И потянуло ее вожделение к запретному, и привело ее желание к плодам Кишкану.

Когда еще Эдаб и Эвелила были детьми, размышлял об их судьбе Шамелай.

– Нельзя пытаться вырастить добрый плод посадив его в узкую кадку – думал он. – Нельзя стать благим не ведая зло. Только пройдя долгий путь и испытав его, прикоснувшись ко злу, можно понять, что такое добро.

Шамелай не мог повлиять на Эдаба, но супруга его, Белит, которая растила Эдабу в жену свою дочь, могла.

Маленькая девочка с интересом впитывала все знания, которыми делился с ней мать. Белит рассказала, что сад Э-ден, в котором ей предстоит жить, не есть весь мир. Что за горизонтом есть другие страны, и другие люди. Аввадай захочет – говорила она  – чтобы ты была послушной девочкой, и стала беспрекословной женой тому мужу, которого он выбрал для тебя. Но в тебе живет дух Лилу, и Нинлиль – дыхание и ветер – покровительница тебе. Мужчина только внешне желает иметь послушную рабынь, но в глубине души сам жаждет оказаться в рабстве. Ты – говорила Белит, – Лилу, которая не знает никаких господ. И покорятся тебе все не ведая того.

И когда Эдаб и Эвелила крепко спали, настала пора открыть им последнюю тайну. При свете полной луны, серебристым светом залившей сад, пришел Шамелай тайком, без ведома Аввадая.  И принес он золотую клетку, в которой томилась птица.

– Смотри, какая милая, – воскликнула Эвелила, когда проснулись они. И вспомнила все, чему училась она: Мир шире, чем стены этого храма и сада  Э-денского – говорила Белит. – Какое бы ни было изобилие сада Э-ден, и как бы ни была легка и радостна жизнь в стенах его, она не стоит настоящего радости труда и преодоления сложностей, которые есть за стенами сада. Люди живут вне стен Э-дена и терпят горести и страдания, но они могут быть по-настоящему счастливы, как не может быть счастлива ни одна птица в клетке.

Не случайно рассказала ей это Белит. Эдаб вряд ли догадается, как покинуть этот сад – думал Шамелай – а знал бы он, хватит ли ему мужества? И Шамелай, и Белит оказались правы.

– Не может птичка томиться в заперти, как бы ни была  прекрасна клетка. – Сказала Эвелила открыв дверцу, и птица выпорхнула на свободу.  Птица покружила над клеткой и полетела, повела за собой.  Облетела дерево Кишкану и порхнула через орошающий канал сада за стены его.

И пока еще солнце не поднялось, решила жена: надо спешить. Пошли со мной – промолвила она Эдабу. И пошел за ней муж ее. И пришли они к  дереву Кишкану, и еще не скрылась тень его.

А пока не было Аввадая в саду, Шамелай из тайного убежища заговорил с Эвелилой. Она слышала голос, исходящий от дерева, но не видела его.

– Истинно ли, что господин запретил есть с древа сего?

– Не только есть, но даже подходить и касаться его запретил нам господин, иначе не сможем жить.

– А ты коснись дерева и увидишь, что не умрешь.

– И коснулась Эвелила, и не стало ничего, и сорвала она плод, и показался тот ей хорош и вожделен.

– Не умрете, – сказал голос, – но станете, как другие боги, в веселии и радости жить, и знать то, что ведают только боги, живущие во вне.

И позвала Эвелила Эдаба, и ела плод, и насытилась соком его, и дала Эдабу, и тот ел, и насытился соком Кишкану. И стало им весело и хорошо.

И все вокруг казалось другим, и отправились они к краю, и подошли они к зарослям на краю сада, и отделял их канал с водой. Канал был не достаточно узок, но и не столь широк. Пойдем туда  –  позвала Эдаба жена.  И, легче птицы, перепорхнула через канал, переступил через водный поток и Эдаб, ступил на другой его берег,

И стали веселы они, и раздвинули ветви кустарника, которые скрывали стену из глины и узкие окошки-бойницы. А были Эвелила и Эдаб тогда нагими, потому что не ведали стыда.

И расширились глаза от выпитого сока Кишкану, И увидели они, что люди на улицах ходят в одежде, и что богатые смеются над голым нищим, как сильный бьет слабого, как пьяный валяется в луже, и люди смеются над ним.

И загрустили Эвелила и Эдаб, что они наги и нищи, и сшили одежды из листов лотоса, и все равно убоялись господина этого сада.

И когда Аввадай зашел в сад, чтобы прогуляться, шел он привычным путем в направлении солнца. И услышали Эдаб и жена его голоса Аввадая и  укрылись от него среди деревьев сада.  Не бежал Эдаб радостно на встречу Аввадаю, и воскликнул тот: Эдаб, где ты?

И сказал Эдаб: голос твой услышал я в саду и устрашился, ибо наг я, и укрылся от взгляда твоего. И спросил Аввадай: кто поведал тебе, что наг ты? Не глядел ли ты за край, когда велел я тебе не заглядывать туда?

– Я подошел к краю и увидел, как одетые люди смеются над нагими.

– Что заставило тебя подойти к краю.

– Я вкусил плода Кишкану и пробудилось любопытство и дерзость во мне.

– Зачем ты ослушался меня.

– Жена, что ты дал мне, она позвала и дала плод дерева.

– Зачем ты это сделала, – спросил Аввадай ее.

– Лилу, что живет во мне, позвала меня. Ибо ценит муж покорность, а сам желает страсти и необузданной силы.

Разгневался Аввадай, и сказал Эдабу: за то, что ты ослушался меня, за то, что преступил завет мой, проклят ты ныне, будешь жить среди невозделанной земли, и будешь в поте лица добывать свой хлеб, до тех пор, пока в землю не вернешься, в труде будешь возделывать землю, но произрастить она тебе шип и репей. И сказал Аввадай жене Эдаба: за то что ослушалась меня и соблазнила Эдаба, и он подчинился тебе,  отныне прокляты будут все Лилу, и не пробудятся в женах. И будешь на долгие годы ты подчиняться ему, и безропотно служить ему, и в муках рожать детей ему. И принес им одежды кожаные, и выдворил из сада. И заклял два четырехкрылых ангела-быка сторожить от них врата в сад. И еще таких же – врата в город.

И ушли новые люди далеко от тех мест, где жили боги, ибо изгнали их. И напоследок их благословил Аввадай. Возделывайте землю, и плодитесь и размножайтесь, ибо вы наследуете землю. Аввадай знал – ослушались они его. Но это даже хорошо. Все равно вдали от падших богов, они расплодятся и дадут начало новому человечеству.

Не ожидал Шамелай, что прогонит дочь его и сына своего Аввадай. Не удалось ему завладеть властью через этот брак. Но в одном Шамелай был прав. Ни к чему человеку жить взаперти, сколько не укрывай его от невзгод, не минуют и они его. А узнав невзгоды, человек станет только сильнее, мудрее и действительно заслужит право быть достойным жить.

– Странный текст, – думала Флорентина. – Он не похож на те гимны и сказания, что она слышала ранее. То ли расшифровка, то ли переклад на новый лад подлинника. Она поняла, что Книга Балаама – копия, с дополнениями и трактовками старых знаний.

А поезд уже домчался до Умертвиева, медленно въехал на станцию. Некоторое время стояли. Новые люди стали заходить и рассаживаться, Флорентина убрала книгу.

За окном показался паровоз. Дымя и фыркая паром он подвез еще один состав.

Вскоре тронулись, долго ехали по путям, среди вагонов и путевых машин, затем остановились, поменяли направление и снова прибыли на станцию.

– Стыкуют, – произнес Эдмонд.

– Слишком много стоим, – прошептала Флора. – Как бы не помешали нам.

Эдмонд согласился с ее опасениями, а поезд тронулся. Пока у них не было другого выбора. Флора не рискнула теперь читать книгу и лишь безучастно смотрела на проносящиеся за окном пейзажи.

– Тихо, не смотри назад, – шепнул Эдмонд и взял Флору за руку.

Сам он смотрел на отражения в стекле. С той стороны вагона по коридору медленно шла знакомая им женщина. Она иногда останавливалась, что-то спрашивала у попутчиков. Группа молодых людей тоже обратила на нее внимание, и, волнуясь встали и направились в сторону противоположного тамбура.

– Скорее – шепнул Эдмонд, и увлек Флору в ближайшей тамбур, а затем в следующий. Под прикрытием безбилетников, убегающих от, как они думали, контролера, покинули салон и наши герои. К счастью, поезд сделал остановку, Флора и Эд спешно вышли и спрятались за небольшим строением. Благо, стоянка оказалась совсем короткой, и поезд умчался прочь. Вместе с Охотницей.