— Добрый вечер, лорд Слотер.

На этот раз тот не стал прятаться под плащом с капюшоном. Поскольку деван явился без маскировки и не пытался скрыть свое недовольство, Лайалл не сомневался, что он официально представляет интересы королевы Виктории.

— Хорошую же кашу вы заварили, не правда ли, юный бета? Хуже некуда, если уж говорить прямо.

— Как вы поживаете, милорд? Садитесь, пожалуйста.

Деван с отвращением взглянул на спящего Биффи.

— Вы тут уже не один, я смотрю. Что это он — пьян, что ли? — его светлость принюхался. — О, бога ради, вы что, оба в Темзе плавали?

— Уверяю вас, это совершенно не входило в наши намерения.

Деван, кажется, намеревался наговорить Лайаллу еще много неприятного, но принюхался еще раз и осекся. Подошел, хромая, к дивану и склонился над бесчувственным молодым денди.

— Незнакомое лицо. Я знаю, что большая часть стаи Вулси стояла с полком за границей, но думаю, помню всех. Я еще не так стар.

— Ах да, — профессор Лайалл выпрямился и откашлялся. — Нас можно поздравить. В стае Вулси пополнение.

Деван хмыкнул с почти довольным видом, но тут же с досадой попытался скрыть это.

— Я так и подумал — от него несет лордом Макконом. Так-так-так, метаморфоза и убитый вампир — и всё это за одну ночь. Вижу, стая Вулси времени даром не теряла.

Профессор Лайалл отложил перо и снял очки.

— Одно, в сущности, тесно связано с другим.

— С каких это пор убийство вампиров приводит к появлению новых оборотней?

— С тех пор как вампиры начали похищать у других вампиров трутней — держать их в заточении на дне Темзы, а потом стрелять в них.

Деван мгновенно преобразился из ворчливого волка-одиночки в государственного деятеля. Он придвинул стул и уселся напротив Лайалла.

— Думаю, вам лучше объяснить мне подробно, что случилось, юный бета.

Когда Лайалл закончил свой рассказ, деван сидел с ошеломленным видом.

— Конечно, потребуются доказательства. Поскольку незаконный приказ об уничтожении леди Маккон отдал кормчий, вы должны понимать, что мотивы лорда Маккона, убившего именно его, вызывают большие подозрения. Однако если всё, что вы говорите, правда, то он был в своем праве как главный сандаунер. Такие выходки терпеть невозможно. Подумать только — похитить чужого трутня! Ужасно грубо.

— Вы ведь наверняка понимаете, что у меня есть и другие заботы?

— Что, он отправился искать свою сбежавшую жену?

Профессор Лайалл покривил губу и кивнул.

— Трудный народ эти альфы.

— Совершенно согласен.

— Что ж, не буду вам мешать, — деван встал, но по пути к двери еще раз подошел взглянуть на Биффи. — Вторая успешная метаморфоза за последние месяцы. В политическом плане стаю Вулси, вероятно, ожидают крупные неприятности, но с тем, на что способен ваш альфа в форме Анубиса, вас и впрямь можно только поздравить. Славный щенок, верно? Он тоже навлечет чертову уйму неприятностей вам на голову. Если вампиры решат, что оборотни украли у них трутня, — куда уж хуже?

Профессор Лайалл вздохнул.

— И притом любимца самого лорда Акелдамы.

Деван покачал головой:

— Чертову уйму неприятностей, помяните мое слово. Удачи вам, юный бета. Она вам понадобится.

Как раз в тот момент, когда деван уже уходил, в дверях возник один из лучших агентов лорда Маккона.

Агент раскланялся с деваном, вошел и встал перед профессором Лайаллом, скрестив руки за спиной.

— Докладывайте, мистер Хавербинк.

— Дела не очень-то веселые, сэр. Зубы здорово ополчились против хвостов. Они говорят, лорд Маккон давно на кормчего зло держал. Говорят, со зла, мол, его и прикончил, а не то что там по долгу службы.

Хавербинк был малый крепкий — и снаружи, и внутри. С виду никто и не подумал бы, что у этакого детины избыток души, а к тому же он умел слушать и проникал в такие места, куда аристократу путь заказан. И еще люди и сверхъестественные полагали, что мужлан, похожий на распоследнего деревенского батрака, умом не блещет. Это была ошибка.

— Серьезные волнения?

— Пока только пара потасовок в пабах — в основном клавигеры кулаками машут, когда трутни распускают языки. Если еще и консерваторы вмешаются, может далеко зайти. У них, сами знаете, одно на уме: «Ничего этого не случилось бы, если бы не интеграция. Англия заслужила это, когда пошла против природы. Против законов, установленных Богом». Как начнут ныть…

— А от вампиров есть какие-нибудь сведения?

— Королева Вестминстерского роя молчит как мертвая — уж простите за такой каламбур, — с тех самых пор, как стало известно о смерти кормчего. Если бы она считала, что правда на их стороне, кудахтала бы во всех газетах, как курица-несушка, даже не сомневайтесь.

— Да, склонен с вами согласиться. То, что она молчит, — это хорошо для нас, оборотней. А что насчет репутации БРП?

— На нас-то всех собак и вешают. Говорят, лорд М. там был по службе, а не просто как оборотень, по крайней мере, таково общее мнение. Значит, должен был держать себя в руках, — Хавербинк повернулся к бете с вопросительным выражением на широком дружелюбном лице. Лайалл кивнул. Хавербинк продолжал: — Те, кто на стороне БРП, говорят, что он был в своем праве как главный сандаунер. Ну а те, кто БРП не любит, и его не любит, и волков — те все равно будут недовольны. Тут уж ничего не поделаешь.

Лайалл потер шею.

— Ну что же, приблизительно так я и думал. Продолжайте рассказывать правду, где только можете. Пусть все знают, что кормчий похитил трутня у лорда Акелдамы. Нельзя позволить вампирам или королевскому двору замести это под ковер. Остается надеяться, что и трутень, Биффи, — бета указал на диван, — и лорд Акелдама подтвердят официальную версию, иначе нам и правда тяжко придется.

Хавербинк скептически посмотрел на спящего Биффи:

— Он что-нибудь помнит?

— Едва ли.

— А с лордом Акелдамой получится сговориться?

— Едва ли.

— Вот именно, сэр. Не хотел бы я сейчас оказаться в вашей шкуре.

— Без фамильярностей, Хавербинк.

— И в мыслях не было, сэр.

— Кстати, где сейчас лорд Акелдама и собирается ли он вернуться, так ничего и не слышно?

— Ни словечка, сэр.

— Ну хоть что-то. Ладно, за дело, мистер Хавербинк.

— Отлично, сэр.

Хавербинк вышел, и вошел следующий агент, терпеливо дожидавшийся в коридоре.

— Сообщение для вас, сэр.

— А, мистер Финкерлингтон.

Финкерлингтон, похожий на круглую металлическую жаровню в очках, торопливо поклонился и только затем нерешительно шагнул в комнату. У него были манеры клерка, повадки крота, страдающего запором, и какие-то отдаленные родственные связи в высшем свете, что он в силу своего характера считал чем-то постыдным.

— Кое-что наконец поступило по тому каналу, за которым вы мне велели следить последние несколько ночей.

При всех прочих своих качествах Финкерлингтон весьма и весьма добросовестно выполнял свою работу. Она заключалась главным образом в том, чтобы сидеть и слушать, а затем записывать услышанное — без раздумий и комментариев.

Профессор Лайалл сел.

— Долго же вы несли мне это сообщение.

— Простите, сэр. Вы весь вечер были так заняты. Я не хотел вас беспокоить.

— Да, хорошо, — профессор Лайалл нетерпеливо махнул левой рукой.

Финкерлингтон протянул ему клочок пергаментной бумаги, на котором было записано сообщение. Оно оказалось не от Алексии, как надеялся Лайалл, а от Флута. И выглядело оно настолько неуместным и досадным в сложившихся обстоятельствах, что вызвало у Лайалла недолгий, но сильный приступ раздражения на леди Маккон. До сих пор такие чувства он питал исключительно к своему альфе.

Профессор Лайалл, кляня своего альфу за внезапный отъезд на чем свет стоит, свернул листок и после недолгих размышлений о деликатности содержащихся в нем сведений проглотил.