— Мощи — это часть тела какого-то святого?

— Такие у них, конечно, тоже имеются, но это — антимощи. Оружие. Часть тела запредельного.

Алексия резко захлопнула рот, проглотив новый вопрос. Странно, что она не почувствовала физического отторжения, как от мумии в Шотландии. А потом ей вспомнился детектор демонов — соприкосновения с воздухом, с которым контактировала отрезанная рука, не произошло. Видимо, потому банку и требовалось разбить в случае крайней необходимости.

Дальше, до самых спален, они шли молча. Алексия думала, что может означать эта находка, и ей становилось все тревожнее и тревожнее.

У двери спальни Флут задержал ее.

— Ваш отец, мадам, был кремирован целиком. Я в этом абсолютно уверен.

Алексия молча сглотнула, а затем горячо проговорила:

— Спасибо, Флут.

Он кивнул. Как всегда, с совершенно бесстрастным лицом.

К величайшей досаде графа Вулси, операция по возврату похищенного у лорда Акелдамы предмета, как назвал его профессор Лайалл, заняла много больше времени, чем предполагалось изначально. Вместо того чтобы наконец-то отправиться на поиски сбежавшей жены, альфа расхаживал взад-вперед по гостиной Букингемского дворца, ожидая аудиенции у королевы Виктории.

Он сам не понимал, как Лайаллу удалось удерживать его в Лондоне столько дней подряд. Но, в конце концов, беты вообще загадочные существа с необычными способностями. Способностями, которые, в сущности, сводятся к неизменно цивилизованному поведению и безупречным манерам. Умеет, черт бы его побрал.

Профессор Лайалл сидел на неудобной кушетке, закинув одну ногу в модном ботинке на другую, и наблюдал за мечущимся альфой.

— Я до сих пор не понимаю, зачем нам понадобилось сюда ехать.

Бета поправил очки. Близился полдень третьего подряд бессонного дня, и начинало сказываться длительное воздействие дневного света. Профессор чувствовал себя вялым и разбитым, и ему хотелось только одного: лечь на свою узкую кровать в замке Вулси и проспать до ночи. А вместо этого приходилось урезонивать все более нетерпеливого альфу.

— Я уже говорил и скажу еще раз — вам необходимо получить полномочия сандаунера, милорд.

— Да, но разве вы не могли прийти и получить их за меня задним числом?

— Нет, не мог, и вы это знаете. Всё слишком сложно. Перестаньте хныкать.

Лорд Маккон перестал — по той простой причине, что Лайалл, как обычно, был прав. Дело и впрямь оказалось чрезвычайно сложным. Установив местонахождение украденного, они послали туда разведать обстановку агента из местных. Бедный малый вернулся весь мокрый и до смерти перепуганный — как оказалось, не зря. Задуманная молниеносная операция по выкрадыванию краденого превращалась в нечто весьма хлопотное.

Профессор Лайалл, как всегда и при любых обстоятельствах, сосредоточился на практической стороне дела.

— По крайней мере, теперь мы знаем, почему лорд Акелдама поднял такую панику и сбежал вместе со всеми своими трутнями.

— Я никогда не думал, что отщепенцы способны сниматься с места, но, полагаю, у них действуют те же защитные инстинкты, что и у других вампиров.

— А лорд Акелдама — очень старый вампир. Трутней у него необычайно много, но когда одного из них похитили, он не мог не разволноваться.

— Неужели я застрял здесь из-за вампирских глупостей! Мне нужно разыскивать свою жену, а не трутня лорда Акелдамы.

— Кормчий не просто так хотел заставить лорда Акелдаму нервничать. Причина — в вашей жене. Так что, по сути, это касается вас, и вы должны уладить это дело до отъезда.

— Вампиры есть вампиры.

— Вот именно, милорд, вот именно.

За невозмутимостью профессора Лайалла скрывалось искреннее беспокойство. Он встречался с Биффи — именно его следовало считать пропажей — всего раз или два, но этот трутень ему нравился. Признанный любимец лорда Акелдамы был жизнерадостным, спокойным и дельным малым. Он искренне любил своего скандального хозяина и пользовался его ответной любовью. Похитить его — это был просто верх неприличия со стороны кормчего. Главный неписаный закон сверхъестественных запрещал цинично красть чьих-то людей. Оборотни не покушались на чужих клавигеров, поскольку хранители ключей обеспечивали безопасность всего остального населения. И вампиры не перехватывали чужих трутней, потому что просто не принято в цивилизованном обществе отнимать друг у друга еду. Как можно! И однако теперь у БРП имелись свидетельства очевидцев, подтверждающие, что кормчий именно так поступил с лордом Акелдамой. Бедняга Биффи.

— Ее величество готова принять вас, лорд Маккон.

Граф распрямил спину.

— Отлично.

Профессор Лайалл оглядел своего альфу, проверяя, все ли в порядке с его одеждой.

— И ведите себя как следует.

Лорд Маккон мрачно покосился на него.

— Мне уже приходилось встречаться с королевой, знаете ли.

— О, конечно, знаю. Поэтому и напоминаю вам о приличиях.

Лорд Маккон оставил слова беты без внимания и последовал за лакеем, чтобы предстать перед очами прославленной королевы Виктории.

Дело кончилось тем, что венценосная особа выдала своему подданному санкцию на операцию по спасению Биффи. Она отказывалась верить в причастность кормчего к исчезновению молодого человека, но полагала, что, если трутень и в самом деле похищен, граф, как глава лондонского отделения БРП и главный сандаунер, должен принять меры. Однако, зная не понаслышке о приверженности вампиров, пусть даже отщепенцев, правилам и своеобразному кодексу чести, королева считала совершенно невероятным, что кто-то из них мог позаимствовать чужого трутня.

— Но если предположить, ваше величество, что такой редчайший случай все же произошел? И из-за этого лорд Акелдама снялся с места со своими трутнями.

— Что же, невероятные события иногда случаются. Беритесь за дело, лорд Маккон, беритесь за дело.

— Я все время забываю, что она такого маленького роста, — сказал его светлость профессору Лайаллу, когда они в тот же вечер «взялись за дело». Получив молчаливое разрешение королевы применить «Галан Тё-Тё», лорд Маккон как раз сейчас его чистил и заряжал. Это был изящный маленький револьвер, увесистый, с квадратной рукояткой, снабженный деревянными пулями, покрытыми серебром, — сандаунерская модель, предназначенная для убийства как смертных, так и вампиров с оборотнями. Граф собственноручно смастерил водонепроницаемую, промасленную кожаную кобуру, которую носил на шее, чтобы револьвер был под рукой всегда, независимо от облика. Поскольку следовало поспешить, разумнее всего было обратиться и бежать по улицам Лондона на четырех лапах.

Они выяснили, что Биффи держат в довольно фантастическом месте заточения. Лорд Маккон до сих пор не мог примириться с тем, что БРП не имело представления о существовании этого сооружения. По словам верного агента, это шар диаметром в человеческий рост, сделанный из стекла и латуни, с припаянной сверху большой трубкой. Через трубку поступает воздух для дыхания, поскольку шар находится в подводном положении, а вернее, болтается у самого дна в густом иле и всяческой грязи посреди Темзы, прямо под Железнодорожным мостом Чаринг-Кросс, возле Букингемского дворца.

Когда они добрались до цели, лорд Маккон без колебаний спрыгнул с недавно построенной набережной Виктории в грязную воду. Профессор Лайалл был более брезглив и оттого дольше медлил. Многообразная мерзость, которую несла с собой Темза, ничем не могла повредить оборотню, но при мысли о запахе, который неизбежно будет ему сопутствовать после этого — аромат мокрой псины с нотками гнилой воды, — его передергивало. Фу!

Над поверхностью показалась пятнистая голова лорда Маккона с прилизанной, как у тюленя, шерстью; он властно рявкнул на своего бету. Профессор Лайалл стиснул зубы и неуклюже прыгнул в воду, вытянув от отвращения все четыре лапы. Вместе, похожие издалека на двух бродячих собак, бросившихся в реку за палкой, они поплыли под мост.