Увидев предъявленный в качестве доказательства контракт и узнав, что в будущем году в университет я возвращаться все равно не планирую, а собираюсь осуществлять детскую мечту, она вздохнула, что-то там подумала и велела прислать ей мои дневники по практике и все собранные материалы. А уже через три часа перезвонила, сообщив, что деканат согласился войти в мое положение, она лично просмотрела мои файлы, созвонилась с местом прохождения практики, и, так как отзывы кругом положительные, то, так уж и быть, я могу делать свой отчет. Меня допустят к защите заочно и, если сдам отчет успешно, закроют третий курс.

На этом распрощалась и прервала связь, а я еще некоторое время пребывала в прострации — куратора я считала женщиной суховатой, и уж от кого-от кого, а от нее такого понимания не ожидала.

А тут — гляди ж ты…

Училась я хоть и без удовольствия, но добросовестно, так что подготовка особого труда не составила, и вчера утром я переслала на университетскую почту отчет, а сегодня в обед сдала практику куратору по видеосвязи, честно ответив на ее въедливые дополнительные вопросы.

Оставалось только получить документы — и все, третий курс окончен, а с ним — и учеба в педагогическом университете Кронбурга.

Ощущение странной свободы кружило голову. Я чувствовала себя растерянной, висящей в пустоте.

Кажется, жизнь менялась.

Медленно, но бесповоротно.

И, как бы ни сложилась она дальше — ответственность за это нести буду только я.

А вечером, буднично и без фанфар, окончательно очнулся Рэй.

Это как-то сразу стало очевидно, когда ард перевернувшись на спину, потянулся, а потом сгреб меня в охапку, и вместо того, чтобы заняться сексом, затянул меня на себя, и… принялся щекотать!

Я визжала и извивалась, я билась, как зверь, я даже почти смогла вырваться, но где там! Военизированная сволочь настигла меня одним рывком и, придавив к постели локтем, продолжила свое черное, неблагодарное дело… Отпустил меня Рэй, только когда я, полностью обессилев, уже не могла больше смеяться и брыкаться, и обмякла в его руках тряпочкой.

Тогда только ард, самодовольно посмеиваясь, откатился в сторону и сел на постели. Я повернула голову, посмотреть, что он там делает — и взлетела, будто пружинами подкинутая.

— Что ты делаешь! Не смей! Не тронь! — я навалилась на него сзади, практически легла на плечи и звонко шлепнула по руке, расстегивающий ярко-оранжевый браслет на запястье, совершенно упустив из виду, что мужчина долго болел и сейчас наверняка не в том состоянии, чтобы выдерживать вес упитанной девицы вроде меня.

Но не успела я об этом подумать и перепугаться, как мир кувыркнулся — Рэй, ни капли не беспокоясь о собственном состоянии, попросту стащил меня через плечо, как невесомую пушинку, и уложив рядом на кровать, вернулся к прерванному занятию. Застежка сдалась, и браслет упал на пол.

Вот ведь! Я возмущенно засопела и потянулась за терминалом. Доктор Лисовец ответила почти сразу:

— Добрый вечер, Ли! Вижу, Рэй пришел в себя?

— Добрый вечер, доктор! Ну, он проснулся, буянил и вот, — я включила видео связь, и навела камеру на браслет. В кадре мелькнула голая спина, коротко стриженая макушка, щека со щетиной и бесовская ухмылка, — И ржет! Это считается?

— Пожалуй, да, — на лице доктора мелькнула явная улыбка.

— В таком случае, «клиент созрел, пора готовить»!

— Мы приедем через час, — благожелательно отозвалась доктор Эдна, а я взвизгнула и быстренько отключила видео, потирая попу, по которой прилетел ответ на мою мелочную месть. А потом развернулась на пострадавшей точке и пихнула Рэя ногами в бедро.

Ну, а чего он?!

Ард ухмыльнулся, сгреб мои ноги, потянул на себя… Я, пыхтя и извиваясь, пыталась выдрать конечности обратно.

Доктор Лисовец, давясь смехом, заявила, что ошиблась, и у них с Нитой неотложные дела, так что будут они скорее часа через два. Или даже через два с половиной. Да-да, раньше — ну просто никак! И разорвала соединение.

Я взглянула в лицо Рэю и, не выдержав, засмеялась. И смеялась, пока Рэй, ухмыляющаяся бессовестная громадина, не навалился на меня сверху, прижимая к матрасу немалым весом.

Все еще улыбаясь, я обняла его, и Рэй, наклонившись, куснул меня за шею.

Да-да, я помню, мы не любим нечищеных зубов!

Я улыбнулась своим мыслям и взъерошила макушку с ежиком коротких волос, млея от ощущений. От его веса. От твердых мышц и гладкой кожи под моими ладонями. От цепочки поцелуев, перемежающихся с мелкими укусами и нежными зализываниями, сползающих от шеи к ключицам и ниже, к груди.

Я подняла руки вверх, когда Рэй потянул с меня в футболку и сама стянула с себя штаны. Встала на колени на кровати рядом с Рэем. Его ладони скользнули по спине под полоску бюстгальтера, прошлись под ней, и оказались впереди, под чашечками лифа. Сжали грудь — и я выгнулась навстречу этим ладоням. Каждое прикосновение его, каждое движение словно оставляло на моей коже огненный след, и чертово белье уже мешало не ему, а мне, а вредный ард, никак не хотел его снимать. Горячие губы целовали, ласкали сосок сквозь кружево и, кажется, оно Рэю ничуть не мешало.

Я завела руки за спину, чтобы расстегнуть застежку самостоятельно, но Рэй перехватил мои запястья. Потянул их на себя, а потом — положил мои руки себе на плечи. И прикусил сосок, который только что ласкал языком.

Я дернулась, впилась в твердые плечи, чувствуя, как проворный язык ласкает место укуса, раз за разом обводит чувствительную, возбужденную грудь. Провела ладонями по крепкой шее, обхватила голову ладонями, дыша коротко и часто, прикусывая в нетерпении губы.

Рэй осторожно потянул вниз кружево, высвобождая грудь из его плена. Обхватил сосок губами. Так, кожа к коже, без шершавой преграды, было еще лучше. Вторая чашечка поехала вниз под ненавязчивым движением Рэя, и соска коснулись сперва пальцы, сжали, покручивая и пощипывая… Я всхлипнула, переступая коленями ближе к Рэю, сидящему на края кровати. Рот обхватил грудь в уже знакомой манере — выше соска, выше ореолы, жадным, втягивающим движением, крепкая рука обняла за поясницу, а ладонь аккуратно потянула в сторону ногу.

Повинуясь этой ладони, я переступили бедра Рэя, прижавшись животом к его груди.

Потерлась об него, напоминая, что кроме груди у меня есть еще я вся, и я настойчиво требую внимания.

Голодный рот оторвался от моей кожи, Рэй поднял на меня взгляд, и я утонула в черноте расширенного зрачка, с тонкой каймой серой радужки.

Не вытерпев, склонилась к нему, обхватив голову ладонями, и сама поцеловала.

Вот видишь, глупенький?

И совсем не страшно!

Рэй разорвал поцелуй и, глядя мне в глаза, потянул с моих плеч лямки. Я прижала руки к бокам, а потом вынула их из бретелей. Проводила взглядом бюстгальтер, съехавший до талии. И снова поцеловала упрямый рот. Скользя языком по губам. Встречая вторжение чужого языка. Радуясь ему.

Чувствуя, как широкие ладони опускаются по спине и проскальзывают по резинку моих трусиков. Сжимают, мнут мои ягодицы. Прижимают ближе. Ласкают половые губы — еле-еле. Едва ощутимо. Самыми кончиками пальцев. И все равно, внутри все вздрагивало от этих касаний.

Я смотрела на Рэя, и тонула, теряла голову, от того, куда звал меня потемневший, возбужденный взгляд.

Вот пальцы аккуратно отвели в сторону полоску кружева, пригладили бархатистую кожу еще разок. Развели нежные складки. Прошлись нежным касанием по чувствительным точкам. «Случайно» задели клитор. Я всхлипнула. Он осторожно надавил пальцами на вход. Не раскрывая его, а проминая. Я закусила кулак, сжимая мышцы, и стараясь не поддаваться на провокацию. Чем ярче, острее моя реакция — тем больше удовольствия она доставляет этому… Садисту!

Пальцы Рэя надавили снизу еще раз. Отпустили. И еще. И еще.

Не удержавшись, я запустила ногти в его плечи, зажмурилась, захныкала обиженно. Наклонившись, Рэй куснул мою ключицу, и проник-таки пальцами внутрь. Несколько быстрых, влажных ударов-проникновений, и пальцы выскользнули, оставив меня голодной. Неудовлетворенной. Пустой. Но в следующий миг Рей надавил мне на поясницу, заставляя опуститься ниже, и придерживая отведенной в сторону полоску белья, и я ощутила горячее прикосновение члена там, где это было больше всего нужно.