— Как твой атрибут?

— Откуда ты знаешь…

— Маэстро знает, он и рассказал.

— Понятно, значит больше нет смысла скрывать, — парень горько улыбнулся, опуская голову. Он до конца надеялся, что об его проклятии никто не узнает.

— Почему ты не рассказывал мне о нём? Это ведь такая сильная способность!

— Ты правда так считаешь? — Рокудо удивленно посмотрел на девушку.

— Ну да. А что не так? Конечно, эта сила опасна и для тебя тоже… Но ведь в нашем мире, лучше с атрибутом, чем без, верно?

— Да, просто… — парень колебался, не решаясь рассказать что то девушке.

— Что то не так? С твоим атрибутом.

— Я… не знаю. Это долгая история, и она полна ужасов. Хочешь ли ты узнать ее?

— Хочу, — девушка решительно сжала руку Рокудо.

— Хорошо, раз уж ты и правда не против, то наверное, я могу рассказать.

После продолжительной паузы, парень продолжил:

— Дело вот в чём… всю жизнь, сколько себя помню, меня травили за эту силу. В детстве меня часто избивали со словами вроде: “А чего тебе будет, ты же даже кровь не теряешь. Постой смирно, потерпи немного”, — Рокудо расстегнул красную куртку, и указал на множество шрамов на голом торсе.

— Я ведь был бездомным, как и многие другие, после нападения культов на Полимиум двадцать-пять лет назад. Бесконечно слоняясь по улицам города в поисках еды, я то и дело подвергался нападкам со стороны.

— Казалось, что даже в этом, самом большом на континенте городе, вся шпана знает о моей “особенности”. Нападая, они даже не пытались мне что то сломать. Только резали, и оставляли шрамы. А я каждый раз никак не мог потерять сознание, ведь кровь почти всегда возвращается ко мне. Несмотря на это, я терпел. По началу я думал, что если буду отвечать им силой, то лишь подтвержу их слова.

— Со временем, я стал ненавидеть всех, кто хотя бы бросал в мою сторону взгляд. Мне казалось, словно они осуждают меня. Наверное тогда, я стал на этот “кровавый путь”.

— В один из своих самых неудачных дней, я чуть не умер. Тогда мне было девять или десять лет, и я уже во всю пользовался своей силой, чтобы грабить, а иногда и убивать. Я брался за любую грязную работу, и на мой след никто никогда не нападал. Кто бы мог подумать, что ребенок сможет убить взрослого, да еще и работая по чужому заказу?

— Но в тот раз, я провалился. Моей целью была беременная женщина. Жена одного из Графов. У нее уже было шестеро детей, и подпольные структуры очень не хотели, чтобы она продолжала рожать. Вероятно, у них была своя кандидатура на роль будущего Графа.

— В тот день я пробрался в ее комнату, затаился под кроватью, и стал ждать. Она зашла с маленькой дочкой, и уложив ее на кровать, начала читать ей сказку. По какой то причине, ее голос и сама сказка меня заворожили.

— Тогда я полностью утратил интерес к убийству этой женщины, и выполнению своей обязанности, хотя до этого убивал разных мужчин без стыда и сожаления.

— Это была моя первая “серьезная” миссия, и я уже подозревал, что случится со мной, если я ее провалю. Тогда я попытался сбежать из Полимиума. Все подпольные выходы всегда охраняли банды, и оставался только главный выход, но у центральных ворот я успел заметить засаду, и спрятался в одном из заброшенных домов, на втором этаже.

— Я просидел там несколько часов, пока не услышал скрип двери, и шаги нескольких человек. Я надеялся, что они уйдут, или что они пришли не за мной. В худшем случае, я всё ещё мог постоять за себя. Несмотря на всю боль и все издевательства, умирать я тогда никак не хотел.

— В конечном счете, они нашли меня. Это были члены местной банды “Дикие”. Они называли себя так в честь своего оружия, созданного из останков диких. Конечно же, мы были знакомы. Их, и еще несколько других банд послали за мной, чтобы я точно не сбежал. Конечно, магией они пользоваться не умели, как и большинство обычных жителей трущоб, а значит, шансы у меня были.

— Из пяти нападавших, с огромным трудом мне удалось убить четверых. Я использовал только маленький кинжал, смазанный собственной кровью. Нанося противнику рану, моя кровь попадала в его тело, и я останавливал ему сердце. Для этого требовалось лишь совсем чуть чуть контроля, и немного маны, ведь закупорить вену не так трудно.

— К сожалению, ранить последнего мне не удалось. Он выбил у меня из рук оружие, и начал душить. Я уже был готов проститься с жизнью, как вдруг его голова буквально взорвалась, словно спелый арбуз, забрызгав меня и всё окружающее мозгом.

— Как сейчас помню… Упав на землю, меня начало сильно тошнить. Подобного отвращения я не испытывал никогда в жизни, а с лестницы тем временем слышались тяжелые шаги.

— Хорошая работа, — прозвучал тогда строгий голос. Подняв глаза, я увидел лысого мужчину, с множеством татуировок на лице и обнаженном торсе. Он не выглядел физически сильным, скорее крепким, но его энергия прижимала меня к полу.

— Всё, хватит ныть из за идиотов, я пришел забрать тебя, — мужчина поставил меня на ноги. Сначала у меня была надежда, что это спаситель. Однако, лишь взглянув ему в глаза, я сразу всё понял.

— В его взгляде было нечто пугающе-противоестественное, словно кожа на его лице вот вот расслоится, и под ней покажется другая личина. Его алые зрачки словно были тройными, а белки глаз почерневшими с краёв.

— Но что пугало еще сильнее, так это его сила. Очевидно, он сдерживался, что бы меня просто не размазало об пол, но даже так, я ощущал ужасающую угрозу, с какой никогда раньше не сталкивался, даже будучи на грани жизни и смерти.

— Идем за мной, — приказал он, выходя в подворотню.

— Лишь выйдя в подворотню, меня вновь чуть не стошнило. Я конечно, убивал людей, но такого количества внутренних органов и оторванных голов моё детское сознание выдержать не могло. Он убил порядка двадцати человек перед входом, так тихо, что я даже не слышал этого, сидя в здании.

— Честно говоря, тогда я и не надеялся сбежать. Просто приняв судьбу, я пошел вслед за ним. Через некоторое время мы подошли к двери в одной из крепостных стен, разделяющих Полимиум на круговые уровни. За дверью находилась лестница, уходящая глубоко под город. Именно там находилась “Церковь перевоспитания”.

— Не знаю, зачем им понадобился именно я, но следующие несколько лет прошли в мучениях. Меня бесконечно травили ядами, пытали, шрамирование, прижигали, бросали в клетки к диким без оружия, морили голодом месяцами, и что хуже всего: не давали умереть.

— Чтобы не сойти с ума, каждый день я повторял свое имя: “Рокудо”. Это было единственное слово, что я услышал от своей матери, прежде чем она исчезла, и я держался за него, как за последний шанс остаться собой.

— Все эти испытания, как и избиения на улице, делали меня лишь злее. Я знал, чего добиваются все эти люди: они хотели меня сломать, но в итоге у них не получилось, хоть и сбежать я не смог.

— Я нашел для себя компромисс, играя по их правилам. В один момент я настолько привык к боли, что мне приходилось изображать ее осознанно, чтобы никто не заподозрил моего театра.

— Я думал, что меня не раскроют, и так и было… Пока ко мне не пришел Доард, — Рокудо молча взял обмотанный тканью клинок, положив его на колени.

— Вот этот меч он дал мне тогда. Это духовное оружие, и его имя “Алчность”. Оно поглощает мою кровь, и становится сильнее. Доард сказал, что для его пробуждения я должен буду в течении десятка лет поить его кровью. Также он дал мне второй атрибут, — парень поднял руку, и из области сочленения кисти внезапно выросла дополнительная кость.

— Это была его жестокая шутка: два проклятых атрибута для одного ребенка. Доард очень любил подобный “юмор”, изо дня в день наблюдая за детьми “Церкви перевоспитания”, и придумывая всё новые и новые способы сломить их волю.

— В тот день, Нод буквально запихал в меня этот атрибут. Тогда моя душа чуть не разрушилась, и я выжил лишь чудом.

— Нод это… тот мужчина? — Эви со слезами на глазах слушала рассказ парня, изо всех сил пытаясь разделить его боль.