– Тогда хорошо. Ты можешь забрать их, но я не хочу, чтобы они были убиты. Любой из них.

Мистики во мне вопили. Я уверяла их, как раз когда я почувствовала острую боль. Ушли. Я была невидима для них. Они были похожи на потерянных детей ночью, но они будут живы.

– Это приемлемо, – сказала Тритон, когда посмотрела на нас. Вместе Трент и я кивнули. Я чувствовала себя забавно, мои коленки дрожали, и стоя перед нею с нашими переплетенными руками, я чувствовала связь, более сильную, чем какая-либо церковь могла даровать нам. – Ты, возможно, захочешь, чтобы процедура прошла в бессознательном состоянии, – добавила она, и Трент крикнул, когда ее посох качнулся, чтобы ударить меня прямо между глаз.

С резким ударом боли, мир блаженно ушел. 

Лев закашлялся, будто прочищая горло, заставил меня вздрогнуть в прохладном утреннем воздухе, а мое белое платье заколебаться у ног. Рука Люси была немного влажной и липкой в моей, когда она тянула меня к стенду с фруктовым льдом, напевая ерунду в рифму и все время подпрыгивая, что посылало покалывание дикой магии искриться между нами. Тритон прокляла мою душу, чтобы воспрепятствовать мистикам и Богине узнать меня, но я все еще могла чувствовать следы, хотя они ушли. Линия была жива, но я не могла быть частью ее, разделить ее. Это было постоянное напоминание о том, что я потеряла... и это причиняло боль особенно ночью. Возможно, вот почему Тритон была сумасшедшей.

Трент и Рей были около меня, более сдержанная девочка концентрировалась на переставлении своих ног. Это был редкий день для июля, прекрасная погода, чтобы побыть в зоопарке и еще рано, таким образом, режим девочек не сбивался. Дженкс где-то летал, Джонатан тащился позади нас с пустой коляской, а Айви и Нина были у соседнего стенда, ища шляпку от солнца. Теперь, когда немертвые снова бодрствовали, Феликс вернулся под железную хватку Кормеля. Это должно было быть облегчением, но пробужденное мистиками здравомыслие Феликса показывало признаки распада. О причинах этого стоило задуматься.

Но сегодня было слишком красиво, чтобы волноваться о немертвых, и я прищурилась на небо, когда Люси подпрыгнула, требуя синий лед. Трент присел, ожидая Рей, которая касалась красочных картинок, чтобы та сказала ему, какой лед она хотела.

– Синий, синий, синий! – кричала Люси, и я улыбнулась его терпеливой отсрочке.

– Подожди, – сказал он, беря ее за руки и успокаивая. – Никто не получает льда, пока Рей не выберет. Трудно выбирать, когда ты говоришь. Дай ей минутку.

Сжав веки, Люси приложила титаническое усилие, чтобы молчать, выглядя милой в ее белом платье и шляпке от солнца. Это продлилось всего пять секунд до того, как она широко открыла глаза и начала говорить Рей цвета, пытаясь подтолкнуть сестру к решению.

Улыбаясь, Трент встал и вытащил свой бумажник. Джонатан ждал позади нас в тени, раздражая меня, когда он наблюдал, держа нос по ветру, было неприятно смотреть ему в лицо.

– Тебе действительно хорошо с ними, знаешь, – сказала я, когда Рей растопыривала пальцы, считая цвета, и поглядывала на Трента своими глазками маленькой девочки.

– У меня была практика. Совещание с генеральными директорами гораздо хуже, – сказал он, затем повернулся к мужчине-продавцу. – Вы можете сделать один с полосами цветов? – спросил он, и мужчина кивнул, но затем выражение лица Трента стало хмурым. – Я думал, что у меня было больше наличных, – сказал он и вручил мужчине кредитную карту. – Прошу прощения, это сойдет?

Кивая, мужчина взял ее, но было очевидно, что он думал, что мы были деревенщинами. Кто использует платиновую карточку, чтобы купить два замороженных фруктовых льда?

Люси прижалась к тележке, смотря на набор рожков в пределах ее досягаемости, когда человек занимался картой. Смех Нины привлек мое внимание, и я обернулась. Она заставляла Айви надеть большую шляпу с павлиньими перьями, подвешенную сзади, и когда Нина попросила, Айви встала в соблазнительную позу, примеряя ее. Нина вскрикнула от наслаждения и потянулась за другой, чтобы они могли померить вместе. Айви покраснела, но она улыбалась, и я отвернулась прежде, чем она узнала, что я смотрела. Я была так счастлива за нее.

Моя улыбка исчезла, и я поклялась, что Кормель не заберет ее. Они были должны мне за спасание их несчастных немертвых жизней. Они все были должны мне, и если они будут давить, то я напомню им об этом.

Повернувшись, я осмотрелась в открытом внутреннем дворике, окруженном закусочными. Сейчас должен был вернуться Дженкс. Это было занимательным, но если мы будем держаться подальше от детской зоны, все будет в порядке. Это была интересная неделя, с пробуждающейся нежитью питающейся своими подчиненными, чтобы вернуть все обратно в соответствии с жуткой внезапностью. Я попыталась связаться с Алом, только он разбил мое зеркало, доказывая мою мысль, что он по-прежнему заботился обо мне и оставил меня, чтобы защитить свои активы. Мне также не нравилась голубая куколка бабочки, которую я нашла почерневшей среди осколков, крошечные движения внутри нее заставляли Дженкса рассыпать встревоженную пыльцу.

Трент был в национальных новостях всю неделю, и не с лучшей стороны. Я подозревала, что его сегодняшнее приглашение должно было помочь ему установить новый, уютный образ, так как теперь Эласбет рисовалась как потерпевшая женщина.

Я была не против – быть частью его рекламной кампании, и человек действительно нуждался в помощи. Люди по-прежнему были в ужасе от генетических исследований, и тот факт, что он вышел из шкафа, как эльф, несколько месяцев назад, не помогал. Два года назад я была бы рядом с ними, стуча в его ворота, требуя доступ к его файлам, прежде чем он подделает их. Знание поменяло все,подумала я, потом передумала. Доверие, наверное.Но исследования могут быть украдены, извращенны, вывернуты на изнанку. Может, они и правы, протестуя.

– Я сожалею, сэр, – сказал мужчина, протягивая серебряную карту обратно Тренту. – У вас есть другая карта?

Ой-ей-ей.

– Эээ, – Трент подстраховался, оглянувшись на Джонатана в тени беседки. Жестким движением Джонатан поднялся, двигаясь вперед с теплотой зомби.

– У меня есть, – сказала я, доставая свою сумку, и Трент заерзал, когда я передала пять долларов. – Ох, ножки Тинки, – тихо пробормотала я, взяв лед и протянув его девочкам. – Думаешь, я просто прижала тебя.

– Дело не в этом, – сказал он, когда вручил Джонатану карту. – Джон, посмотри, что там происходит.

Девочки выглядели крошечными, когда они группировались около высокого человека, и Рей сжала ручку на его штанине для баланса.

– Да, Са’ан, – сказал он, осторожно распутывая пальцы Рей и передавая их в руку Трента.

– Я не против платить. – Джонатан направился к банкомату, и я осмотрела двор. Он вдруг показался открытым, уязвимым. В каком Аду пропадал Дженкс?

Напряженное выражение лица Трента ослабело, и он неожиданно обнял меня с боку, когда развернул нас к двойной коляске, припаркованной в тени рядом со скамейкой.

– Я не против, если ты платишь, – мягко сказал он, его слова, покалывая, прокладывали путь вниз по всему моему боку, поскольку он так и не отпустил меня. – Я просто хочу подтверждения, почему карта не работает.

Мои мысли вернулись к дикторам новостей, их глаза светились, а слова были быстрыми, когда они чувствовали кровь в воздухе, обсуждая состояние Каламака. У меня была хорошая идея, почему его карточка не работает.

– Может быть, это просто глюк.

– Сомневаюсь. – Сохраняя нейтральное выражение лица, он отпустил меня, чтобы помочь Люси забраться на скамейку, прежде чем она уронит свой рожок, пытаясь сделать это сама. – Это может закончиться гамбургерами у бассейна.

Я подняла Рей, чтобы посадить ее рядом с сестрой, поймав момент, чтобы одернуть ее платье над колготками.

– Для меня это звучит хорошо. Я пропустила свой пикник на День Независимости. – Я села, прислонившись к скамейке так, чтобы видеть Джонатана и двор одновременно. Трент, который должен был демонстрировать более достойную осанку, сидел по другую сторону девочек, спиной к большей части зоопарка и выездным фургонам новостей, которые последовали за нами сюда. Им не позволили заехать без предварительной договоренности, и я думаю, что именно поэтому мы были здесь.