– Это то, что она делает, знаешь, – сказала я, и Айер помешал возбужденному человеку уколоть меня снова. – Она дает тебе то, что ты просишь. И, в конце концов, ты за это платишь.

Айер проворчал, глядя на часы, когда он измерял мой пульс. Я не могла чувствовать, как он держал мое запястье, и он был так похож на Кистена, что это было больно. Между наркотиками и моей неудачей, я не могла помочь глазам, не закрываться. Как я собиралась выбраться из этого? Я была такой одинокой.

Но потом крошечный шепот покалываний вспыхнул через меня, потрясая меня. Мистики. Некоторые были во мне, резонируя с моими чувствами потери и горя. Глаза смотрели, открывшись, я уставилась на Айера, измеряющего мой пульс, видя, что моя рука мягко свисает в его руке. Она ушла, оставив то, о чем она не хотела думать, и теперь ее мысли о предательстве и потере добавились к моим собственным, почти давя меня.

– Вы в своем уме? – спросила я их, невнятно выговаривая, и Айер отпустил мою руку.

– История будет судить меня, не тебя, – сказал он, обдумывая то, что я сказала, и он вкатил меня в прихожую, когда двери открылись.

Но я была сосредоточена внутри на брошенных мистиках. Жалея крошечные, новые мысли, которые она бросила, я приняла их, окутывая моей собственной болью, давая им место, чтобы существовать в пределах меня, пока я не смогу вернуть их ей. Она, вероятно, хотела получить их назад. Бог знал, что я не хотела их.

Покалывание возврата кровообращения появилось в ногах, когда каталка ударилась об угол. Дротик исчез из моего бедра, но препарат явно все еще циркулировал. Я мало что могла сделать, когда меня катили по коридору. Отсутствие эха и декоративных настенных подсвечников вынудило меня считать, что мы были все еще в чьем-то доме, вероятно у кого-то с серьезными ограничениями, и это чувствовалось. Смотрящие в никуда лица трех мужчин надо мной содержали большой спектр эмоций: неловкость, тревога, беспокойство, волнение. Оно в последний раз было в глазах Айера, едва не выбивая его жадность. Для него я была вещью. Путем к его расписанию, и это испугало меня.

– Ты совершаешь ошибку, – сказала я, радуясь, что Богиня ушла, и только я снова была в моем черепе. – Бэнкрофт обучался иметь дело с Богиней, а твой осколок был слишком большим для него. Я не знаю, слышал ли ты, но он покинул этот мир на тридцать девятом этаже этим утром.

Каталка притормозила у двери, раскрытой приблизительно на фут или около того.

– Ты неправильно понимаешь, – сказал Айер своим масляным голосом. – Я жду, что ты сойдешь с ума. Это то, что принесет Богиня, а затем мы впитаем ее как пролитое молоко.

– Ты хочешь, чтобы я сошла с ума? – сказала я, когда каталка остановилась в открытой двери.

Сошла с ума?пришла мысль не от меня, и я ахнула, когда инородный страх поднялся во мне. Это был мистик. Это отличается от потери?

Вопрос повис во мне, и потрясенная, я поняла, что мистики смогли изменить свою цель, в сущности, развиться, при воздействии сложной матрицы длительной мысли о живой системе. Возможно, это было то, почему все пошло не так, как надо в тюрьме, которую сделали Свободные Вампиры. Они не могли вырасти или вернуться, таким образом, они будут становиться неустойчивыми... вращающимися в том же самом повторном кругу, как мысли немертвых... живые, но статичные.

В коридоре послышался приглушенный шум, Айер нахмурился.

– Она уже может двигаться?

– Если бы могла, ты был бы мертв, – пробормотала я, затем вздрогнула, когда один из парней у каталки снял крышку, и резкий свет попал мне в глаза. – Ой?

– Нет, сэр, – ответил мужчина, продолжая нормально дышать, несмотря на мое желание задушить его воздухом.

– Привяжите ее и подождите меня, – сказал Айер лаконично. – Подождите меня! – прокричал он, забирая одного из мужчин и направляясь к источнику шума. – И не снимайте с нее те наручники!

– Да, сэр! – крикнул оставшийся человек, закатывая глаза, когда он вышел из коридора в тихую комнату, таща меня за собой. – Я знаю, как обращаться с ведьмами, – проворчал он.

Большое количество колючек прошло по мне, или возможно это была дикая магия, но я смогла двинуть головой, когда они повернули каталку и остановились. Это была спальня под землей, украшенная слишком большим количеством подушек и люстрой, которая кричала немертвый вампир. Толстая связка проводов тянулась из прихожей и препятствовала закрыванию двери. Двое живых вампиров ждали, женщина сидела за пустым карточным столом, а мужчина стоял за оборудованием, которое питали шнуры. Оба были в военной одежде вместе с небольшими кепками; у обоих на бедрах были пистолеты; оба были расстегнуты. Ни один из них не выглядел довольным.

Я посмотрела и остановила свой взгляд на стуле; он выглядел зловеще со своими ремнями и креплением для головы, мое сердце бешено колотилось. Почему они просто не запихнули меня в клетку на несколько часов? Но нет... давай замути с ней теперь!

– Это она? – сказала женщина, и я попыталась втянуть слюни обратно в рот.

– Категория пять, – сказал мужчина, который вкатил меня, когда расстегивал путы на каталке. – Хотя глядя на нее, этого не скажешь. Не снимайте с нее наручники. Она полностью разгромила диспетчерскую.

Женщина скинула кусок битого стекла с моего плеча, наклоняясь, чтобы посмотреть на меня черными глазами. Вампир заполнила мой мир, и моя кожа стала покалывать.

– Я не трону ее. Это сделаешь ты.

Я чувствовала себя больной, когда двое мужчин работали вместе, чтобы усадить меня. Женщина подняла сканер, и ее губы разошлись, чтобы показать крошечные как у собаки зубы, когда она подняла глаза от данных.

– Дерьмо, – прошептала она. – Она уже покрыта ими. Можете почувствовать это?

– Нет... – проворчал один, когда я повисла у них в руках. – И ты тоже не можешь, Энни. Может, поможешь здесь, а?

Сканер прогремел, когда он упал на карточный стол, и она повернула стул, таким образом, чтобы они могли просто бросить меня на него.

– Это не очень хорошая идея, – сказала я, когда следила за ней. Черт побери, на этом стуле даже были ремни для лодыжек. – Вы думаете, что, возможно, вы могли просто меня как-нибудь отпустить? Я скажу им ударить вас и все.

– Раз, два, три, переносим! – пробормотал парень с правой стороны от меня, и они переместили меня очень профессионально с небольшим потраченным впустую движением.

Мое сердце колотилось, когда я устроилась, и они отступили. Двое, держа оружие, наблюдали, как третий привязывал меня, чтобы удержать вертикально.

– Пожалуйста, – попросила я, когда они прикрепили мои руки к ручкам стула. – Он собирается убить всех немертвых. Это то, чего вы хотите? Чтобы они все умерли? Свободные Вампиры – это личный выбор, верно? Это не выбор, это – убийство!

– Заткнись! – сказал ближайший мужчина ко мне, и я ахнула, когда он ударил рукой меня по лицу.

– Эй! – прокричала я, и он усмехнулся, наклоняясь, чтобы посмотреть на мою открытую шею, мои вспышки гнева пробуждали его жажду крови.

– Отвали, Шнапс, – сказал другой мужчина, и Шнапс, очевидно, отошел назад, новое, душное изящество скользило в нем, когда он наслаждался своей небольшой мечтой.

Я не могла не заметить, что женщина виновато опустила глаза. Но затем она опустилась вниз, чтобы закрепить мои щиколотки, и я почувствовала, что это мой шанс ускользнуть, даже на фоне того, что звенящие мистики обволакивали меня. Наконец их любопытство перевесило страх, когда они сошли с меня, как вторая аура, отходя в сторону, в поисках ответов, которые я не могла им дать.

Отсутствие их слабых второстепенных голосов было благословением, и надеясь, что они ушли для блага, я опустилась на стул, когда трое людей собрались между мной и башней оборудования с ее огнями и цифрами. Вторая связка шнуров шла через грубое отверстие в стене, и я задумалась, было ли все место, похожее на огромное блюдо, разработано для захвата и сдерживания. Они шептались о результатах считывания сканера, и Энни выглядела испуганной.