Глядя на сидящую на скамейке пару, прямо сейчас я хотел лишь двух вещей: чтобы коалиции воздалось по заслугам, и чтобы эти люди вновь были вместе, и вновь обрели будущее. Могу ли я еще что то сделать для них?

Я посмотрел на свои ладони. Они светились серым, едва заметным светом. Может ли это быть атрибут материи? Возможно, если я очень захочу…

Подойдя к парочке со спины, я положил на них обе руки.

— Что вы делаете? — Элли удивленно посмотрела на меня. Кажется, она даже не была напугана.

— Прошу прощения за вторжение, — добродушно улыбнувшись, я закрыл глаза, представляя себе образ двух людей, с которыми я провел сегодняшний день. В моей голове звучало первое правило магии созидания: ты не можешь создать что то, не понимая его сути.

И может сейчас я не до конца понимаю этих людей, и их чувства. Всё же, любовь я едва успел хотя бы осознать… Однако, я прекрасно понимаю всю ту несправедливость, с какой они столкнулись на своем жизненном пути:

Принудительное обучение, служба по нужде ради семьи, бесконечные насмешки, невозможность найти друзей среди обычных людей, ведь каждый тебя или боится, или подозревает… Я хочу, чтобы вы оба забыли об этих проблемах, как забыл о них я, попав в этот мир. Сейчас это всё, что я могу для вас сделать. Подарить вам часть той свободы, которой вам так не хватало, и когда то не хватало мне.

В руках я ощутил тепло, словно кровь выходила из меня устремляясь в небо. Мир вокруг постепенно возвращался к памяти его владельцев, и вместе с тем, они обретали нечто новое.

Открыв глаза, я ощутил острую боль, терпеть которую было едва возможно. К сожалению, даже кричать я не мог. Всё так же стоя в пустоте, я посмотрел на своё тело. Две звезды пропали, забрав вместе с этим часть моей души. Неужели я справился?

С этими мыслями я поднес руку к ещё одной паре звезд, сливающихся воедино. Одна из них светилась холодным синим светом, а вторая словно компенсируя ее, сияла зеленой жизнью.

У меня мало времени, я должен успеть.

*Шум снежной бури* Ночь. Холодный зимний лес.

Я стою по щиколотку в снегу, и лишь атрибут согревает ноги. Холодные хлопья так и норовят прилипнуть к лицу, но увы, температура моего тела слишком высока.

Чьи же это воспоминания?

В полутьме раздвигая массивные ветви ели, я заметил маленькие следы на снегу. Это явно следы ребенка, либо какого то небольшого животного. Рядом с ними едва заметна кровь. Следы свежие, ведь их ещё не успело замести.

Немного понизив температуру, я пошел по следу. Первое время я блуждал кругами, и лишь плодил всё больше и больше следов, пока в один момент не вышел на небольшую поляну, буквально залитую кровью. Вокруг разбросаны куски человеческой кожи… Рядом с поляной виднелся отпечаток огромной лапы какого то существа, вероятно семейства кошачьих. Диаметр следа был даже слишком большим: около метра. Ели рядом так же были обломаны.

Вернувшись назад, я еще раз проверил все следы, и наконец, обнаружил ответвление. Несколько десятков минут след вёл меня в глубь ночного леса, и я лишь натыкался на ветви елей в полутьме, пока следы наконец не привели меня к небольшому входу в пещеру.

Вернее, это был даже не вход в пещеру, а небольшая дыра в основании пня. Следы обрывались рядом с ней, а на самом пне я увидел окровавленный отпечаток маленькой руки. Взрослый человек едва ли смог бы протиснуться в эту дыру, но у меня получилось.

Пространство внутри было чуть свободнее, и длинным подземным коридором уходило вглубь. Дойдя до другого конца тоннеля, что венчался небольшой подземной пещерой, я остановился на входе, услышав внутри детские голоса.

— Ты справишься, — безразлично повторяла себе под нос девочка лет десяти, держащая на руках окровавленное тело мальчика того же возраста. В этих грязных и замерзших существах, я сейчас едва мог различить Филиту и Гилберта. Конечно же, по большей части их выдавали уши эльфийки.

— Я да… С тобой всё будет хорошо? — простонал мальчик, даже не открывая глаза.

— Да, это ведь моя стихия, — девочка холодно посмотрела на Гилберта, убирая волосы с его лица. Ее реакция холодна словно лед.

— Побудь со мной еще немного. Ты такая теплая…

Услышав эти слова, Филита слегка улыбнулась, сильнее прижав к себе Гилберта.

Глядя на израненного голубоглазого парня, мне становилось больно. Он выглядел просто ужасно: в некоторых местах от него словно откусили кусок. Даже его светлые короткие волосы были полностью покрыты кровью. Прямо сейчас я очень хотел вмешаться.

Однако, я не должен этого делать. Это чужие воспоминания, и мне нельзя менять их. Если воспоминания настоящие, то в тот день они выжили, а значит, всё должно быть в порядке. Или же… это не так работает?

Внезапно, своды пещеры затряслись, и Филита забилась в угол, крепче обнимая мальчика. Нечто раскапывало пещеру, не переставая тихо рычать, словно пыталось скрыть своё присутствие.

Через мгновение, в своде пещеры показалась дыра. Через нее внутрь смотрел огромный рыжий глаз. Существо пыталось принюхаться, а зрачок неустанно двигался в поисках жертвы. Почуяв добычу и запах крови, тварь зарычала, и начала копать еще усерднее, пока наконец вся пещера не была раскопана.

Это существо… Мне трудно описать всю его мерзость. Колоссальных размеров рысь, чья морда напоминала карикатуру на человеческое лицо, словно кто то взял изображение «Они» времен феодальной Японии, приклеив лик этого древнего демона к телу огромной кошки.

— Уй. ди.. — простонал Гилберт, вырываясь из рук девушки, и падая на четвереньки. Сосуды в его глазах лопнули, а тело окончательно окоченело. Несмотря на это, мальчик каким то чудом поднялся на ноги. Поражало то, что в его глазах я не видел страха. Даже, казалось бы, бесчувственная Филита, сейчас напугана больше.

— Уйди, — повторил парень, отмахиваясь от существа рукой. В ответ тварь лишь замахнулась мощной лапой, и нанеся удар, с визгом отскочила в сторону. Ее лапа была проткнута огромной, метровой сосулькой.

Филита поравнялась с Гилбертом, и они взяли друг друга за руки. У нее по лбу стекала кровь. Очевидно, это заклинание стоило ей многого.

— Если уж мы и умрем, то вместе, да? — Гилберт через боль улыбнулся девушке, сжимая ее руку. Только сейчас я заметил, что ему кажется, недостает половины печени. Как он всё еще находится в сознании?

Тем временем огромная кошка уже приблизилась к детям, оголяя клыки.

— Ты больше не тронешь нас, — решительно приказал Гилберт, и воздух вдруг зазвенел. Его голос словно гром, эхом двоился в воздухе, и от этих колебаний с соседних елей даже посыпался снег.

И действительно: развернувшись, огромное существо без тени сомнения ушло прочь, а парень покосился и едва не упал, но его поддержала Филита.

— Пойдем домой… — простонал он, теряя сознание.

В этот момент, некто словно переключил сцену, показывая мне новый эпизод их жизни.

Я стоял на вершине невысокой обледенелой горы. Отсюда мне открывался невероятный вид на лесные окрестности, и виднеющийся за горизонтом, белокаменный Тидас.

В десятке метров от меня, два подростка припав на колени, поклонялись каменной статуе. Сама статуя представляла из себя две гуманоидных фигуры: девушку, распятую на кресте в неестественной позе, и обвитую каменными ветвями, а также некоего эльфа, целующего ее.

Однажды я уже читал об этой статуе. Местные называют ее «Матерью жизни», и иногда совершают паломничества на гору, чтобы поклониться ей. Это одна из древнейших легенд во всей истории Флегрейса.

По преданию, несколько тысяч лет назад, еще до прихода других рас с континентов, в этих местах жили люди. Среди них была девушка по имени Сара. Родившись с редким недугом, от которого у нее не росли волосы, она прожила всю юность подвергаясь насмешкам со стороны других людей.

Поначалу она стремилась наладить отношения с людьми, но со временем, ощущая свою «особенность», приняла ее как данность. Отдалившись от людей, она укрылась в лесах, где животные стали ее преданными друзьями.