Я говорила и сама не верила в свои слова. Потому что, кажется, судьбе как раз было угодно, чтобы я возвращалась в Анделналт снова и снова. И как бы я ни сопротивлялась тому, а стоило только задуматься — и понимала, что тянет меня туда сильнее, чем в дальнюю провинцию к тётке, которую я не видела много лет. Которая меня, может, уже и не помнит толком, не узнает и не пожелает принимать. Без поддержки мне один только путь: постоянный бег от преследователей, которые, кажется, не собираются платить. Самая большая плата, что меня ждёт — сталь по горлу, как только карту смогут из меня извлечь. А как это больно и страшно, я уже успела ощутить и не хотела пережить снова.

— Я ничего не знаю насчёт судьбы, офате, — усмехнулся слуга, чуть поразмыслив над моими словами, которые наверняка показались ему странными бреднями. — Я только знаю, что вы нужны унбару Маркушу. И что вы дороги унбару Рэзвану.

Он ничего не сказал про Альдора — и я горько улыбнулась проскользнувшему в груди сожалению. И правда, кажется, де ла Фиеру до меня вовсе не было бы никакого дела, не стань я вдруг близка его брату. Отчего-то было неприятно это осознавать. Неужели мне хотелось участия Альдора, его интереса? Да хотя бы любопытства… Но какое всё же противоречие: именно тот, в чьём сердце беспрестанно бьётся огонь, умеет быть холоднее льда на поверхности спокойного озера.

Я кивнула только, позволяя Мариусу вновь повести меня в сторону постоялого двора. И хотелось обернуться, чтобы убедиться своими глазами, что та женщина больше не преследует меня. Она точно не оступится. И только за спинами мужчин, которые словно бы окружили меня щитом, я ощущала себя хоть в какой-то безопасности. Мне не дали много времени на сборы. Сопровождающие сели в харчевне, спокойно дожидаясь меня. А я вздрагивала от каждого шороха снаружи комнаты, в которой не успела расположиться надолго. Вдруг после короткого стука дверь открылась и вошёл унбар Тудор.

Только его мне сейчас не хватало! Я приготовилась уже звать на помощь — и будь что будет, но он вскинул руку, останавливая меня.

— Я всего лишь тот, кто даёт жильё тем, кто платит, — нахмурил густые брови, которые под совершенно лысой макушкой казались особенно тёмными и ярко очерченными. — И хочу предупредить. Что обо всём, что случилось в Одиине, вам надлежит молчать. Иначе могут пострадать те, кто вас окружает.

Отчего-то казалось, что Альдор де ла Фиер не по зубам тем, кто решил раздобыть карту Колодцев. Хоть я, конечно, не знала, кто за этим стоит. Жаль, что не удалось выяснить.

— А вы будто не знаете, что тут произошло! — возмущение так и заклокотало в груди.

Он ещё смеет приходить и угрожать!

— Я всего лишь хозяин постоялого двора, — повторил унбар Тудор. — Вникать в подробности — не моё дело. Но я знаю, что порой бывает с теми, кто много болтает.

— Потому вы до сих пор живы? — я выпрямилась, закидывая дорожный мешок на плечо.

— Всё верно, — он усмехнулся. — Чего и вам желаю. Вы милая девушка, которая просто попала в неприятности. Так случается.

На лестнице послышались шаги, и в комнату заглянул Мариус. Он окинул хозяина подозрительным взглядом.

— Всё хорошо, офате? — сдвинул брови.

— Я просто пожелал счастливого пути, — унбар Тудор повернулся к выходу и, кивнув слуге, ушёл.

Я отвернулась на миг, делая вид, что ещё что-то проверяю в сумке. Но на самом деле давая себе время унять волну смятения от слов хозяина постоялого двора. Что будет теперь? И не опасно ли и правда находиться рядом со мной даже сильным мужчинам?

Но сейчас меня ждали в Анделналте — и туда отчего-то стремилась душа. А значит, верное решение придёт.

Для меня, оказывается, предусмотрительно подготовили лошадь. В седле я держалась хоть и неплохо, а всё же не так уверенно, как хотелось бы и как нужно было для того, чтобы ехать достаточно быстро.

— Придётся привыкать, — развёл руками Мариус. — Повозка — это слишком медленно. А нам не хотелось бы задерживаться. Вас очень ждут в Анделналте.

И потому я не стала спорить и настаивать на своей слабости. Почти что без возражений заползла в седло и помолилась на дорогу Рассветной Матери, чтобы животина не вздумала вдруг скинуть меня с себя, чуя мою неуверенность. Отъезжая от постоялого двора, только и почувствовала, что чей-то взгляд упёрся в спину. Оглянулась — никого. Только мелькнула в щели закрывающегося дверного проёма спина хозяина постоялого двора: он вышел проводить спешно отбывающих гостей, как ни в чём не бывало.

Мерин, к счастью, оказался спокойным и почти что безразличным. Он нёс меня ровной, чуть тряской рысью вперёд, но пришлось бы постоянно тащиться в хвосте, если бы мужчины не окружили меня нарочно чуть придерживая шаг своих лошадей. Да, они думали, что та женщина всего лишь воровка, и ничуть тому не удивились. Но, может быть, невольно всё же стремились защитить. В конце концов, на дороге могут поджидать какие угодно неприятности.

Ещё сутки в пути — и я готова была идти остатки лангов до Анделналта пешком. Всё случившееся накануне казалось невероятно скверным сном. И не нужно быть провидицей, чтобы понимать: Альдор не оставит меня без расспросов. Всё, что произошло в Одиине, где я оказалась так или иначе, даже без необходимости поддерживать легенду о тётушке, станет ему известно.

Сегодня Альдор ужинал всё равно что один. Юдит пыталась заговорить с ним, но он молчал, только и глядя, что в свою тарелку. Не то чтобы она имела над ним особую власть, но встречаться с ней взглядом не слишком хотелось: всё же их многое связывало и многое раньше он мог спустить самоуверенной девице, но не в этот раз. Не тогда, когда она решила по локоть запустить руки в его жизнь. Да не только в его: в жизнь Маркуша, которого только и удалось вытянуть из хандры, что с помощью Йоланты. Теперь он и вовсе заперся в своей комнате, отказываясь кого-либо туда пускать, пока офате Делериш не вернётся. Так было, пока Альдор не вернулся в Анделналт, так продолжалось и теперь.

— Ты же сам разрешил мне! — в очередной раз взмолилась Юдит, когда он уже встал уходить. — Так чего теперь дуешься?

Альдор покосился на неё, комкая в кулаке салфетку. Самый первый их разговор по приезду из Пьятра Гри окончился на напряжённой ноте. Юдит не желала признавать вину и просила дать ей время оправдаться. А он не стал прогонять её сразу. Но теперь, даже слегка остыв после ссоры, понимал, что лучше ей уехать.

— Дуюсь? — Альдор наклонился чуть вперёд, желая просверлить взглядом насквозь её хорошенькую головку. — Ты серьёзно? Я дуюсь… Да если бы ты знала, в каком я бешенстве, то не рискнула бы со мной заговаривать.

— Офате Трандафир…

— Я уже выгнал её один раз. И выгоню ещё раз. А лучше уезжайте обе, — Альдор вновь выпрямился, и Юдит слегка поникла, как цветок без света солнца или воды. — Знаешь, я ведь всерьёз думал, что могу рассчитывать на твою помощь. Что ты потешишься немного поисками помощницы для Маркуша, но всё же поймёшь, что ему не нужен никто другой: Йоланта подходит ему лучше всего. Но ты не поняла. Ты никогда его не понимала.

— На какую помощь ты рассчитывал? — Юдит безошибочно выделила из всех его слов самые для себя важные.

И как всегда, пропустила мимо ушей всё, что касалось брата. Хоть порой казалось, что тот интересует её весьма сильно.

Альдор на мгновение вернулся к мыслям о том, как хотел предложить Юдит стать его женой. Пока — временной, а там жизнь показала бы, что из всего этого вышло бы. Всё же кузина принца — не самая плохая партия. А жениться на амантах он однажды зарёкся. Но теперь, в свете всего, что она натворила, все чяния казались опрометчивой глупостью. Юдит всегда будет решать всё в свою пользу. И только в свою. Она согласилась бы — несомненно, но преследовала бы при этом свои цели. А вот какие… Альдор вдруг понял, что и не знал, к чему она стремилась всё это время, что они были близки.

А может, и не хотел знать…

— Я уже знаю, что ты не сумеешь мне помочь, — Альдор вздохнул. — и даже не поймёшь, что будет крыться за моей просьбой.