Не выдержав, Рокудо развернулся, собираясь бежать прочь, но внезапно застыл в ужасе, не в состоянии сделать больше и шага. Перед ним, на весь горизонт, простиралось монументальных размеров черное солнце, готовое вот вот поглотить всю пустыню. Его форма была искажена, а края горели пламенем, словно в затмение.

И на фоне этой прекрасной, и с тем пугающей картины, к Рокудо словно из горизонта, приближалась обнаженная девушка. Ее длинные, кудрявые волосы были обуглены и седы, шаг мягок, а лицо молодо и свежо, словно она только достигла совершеннолетия.

Приблизившись, девушка положила парню руку на щёку.

— Эйверин… Почему ты тут? — Рокудо окончательно потерял волю к какому либо сопротивлению. В его взгляде читалось отчаяние, а сам он был разбит.

— Ты ведь хочешь к нам? — прошептала девушка, и они соприкоснулись лбами.

— Мы не виним тебя за всё, что случилось. Я — не виню. Мы простим тебя. Лишь приди к нам, дай нам шанс начать всё с начала.

— Но Феликс…

— Плевать на него, он никогда не нравился мне так же, как ты. Вы оба не смогли ничего сделать, но ты хотя бы пытался, — девушка продолжала гладить Рокудо по щеке, пока их губы сближались.

На момент, Рокудо был готов отдаться этой иллюзии. Однако… в голове у парня возник образ Феликса и Эйверин: достойная пара двух сильных людей, чьи отношения и судьбу он однажды не смог спасти. Он хорошо помнил тот день. Тот момент, когда Феликс: стойкий, никогда не сдающийся и не знающий горя парень, превратился в тень себя прошлого. Разбитого горем и судьбой человека, утратившего надежду. В тот день даже его собственный атрибут восстал против него самого.

— Что вообще, мать твою, ты делаешь? — Внезапно закричал Рокудо, с презрением глядя на «Эйверин». Он слишком хорошо знал эту девушку. Ее принципы и достоинство никогда бы не позволили ей сказать нечто вроде «плевать на него» про своих друзей.

— Дорогой…

— Как ты смеешь притворяться этими людьми? По твоему, это смешно? — Страх и презрение Рокудо сменились яростью на грани безумия. Он вспомнил все те вещи, что годами пытался забыть. Вся его вина сейчас превращалась в ненависть к себе и окружающим.

Прямо перед ним стоял весь одиннадцатый отряд, во главе с Эйверин. Они смотрели на него с осуждением, и злобой.

— Знаете ли вы, твари, как это тяжело? Продолжать жить, уничтожая свое счастье раз за разом? Что вы вообще знаете о горе? По вашему, это весело?

В воздухе вокруг парня начали появляться красные капли. Из его глаз струилась кровь, а открывшиеся по всему телу раны также начали стремительно кровоточить. Клинок, что висел у него на поясе, начал судорожно дрожать, излучая свечение.

— Плевать, что будет дальше. Плевать, что я обещал не использовать эту силу. Я не позволю вам осквернять память о моих друзьях. Вы — не они, и лишь я могу нести эту ношу.

Песок под ногами Рокудо внезапно превратился в кости, солнце и небо пропали, а члены отряда неподвижно повисли в воздухе. Вся пустыня превратилась в огромное, живое кладбище костей, и сотни скелетов тянули парня вниз, в пропасть. Рокудо попытался схватиться за рукоять дрожащего клинка, но руки не слушались его.

«Значит, я не могу даже этого…» — парень смиренно закрыл глаза. Его ненависть беспомощна перед подобной силой, а значит уже не имеет смысла. Ему нужно просто принять свою судьбу.

— Правильно. Нечего беспокоиться по пустякам, — услышал он знакомый голос. Кто то тянул его за руку наверх, на гору костей.

— Алан?!

Внезапно открыв глаза, Рокудо судорожно начал хватать воздух ртом, упав на песок и ползая на четвереньках. Вслед за ним по песку тянулся кровавый шлейф, а в глазах читался ужас.

— Ты выбрался сам? Интересно. И это что, атрибут крови? Кажется, тебе пора отдохнуть, — появившийся рядом маэстро, одним легким движением вырубил парня. Наблюдающие за всей картиной с каравана Эви и танцовщицы, были потрясены. Только что они видели, как ураган крови и песка бушевал вокруг неподвижно стоящего человека, устремившего свой взгляд к солнцу.

— Когда он очнется?

— Скоро. Атрибут крови имеет свойство вбирать всю кровь обратно, если ты конечно переживешь его действие.

— Я никогда раньше не слышала о подобном, и он раньше никогда не использовал его…

— Не удивительно, что ты не слышала. Владельцы этого атрибута в 999 из 1000 случаев погибают при его пробуждении, от множественных кровоизлияний. Едва ли даже самый талантливый ребенок способен контролировать свой атрибут, лишь впервые с ним столкнувшись. Это настоящее проклятье, разрушающее разум и тело. Однако, этот тогда выжил, значит выживет и теперь. Я частично ограничил работу его маны в чём либо, кроме регенерации.

— Вы умеете и так?…

— Я владею множеством древних техник и заклинаний, давно утерянных на забытом континенте.

— Никогда не слышала о забытом континенте.

— И не надо. Людей вроде вас, там ждет лишь смерть. Раз уж даже тут вы умудряетесь встрять в проблемы.

— Понимаю вас, — Эви виновато посмотрела на Рокудо. Там, стоя в песках, он кричал ужасные вещи о том, что желает умереть, и что ненавидит всех. В том, что он находится тут, Эви от части винила себя.

— Черное солнце сводит с ума. Не удивительно, что он попался, с его то проблемами.

— А что конкретно это такое?

— Древний могильник, располагающийся где то под толщей здешних песков. Там захоронены сотни тысяч тел древних воинов, объединенных в единый разум, и питающих ненависть ко всему сущему. Даже за тысячи лет их души всё ещё не рассеялись, и потому они наполняют эти места своей ненавистью. Есть несколько дней в году, когда их сила растет, и сегодня один из таких дней. Людям, что полны сожалений, в такое время тут лучше не появляться.

— Надеюсь, он будет в порядке…

— Всё уже кончено. Да и пока я тут, чёрное солнце больше вам не навредит.

«Кто же ты такой?» — Эви сверлила маэстро взглядом. Очевидно, он не станет раскрывать всех карт.

— Маэстро. Вы ведь, похоже, сильный маг? Может научите меня лучше контролировать мою силу? Я хочу быть полезна и вам, и Рокудо.

— А ты готова заплатить за это цену? Посмотри на Рокудо: ставки высоки.

— Да. Глядя на Рокудо, теперь я точно знаю, чего хочу.

— Хорошо, если ты настаиваешь, то пусть будет по твоему. Начнем завтра.

— Спасибо, — Эви подсела к красноволосому парню. На его бессознательном лице застыла гримаса боли. Похоже, ему снится кошмар.

«Я догадывалась, но не знала… Извини, что тебе приходится терпеть меня. Я обязательно оправдаю надежды мастера, и докажу, что еще могу быть тебе полезна,» — Эви взяла холодную руку парня. Ей было искренне жаль этого человека, ведь от части она признавала его вину в смерти отряда.

Ещё в самом начале пути, когда они бежали с Анакреона, Рокудо в порыве чувств и отчаяния рассказал Эви всё. И о плане совета, и о своих сомнениях, и об обещании перед Аланом. Тогда она не придала этому значения, но за пол года многое изменилось.

Она и сама ощущала свой парадоксально быстрый рост. Подобное развитие событий пугало ее до глубины души, но еще страшнее было бы не оправдать собственных ожиданий… Она хотела как то помочь Рокудо, но не знала как.

Выйдя из шатра на улицу, в лицо Эви ударил горячий воздух. Ее карие глаза почему то блестели от слез, но солнце в миг осушило и их.

Вдалеке, за дюнами, виднелся роскошный пустынный город из белого камня. Вот он, райский оазис здешних мест, и спасение для заблудших душ.

Сквозь стеклянный купол, вечернее солнце медленно опускалось на своды старинного здания, украшенного фресками из разноцветного стекла. Выдержанное в строгой архитектурной форме Барокко, даже за полторы тысячи лет оно не утратило своего величия. Некогда, это место было первым институтом магии. Сейчас же, это тайная администрация всей магической коалиции, расположенная под сводом стеклянного купола, внутри первого филиала мировой магической академии.