Кроме того, я регулярно подзывал официанта со снеками. Голодом морить участников игры никто не собирался. А уж в том, что крошка от чипсов прилипла к той или иной карте, винить меня нечего, она совсем маленькая, и я ее тут же убрал. А вот запах остался. Ненадежный способ маркировки. Но хоть какой-то. За несколько раздач я добился того, чтобы все масти пахли разными вкусами. Васаби — пики, креветки — червы, нори — крести, и паприка — бубны. То, что колоду скоро поменяют, мне даже на руку. При перемешивании в ней карт и ароматы смешиваются. Нюх у меня в последние месяцы такой, что и собака позавидует, наверное. Если сосредоточиться. В повседневной жизни восприятие умеренно острое, а то бы стало во многом некомфортно.

Как-то так получилось, что мне, как простачку, соперники внимания не уделяли, сражались друг с другом, решив, что самого слабого можно и последним добить. Дождался, когда они взвинтят ставки и пошел ва-банк, то есть олл-ин, показывая языком тела, что я очень устал, неуверен в себе и хочу на банкет. Сделал вид, что сливаюсь. Все мои накопления оказались лакомым кусочком. Ставку поддержали и я сорвал банк со всех четверых. Ну и всё. Это отставание не наверстать, даже если они объединят капиталы.

Процентов семьдесят моей победы в первом круге я бы записал на счет аномальной удачи. Все четверо моих противников явно неглупые люди, которые отлично читали игру. Они, конечно, совершили большую ошибку, приняв меня за праздного дилетанта. Но буду с собой честным — если бы не прихоть богов, раз за разом посылающая мне победные расклады, никакой блеф не дал бы настолько простую и уверенную победу.

— Макото! Ты победил! — Мияби выглядела чуточку удивленной, но не шокированной. Поняла уже, похоже, какой парень ей достался. Поздравила меня легким поцелуем, который в условиях множества зрителей находился на самой грани приличий. А и плевать.

— Мне просто повезло сегодня. Наверное, небеса решили, что я заслуживаю компенсацию за все неудачи.

— Да, об этом. Мне разрешили позвонить домой из коридора. Мама добралась до девочек, устроила им строгий разнос и собрала всю ртуть резиновой грушей. Унитаз от воды отключила, вычерпала и со дна все собрала.

— Мое почтение Хане-сан. Я ее вечный должник.

— Будь уверен. Теперь младшие на несколько недель будут идеальными детьми. Я сама до сих пор маму побаиваюсь, когда она строгим тоном говорить начинает. И ведь не разу на нас с Ринне-тян руку не подняла. Все голосом.

Без обмана благодарен старшей женщине в семье Цуцуи. Она взяла весь удар детского недовольства на себя, в то время как я остался «клевым добрым братиком». Не уверен, что у меня вообще повернется язык строго разговаривать с Тикой. Хотя выкрутился бы. Соврал бы что-нибудь убедительное про то, что нас за загрязнение окружающей среды ртутью накажут денежно и штраф ей, как виноватой, из своих карманных денег придется платить.

Досмотреть остаток первого круга турнира мне не позволили. Отвели в отдельную комнату ожидания, причем одного, без подруги. А то вдруг она перескажет мне тактику других игроков, подсмотренную через трансляцию?

Чем оказалась примечательна моя темница? Прекрасным банкетным столом с закусками. Так и завис у него до окончания срока. Продегустировал решительно всё.

Через некоторое время компанию мне составил победитель из-за второго стола. Победительница. Европейской внешности женщина лет тридцати пяти или сорока. Фигуристая, с несколькими лишними кило, частично ушедшими в грудь. Очень вероятно, что не без участия хирурга. До крайности нескромное голубое платье с вызывающе глубоким декольте и, верх неприличия, открытыми плечами. Совсем не в моем вкусе. Может быть гайдзинам и нравятся такие вот распутные блондинки, но не мне. Идеал — Цуцуи Мияби. Второй идеал — Акира, она же Акеми, она же Ёрико. А вот эта картежница далека от обоих эталонов.

Блондинка ослепительно мне улыбнулась. Слишком белые у нее зубы, явно специально отбеленные. Еще и нагнулась слегка, позволяя заглянуть в декольте.

— Hey there! I’m Rachel, by the way. We’re both moving up, huh? (Привет! Я Рэйчел. Мы оба прошли дальше, да?)

Я из всей ее фразы понял только имя. Но попытался ответить, собрав в кучку все свои зачаточные знания английского. Выговор у нее вроде бы американский, но это не точно.

— Эм… Rachel… hello. I am… Ниида Макото. (Эм… Рэйчел… здравствуйте. Я… Ниида Макото)

— Nice to meet you, Makoto. So, I didn’t see you play, but I’m guessing you were pretty impressive, huh? (Приятно познакомиться, Макото. Я не видела твоей игры, но предполагаю, что ты впечатлил, да?)

Вот так вот взять и назвать по имени почти незнакомца? Гайдзины странные. Кроме обращения ко мне я в ее фразе понял только «play». Хвалит игру? Тон у нее дружелюбный и я бы сказал, что заигрывающий.

— Эм… yes… thank you… (Эм… да… спасибо…)

— Modest, huh? Well, I’m looking forward to seeing more of your… skills. (Скромный, да? Ну, я с нетерпением жду, чтобы увидеть больше твоих… навыков.)

— Эм… yes, yes… skills… thank you. (Эм… да, да… навыки… спасибо.)

— Maybe we can celebrate after the next round? You know, just the two of us. (Может, отпразднуем после следующего раунда? Знаешь, только мы вдвоём.)

Вообще ничего не понял. Но интонации явно заигрывающие. То, чего мне совсем не нужно. Пожалуй, я не стал бы с ней связываться, даже если бы находился вне счастливых отношений. Какая нормальная женщина будет вот так вот вешаться на абсолютного незнакомца? Еще и непрезентабельного толстяка. У них в Америке, правда, как пишут в интернете, толстых столько, что лишний вес уже считается нормой.

— Эм… sorry, no understand… (Простите, не понимаю…)

— Oh, that’s okay! Let’s just say… good luck in the next round, Makoto. (О, всё в порядке! Скажем так… удачи в следующем раунде, Макото.)

— Thank you… good luck, Rachel. (Спасибо… удачи, Рэйчел.)

Поклонился ей так вежливо, как сумел. Ответного поклона не последовало, что вызвало легкий укол раздражения. Если приезжаешь в чужую страну, будь добра, ознакомься с традициями и правилами поведения. Американцы, похоже, все такие бесцеремонные. Те военные, которых Хидео-сан облапошил с катанами, тоже вели себя как хозяева жизни. Обычно я к жертвам мошенника подобие сострадания испытываю, но не к тем.

Постепенно к нам присоединились еще трое. Двое пожилых японцев, явно знакомых между собой и ведущих оживленную беседу, а также инспектор Кикучи. Моя интуиция, которая ранее кричала о том, что коп не так прост, оказалась полностью по его поводу права.

— Ниидзима, и вы тут! — обрадовался мне коп. — Я так и знал, что вы большой хитрец.

— Мне просто очень сильно сегодня везло, Кикучи-сан.

Хотел было сказать, что, вполне возможно, Кагешуго удаленно взломала машину для перемешивания карт, чтобы затем меня ограбить, когда получу выигрыш. Это бы его мотивировало найти преступников, но вовремя понял, что если инспектор выйдет на телеоператора, то у меня появятся неприятности с законом. Ох… надо бы посоветоваться с юристом. Возможно, и для меня, и для Сакакибаре-сана лучшим выходом будет оформить его явку с повинной, с доведением до полиции информации о том, что ущерб компенсирован. Или если его вообще не станут искать. Какой же я глупец! Это все во мне раздражение на забравших глок патрульных говорило.

С такими мрачными мыслями я и вышел на вторую часть турнира. В общем-то, я свою задачу уже выполнил. Можно расслабиться. Продолжил играть роль случайно попавшего сюда простачка, открыто показывая своими эмоциями, что у меня на руках. Еще и показательную неловкость начал разыгрывать. Пару раз рассыпал фишки. Однажды даже карты свои «случайно» засветил Рэйчел и инспектору. Собственно, у меня все на лице написано было.

За первый час я ушел в минус, несмотря на то, что карты продолжали приходить хорошие. Своих противников я читать за этот час научился. Они молодцы, отлично блефовали, но раскусил всех. Сложнее всего оказалось с Рэйчел. Все-таки у гайдзинов странная внешность и непривычная мимика. Женщина что есть сил старалась быть милой, всем улыбалась, а ее грудь чуть не выпрыгивала из лифа платья, притягивая мужские взгляды. Кто бы удержался и не смотрел? Я вот смог. Настолько пышные дамы не в моих предпочтениях. Но остальные трое мужчин то и дело сбивались на американку, которая часто возбужденно комментировала свои карты на английском. Все это наигранность, сплошь лицедейство. На самом деле за выставленной напоказ сексапильностью скрывается холодный, как у компьютера, все просчитывающий разум.