громко трещало, и я быстро нагнулась, когда прожектор прошелся по навесу для машины, а потом по церкви. Часть его задела забор, и я хотела прошептать, чтобы все молчали, но остановилась, когда увидела Трента.

Он стоял около Тулпы, держа руками голову большого животного, чтобы тот молчал, любовно потирая пушистые уши. Его одежда была покрыта пылью безвременья, мятая и грязная. Он не был похож на себя и смотрел на меня, когда я смотрела на него, он снял черную шапочку, оставляя свои волосы в полном беспорядке. Его глаза тлели воспоминанием о нашей гонке. Я вздохнула, чтобы сказать что-то, но не нашла слов.

А затем прожектор переместился, и Трент оказался в тени.

– Хорошо. Очень здорово, – сказал Дженкс, когда Бис сел на забор, явно взволнованный, когда его лапы делали новые вмятины. – На моем заднем дворе лошадь. Айви офигеет.

– Э, Бэнкрофт и Лэндон находятся в камере, – сказал Бис, в его глазах читалось извинение. – Это задержало меня. Я скажу им, что вы в порядке.

– Бис, подожди, – сказала я, но он уже ушел. Дженкс хмурился, когда он висел перед очарованным Тулпой, но он, вероятно, больше сердился, что я попала в беду, что расстраивался из-за лошади на его заднем дворе.

– Наверное, ты должен остаться на ночь, – сказала я Тренту. – Если они закрыли Бэнкрофта в камере, то, вероятно, они запрут и тебя тоже только ради забавы.

– Согласен. – Его голос был мягким, он смотрел на небо. – Э, я уверен, что диван будет более, чем подходящим.

Моя кровать мягче, подумала я, затем отбросила эту мысль.

Дженкс смотрел между мной и Трентом, его пыльца становилась странного серебристо-розового цвета.

– Мы можем сделать лучше. Раскладушка Вейда все еще находится на колокольне.

– На колокольне? – Трент ослабил подпругу и снял седло с Тулпы, потом подкладку и так далее.

– Там удивительно хорошо, – сказал я. – Он обустроил ее. Реальные окна... замок на двери. – Замок на двери? Я действительно сказала замок на двери?

Трент повернулся с седлом.

– Хорошо. Спасибо, Дженкс. Я могу воспользоваться твоим телефоном? Я должен сказать Квену, где я, и будь, что будет.

Снова?Разбитая, я потянулась к уздечке Тулпы.

– Я освежу его, – предложила я, не желая идти внутрь. Мои мысли крутились. Я не имела никакого права так смотреть на Трента. Абсолютно никакого.

– Ты уверенна? – спросил Трент, и я отшатнулась к кладбищу, потянув за собой лошадь. Детишки пикси играли с гривой Тулпы, и терпеливый конь хорошо с этим справлялся, это заставило меня задуматься, может быть, у Трента на конюшнях жило несколько пикси, о которых он не знал.

– Ты должен позвонить Квену, – сказала я, почти натыкаясь на гриль Айви. – Он и Эласбет будут волноваться. – Внезапная мысль остановила меня, и я потянулась к карману. – Э, вот записи. Они, вероятно, захотят их получить.

– Спасибо. – Трент не шелохнулся, когда я протянула ему бумагу, и он взял ее. Он хотел поговорить со мной. Я не могла сделать этого, и я повернулась, быстро шагая, когда вела Тулпу глубже в кладбище.

– Боже Мой, от тебя воняет, – сказал Дженкс Тренту, его голос становился слабее. – У меня есть кое-какая одежда с того времени, когда я был твоего размера, но тебе нужно принять душ, прежде чем ты переоденешься. Я не хочу ее испортить. От тебя действительно пахнет.

– Спасибо, я ценю это.

Сжав челюсти, я остановилась в самом темном, самом изолированном месте кладбища. Поднялась мечта о Тренте в моем душе, и я отбросила ее. Сняв мой одолженный жакет, я начала вытирать им пот с Тулпы. Это была трусость, если не было никакого пути?

Мой ум говорил «нет», но сердце шептало «да».

Простыни легко лежали на мне, и я апатично вытянула вниз ногу, дергаясь, когда она выскользнула из своего теплого места в холод. Чувствуя себя неопределенно, я посмотрела на солнечный свет на потолке. Это было утро, или, возможно, ранний день. Я могла услышать пикси, пролетающих мимо моего окна из цветного стекла, открытого и подпертого карандашом. Перевернувшись, я посмотрела на свои часы. Радио на кухне работало. Там были новости. Это было странно. Айви никогда по утрам не слушала новости.