«Не что-то дикое, — нашёптывал он. — Бесформенное. Но не воздух. Форма, которая на грани. Форма из мыслей её носителя — безвредная и простая, но всеобъемлющая. И опасная, когда это необходимо. Создай движение, что поможет оторваться от пола. Создай неосязаемую волну, без начала, без конца, без запаха и цветов. Создай собственный мотив».

Серо-фиолетовое солнце захотело ещё — сейчас лучам было мало лишь касаться тела носителя. Из свечения появился луч-остриё, которые моментально пробил жестянку, что находилась перед ней. Маленький кусочек металла играл по правилам солнца. Играл по правилам самой Мии. Её ступни начали отрываться от земли, а нанизанная на луч банка следовала за ней, подчиняясь потоку энергии. Всё выше и выше.

Снова возник образ глаз. Там, во вспышках огня было что-то некогда родное, но уже забытое. Они вели за собой и рассказывали, как воплощать немыслимое. Они могли даже издать крик. Вопль, который звучал, как завет.

«Создай свой мотив!»

Порыв длился ещё несколько секунд, а после утих. Образ глаз исчез без предупреждений и слов. Ноги коснулись травы и вся эта уверенность, это окутывающее могущество показались скорее мороком, нежели чем-то настоящим. Перед глазами всё плыло, и даже успел зародиться страх того, что она слепнет. Но через несколько секунд зрение вернулось в норму. Сиюсекундный страх отступил.

У Эстер было выражение лица, которого Мия ни разу не видела до этого. В нём не просто изумление, а восхищение, восторг, которые лишают слов и заставляют замереть на месте. Она переводила взгляд то на банку, то обратно на ученицу. Вся эта нарочитая строгость исчезла и Эстер была собой — человеком, который выплёскивал водовороты эмоций, а не подавлял их.

— Вездесущие, ты смогла… Правда смогла. — Она поднесла ладонь ко рту. — Я-я-я просто поверить не могу. Просто… не могу!

Она сорвалась с места и обняла ученицу. Крепко, будто через этот жест хотела отпраздновать победу, на которую и сама не рассчитывала. У Мии пробежали мурашки и вся усталость, все предыдущие неудачные попытки и накатывающая тошнота показались такими пустяками, что хоть смейся.

— Какая же ты умница. Я горжусь тобой, Мия. Ты бы знала, как я тобой горжусь. Получилось.

— Да. Смогли. Мы смогли! — она отвечала на объятия так же искренне и сильно. — Как это назвать, а? Как это выглядело?

— Я не знаю, как это назвать. Левитация, наверно? Но это потрясающе! — В голосах обеих тот восторг, который не скроешь, а в головах понимание, что самая сложная планка, наконец, преодолена.

— Я оторвалась от земли, да? Я чувствовала, что не касаюсь ничего, будто меня подняли невидимые руки!

— Не только ты, банка тоже парила. Сначала она потянулась следом вверх, а затем к тебе. И ещё вот, присмотрись. Смотри говорю!

Эстер на время разорвала объятия и указала на траву возле изначальной позиции банки. Кончики травинок в этой области оказались надорваны или очень помяты, будто на них наступили. И только несколько из них были вырваны почти у основания.

— Это тоже я?

— Это тоже ты. Поэтому похоже на левитацию или, знаешь… На управление гравитацией, что ли. Но теперь мы понимаем, что нужно развивать. Я тебя кошмар как поздравляю!

Как ни радуйся, а приступ слабости дал о себе знать и стоять оказалось уже не так легко, потому пришлось сесть. Резко стало совсем уж не по себе. Даже открывать рот было сложно, и казалось, что приступ тошноты вот-вот возьмёт своё.

— И что, и что? Ты чувствуешь что-то, что никогда не чувствовала до этого?

— Тошнота. Вялость. Плохо.

— Нет-нет, это просто таяние. Я волнуюсь на счёт аномалии, но раз она не появилась даже сейчас, то, думаю, опасности нет. Время покажет.

Мия легла на спину и засмотрелась на размытые ветки и листья. Красивые и яркие. Сейчас всё хотелось описывать настоящими, но простыми словами. Рядом с ней лёг важный ей человек. Не строгий учитель, не ранимая подруга и не говорливый собеседник. Это была та, с кем приятно держаться за руку и в обычное время, и в разгар тошноты. И если найдутся те, кто доведёт её до слёз, то Мия простодушно попросит: “Не трогайте её, она — важный мне человек!”. Может помочь, но если злопыхатели так и не исчезнут, значит рыдать им обеим. Как ни посмотри, а победа.

— Ты… Стой, ну почему же ты плачешь?

— Я? Да ну, нет. Просто знаешь, первый шаг всегда значит для меня очень много. — Эстер тоже легла рядом и смотрела вверх, сквозь ветки и листья. Слёзы катились по её вискам, но девушка улыбалась теплейшей из своих улыбок. — Но за ним ведь ещё целая дорога. Всегда так. Но мы обязательно её пройдём, Мия, что бы там ни говорили. Ведь когда даже первый шаг не сделан, считай, у тебя нет ничего. Совсем. А у нас с тобой уже есть нечто. Пусть и малое, зато своё.

— Вот так. Малое за малым, и все трудности станут по плечу.

— Да. Спасибо, что ты не отворачивалась, когда я ошибалась. Спасибо.

Мия задумалась, каким же простым и красивым было полотно за ветками. Будто даже сквозь веки виднелись белые облака, невероятно вписывающиеся в синий фон, и эти самые переходы, о которых рассказывал Скай. Два-три цвета — больше и не нужно, чтобы почувствовать, что в жизни недавно наступила другая эпоха. Тёплый конец дружелюбного осеннего месяца. В мыслях отпечатался момент, один из тех, которые запоминаются навсегда. Часто это моменты из детства, и в них, если задуматься, ничего такого нет. Обычный день, но почему-то именно он представляется через годы, как живая фотография. Это была не победа над своим ароматом, не конечный пункт длинного пути, но Мия почувствовала, что впервые за всё время по-настоящему хочет справляться с навалившимися трудностями. Несмотря на сложности, они забудутся, в отличие от таких моментов. Это было беззаботностью, несмотря на все заботы, с которыми предстояло совладать. И почему-то даже дикая усталость делала её счастливой. Она была дома.

— Ну давай ты уже, просыпайся, — Скай потряхивал Мию за плечо и явно был против тех пяти минуточек, о которых так мечтает каждый спящий. — Вставай и собирайся.

— Куда я должна собираться ночью? Ты что, куда-то уходишь? — спросонья пробубнила она.

— Мы уходим! Самое время для подвигов. Я же говорил, что тебе не отвертеться, а?

Мия нашла в себе силы открыть глаза и даже сесть на кровать, укутавшись в плед практически с ног до головы. Увидев, что полдела сделано, Скай переключил своё внимание — он начал ходить по комнате и что-то искать.

— А почему именно сейчас? Может хоть немного попозже?

— Именно этой ночью, в этот час и в эти минуты. Как ты не понимаешь, не может быть никакого «попозже». Поверь, я тебе покажу такое, что ты не пожалеешь, только найди в себе силы проснуться. — В руках парень крутил фитильную лампу и то потряхивал её, то рассматривал что-то внутри. — Давай, невидальщина ждёт.

Направив на подругу указательный палец свободной руки, он словно ставил условие, от которого нельзя было отказаться.

— Мы уже готовы и ждём на площадке. Не забудь накинуть что-то тёплое.

— Мы?

— Мы.

Вдаваться в подробности парень не стал. Дверь приоткрылась; ещё мгновение, и Мия осталась в комнате одна. Идея закрыть глаза и рухнуть обратно спать показалась слишком соблазнительной, но хватало сил не поддаться желанию.

Нужно было оставаться человеком слова. Пустяки вроде сонливости точно не могли её остановить, но проскочила мысль, что ещё минута в тёплом пледе, и всё может быть.

Пришлось пересиливать себя.

Эта ночь была куда холоднее всех предыдущих. Стоило только выйти на улицу, как всем сердцем захотелось, чтобы поскорее наступила весна. Сейчас ей и близко не пахло.

— Какое мерзкое чувство. Гадость. Терпеть не могу эту холодрыгу, — жаловалась Венди, крепко обнимая себя руками. — Холод, темнота, сонливость — фу! Как вообще можно искать что-то интересное ночью?