Очевидно, разрываясь, полицейский посмотрел через реку, потом перед собой, на преграду и трех других копов, пытающихся остаться крутыми в их машине.

– Я думаю, мы можем сделать исключение, – сказал он, передавая документы обратно. – Только пообещайте мне, что не станете устраивать беспорядки, – пошутил он.

Я схватила документы Трента, прежде чем он смог это сделать, моргая от его плохой фотографии. Его глаза были широко распахнуты, а улыбка была странной.

– Я спешил этим утром, – сказал Трент, пока раздраженно выдергивал их из моей хватки.

– Пропустите! – сказал полицейский, быстро просвистев три раза, чтобы трое других мужчины задвигались. – Они чисты! – Человек оглянулся на нас. – Я надеюсь, вы сможете поговорить со своим другом, мистер Каламак.

– Спасибо. Я уверен, мой отец был бы рад с вами встретиться.

– Если вам нужно будет где-то остановиться, позвоните мне, – добавил он, а затем нащупал карточку и передал ее. – Отели переполнены, и вы отчасти сейчас здесь застряли.

– Так и сделаю, спасибо.

– Тинки любит утку. – Дженкс метнулся обратно. – Парни тоже дают вам свои номера?

Трент пожал плечами, но коп махнул нам, и я подняла окно так, чтобы мне не пришлось говорить с кем-то еще.

– Это было мило, – сказал Трент, и дрожь прошла через меня, когда шлагбаум проскреб обратно в пространстве за нами. Мы вошли, и это чувствовалось неправильно.

– Как это? – спросила я.

Подняв руку, он поднял окно.

– В последнее время, это не всегда к добру, когда меня узнают на улице.

Я вернулась мыслями к Лаймбкосу. «Они и мы» враждебность возможно не была полностью нова для Трента, но найти ее в общественном окружении.

– Это случается со мной все время, – сказала я, наклоняясь, чтобы осмотреть угол, перед тем как повернуть в город. Мое беспокойство усилилось. Въезд в город чувствовался неправильным, и это было больше, чем просто граффити.

Движение практически отсутствовало, но город был закрыт. Те, кто остался, ездили невзирая на сигналы светофоров, они двигались слишком быстро и пересекали улицы на красный и на мигающий желтый, если никого не было. Напротив, обе автостоянки у стадиона были переполнены.

– Сегодня нет игры, – сказал Дженкс, когда мы проезжали мимо них.

– Они используют его в качестве аварийного жилья,– сказал Трент, указывая на шатер. – Не хочется верить в то, что все настолько плохо. Как им удается держать это под контролем?

Помимо стадиона было мало пешеходов, но те, кто выходил, шли украдкой и быстро. Везде на стенах красовались надписи, покрывая все и разрастаясь, новые символы СВ. Магазины были закрыты, на их дверях висели таблички, некоторые из которых были помечены такими же граффити, как и стены. Это напомнило мне главу из моего учебника по истории для пятого класса о Повороте... под называнием «Темнейший Час Десятилетия».

– Дерьмо на тосте, посмотрите на это, – прошептала я, когда попыталась сделать правый поворот и добраться до башни ФБВ, находя, что все перегорожено. Улица была замусорена кусками цемента и стекла, машины у обочин были покрыты обломками. Запах пыли и дыма висел в воздухе как туман на солнце, и человек, одетый в форму, направлял людей из бизнес-центра ФБВ в другое место, когда знак, указывающих, куда идти людям из башни, не справлялся. Я посмотрела на вершину башни, видя повреждения. Сжав руки, я проехала мимо, не желая быть замеченной фургонами новостей.

– Дженкс, хочешь быстро осмотреться? – произнесла я, опуская окно, и он умчался.

– Я не понимаю, как они не пускают это в новости, – сказал Трент, когда я заехала в переулок, ища место, где припарковаться. Куски цемента замусорили дорогу, и машина скорой помощи была припаркована незаконно в загороженном переулке. – Есть место около машины скорой помощи, – сказал Трент, указывая, и я нажала на тормоз, когда он потянулся к двери, не дожидаясь, когда я остановлюсь, чтобы выйти из машины.

– Трент! – запротестовала я, но он снимал предупреждающую ленту, следя за улицей позади меня, когда жестом показывал мне, что можно идти. Я наклонилась вперед, когда медленно проехала под ней, аккуратно придерживаясь ограничения и паркуясь около машины скорой помощи. Парадная дверь ФБВ была всего через квартал. Мы никогда не найдем место лучше.

– Трент, подожди! – сказала я, когда искала значок ФБВ под сидением, я поставила его на лобовое стекло в надежде, что он даст выбор между тем, чтобы отбуксировать мою машину и оставить ее в покое. Схватив сумку, я вышла, пытаясь тихо закрыть дверь. Там было устрашающе тихо, между этими двумя зданиями, и у воздуха был необычный мускусный запах вампира под все более и более знакомым запахом горящей мебели.

Трент сканировал поврежденный верхний этаж, когда он вылез с двумя касками и планшетом из заброшенного фронтального погрузчика, ясно пригнанного сюда, чтобы избавиться от кусков здания.

– Странно, что нам нужна та самая вещь, которой мы боимся, – сказал он, когда посмотрел мне в глаза.

– Прошу прощения?

– Немертвые вампиры.

– Расскажи мне об этом. – Я взяла каску, яркий свет уменьшился, когда я опустила ее на голову. – Как я выгляжу? – спросила я, когда мы прошли в переулок, и он искоса посмотрел на меня.

– Я бы предложил парадную дверь, – сказал он, его слова пришли из горла, и я воодушевилась. Возможно, у него был фетиш работающей девушки. Я еще сильнее покраснела, когда он прикоснулся к моей пояснице, сопровождая меня вперед, когда поднял для меня ленту. Трент всегда касался меня, но после того последнего поцелуя, это чувствовалось по-другому. Видеть его в джинсах Дженкса и шелковой рубашке наряду с той каской и щетиной рабочего человека также не помогало.

Я задышала легче, когда его рука исчезла. Размахивая руками, мы шагали вниз по переулку к фасаду, обходя куски бетона и стекла. Крылья Дженкса обдули меня, предупреждая, перед тем как он приземлился на мое плечо.

– Я надеюсь, Эдден получил твой звонок, – сказал он. – Я был внутри, и они не позволяют никому подняться, кроме людей из неотложки. Это жутко, Рейчел. Целое здание пусто.

– Он обещал, что не будет игнорировать меня! – почти прошипела я, когда мы проскользнули за мужчиной, регулирующим движение; небольшой взмах рукой Трента и наши каски сказали, что мы часть этого. Даже новостные команды не заметили нас.

– Скажи им, что ты Маргарет Тэссел. Она – человек по переговорам с заложниками, – сказал Дженкс.

– Он берет заложников? – Беспокойство окрасило голос Трента, когда он потянулся открыть для меня дверь.

Взволнованная, я вошла внутрь неожиданно спокойно, и холодок из кондиционера заставил меня вздрогнуть. Полная пустота была ужасающей. На обшарпанном полу валялся мусор, а оранжевые стулья были пустыми. Передняя стойка регистрации была безлюдной, а металлические и магические детекторы брошенными. Почти вне поля зрения трое полицейских в форме офицеров ФБВ и один в штатском помогали носилкам и экипажу скорой помощи разместиться в лифте.

– Эй! – позвала я, шагая вперед и игнорируя сигнал детектора, пока мои ботинки необычно громко щелкали по кафелю. – Подержите лифт!

Но было слишком поздно. Двери лифта закрылись, оставляя всего одного офицера одетого в форму и людей в штатском – в качестве все еще неофициальных привратников.

– Верхний этаж, верно? – сказала я, затаив дыхание, когда мы с Трентом остановился перед ними, и я нажала на кнопку вызова, заставляя людей в штатском нахмуриться. – Эдден уже там?

– Э, а вы кто, мэм?

– Мэм? – Дженкс хихикнул с моего плеча, привлекая их внимание. – Он назвал тебя мэм.

Я попыталась превратить свою гримасу в очаровательную улыбку со смешанными результатами.

– Рейчел Морган и, э, Трент Каламак. Этим утром я звонила Эддену. Он, как предполагалось, дал нам допуск.

– О, да! – воскликнул человек одетый в форму, широко распахивая глаза, когда его взгляд двигался от Трента до Дженкса, а затем до меня. – Я слышал, что вы приезжали в среду. – Опустив головы, они оба посмотрели на список на планшете. – Ни одного из вас нет в списке. Мистер Каламак, мне жаль, но я не могу пропустить вас.