– Ой, извините, я принесла кампари, – спохватилась мисс Боулз, но Дандридж ее успокоил: ничего страшного. Допив вино, они спустились с террасы и направились к автостоянке.

– Вечер прошел просто замечательно, – сказала мисс Боулз, забравшись в машину Дандриджа. – Разыщите меня, когда вернетесь в Лондон.

– С радостью. Мне бы хотелось узнать вас поближе.

– Это я вам обещаю.

– Вы не шутите?

– Зови меня на «ты», – проворковала мисс Боулз и нежно прильнула к Дандриджу.

– Ах, Салли, – начал Дандридж, но вдруг на него накатила смертельная усталость. – Мне действительно хочется узнать тебя поближе…

– Узнаешь, зайчик, узнаешь. – Мисс Боулз выхватила из ослабевшей руки Дандриджа ключ от машины. Что было дальше, Дандридж уже не помнил.

Между тем в Лондоне в квартире миссис Фортби происходило следующее. Сэр Джайлс навзничь лежал на кровати, а миссис Фортби стягивала его ремнями. Время от времени сэр Джайлс для вида легонько отбрыкивался и хрипло хныкал, однако миссис Фортби была неумолима – по крайней мере, внешне. По замыслу сэра Джайлса, ей как раз была отведена роль неумолимой истязательницы, и она старалась изо всех сил. Увы, роль никак ей не давалась: миссис Фортби, добрая душа, не имела привычки связывать и пороть кого бы то ни было – по своим убеждениям она была противницей телесных наказаний. Именно из-за своих передовых взглядов она и согласилась ублажать сэра Джайлса. «Раз бедняжке это в радость, как я могу сказать „нет“?» – оправдывалась она перед собой. И все-таки говорить ему «нет» ей приходилось частенько – этого требовал мучительный обряд, придуманный сэром Джайлсом. Но в полумраке и добрейшая миссис Фортби сойдет за свирепую садистку, тем более что силой ее Бог не обидел, а костюм она носила так, что поневоле поверишь. Костюмов было несколько. Сегодня она предстала перед сэром Джайлсом в обличье Женщины-Кошки, мисс Дракулы, Жестокой Любовницы, Подвергающей Испытаниям Беззащитную Жертву.

– Нет-нет-нет, – скулил сэр Джайле.

– Да-да-да, – твердила миссис Фортби.

– Нет-нет-нет.

– Да-да-да

Миссис Фортби насильно раздвинула ему челюсти и сунула в рот надувной кляп.

– Нет…

Поздно. Миссис Фортби надула кляп и оглядела сэра Джайлса с плотоядной улыбкой. Литые груди нависли над ним зловещей тяжестью, руки, затянутые в перчатки…

Миссис Фортби вышла в кухню, поставила чайник и, дожидаясь, пока он закипит, принялась задумчиво грызть диетическое печенье. Временами ее брала досада оттого, что сэр Джайлс бывает у нее лишь наездами, и она мечтала хоть немного укрепить их отношения. Надо будет с ним поговорить. Она сполоснула заварной чайник, бросила в него сразу три пакетика с чаем и залила кипятком. В конце концов, годы-то летят. А как было бы славно стать леди Линчвуд! Она огляделась: куда это запропастилась крышка от чайника?

Связанный сэр Джайлс еще немного побарахтался, затих и стал в блаженном изнеможении дожидаться своей жестокой любовницы. Ждать предстояло долго. Но в промежутках между пароксизмами страсти в голову опять лезли мысли о Дандридже. Лишь бы Хоскинс не напортачил. Беда с этими подчиненными: того и гляди подведут. Сэр Джайлс предпочитал улаживать свои дела без посторонней помощи, однако в этом случае он счел за благо оставаться в тени: слишком уж многим он рискует. Сперва кнут, потом пряник. Интересно, во что ему обойдется этот пряничек. Две тысячи? Три? Четыре? Дороговато. Да еще Хоскинсу пять тысяч. И все же игра стоит свеч. Зачем мелочиться, если взамен он получит сто пятьдесят тысяч фунтов? И сумеет насолить леди Мод. Ох, и взъестся она, когда узнает, что автомагистраль все-таки пройдет через теснину. Так ей, подлюге, и надо. Но куда это провалилась миссис Фортби? Чего она там копается?

А миссис Фортби допила чай и налила себе вторую чашку. Ей становилось душно в тесном костюме. Ванну, что ли, принять? Она пошла в ванную, открыла кран, но тут вспомнила, что у нее как будто осталось еще какое-то дело.

– Господи, ну какая же я растяпа. Память совсем дырявая, – пробормотала она и взяла розгу. Жестокая Любовница Мисс Дракула вошла в спальню и закрыла за собой дверь.

Блотт сидел у себя в библиотеке за книгой сэра Артура Брайента [14], однако мысли его были заняты отнюдь не Веком Изящества. Они снова и снова возвращались к леди Мод, миссис Уинн, Дандриджу, сэру Джайлсу. К тому же принц-регент Блотту не нравился. «Корова в павлиньих перьях», как считал Блотт. И прочие Георги тоже так себе. То ли дело якобинцы. Крах великого замысла. Красавец принц Чарли [15]. Охваченный романтическим порывом, Блотт готов был упасть к ногам леди Мод и открыть ей свои чувства. Но нет, такого дурака он не сваляет. Она, чего доброго, разозлится. Или хуже того – рассмеется. Представив, как она зальется презрительным смехом, Блотт отложил книгу и вышел из сторожки. Стоял прекрасный вечер. Солнце скрылось за холмами, однако небо еще не потемнело. «Пивка бы сейчас», – подумал Блотт. Но в Гильдстед Карбонелл он не поедет. Миссис Уинн понадеется, что он проведет у нее ночь, а Блотта при одной мысли об этом с души воротит. Вчера он целый вечер терзался угрызениями совести и собирался с духом, чтобы объявить миссис Уинн, что между ними все кончено. Однако здравый смысл в конце концов победил. Не пара он леди Мод. Ему остается только мечтать о ней. И Блотт предавался этим мечтам, занимаясь любовью с миссис Уинн, которая надивиться не могла его вновь разгоревшейся страсти.

– Совсем как в прежние времена, – промолвила она томно, когда Блотт оделся и собрался в обратный путь.

Нет, больше он в «Ройял Джордже» ночевать не останется. Лучше пойти прогуляться. Кроликов у сосняка пострелять. Блотт прихватил двустволку и двинулся по парку. Неподалеку тихо журчала река, воздух был напоен летними ароматами. Из куста доносилась песенка дрозда. Но Блотт ничего вокруг не замечал. Он представлял, как в один прекрасный день все переменится, как леди Мод попадет в беду, а он придет к ней на выручку, как, оценив его отвагу, она догадается о его подлинных чувствах, как они наконец соединятся и познают любовь и счастье. Когда он добрался до сосняка, уже совсем стемнело – где уж тут охотиться на кроликов. Но Блотт про кроликов и думать забыл: он увидел, что в спальне леди Мод зажегся свет. Неслышно ступая по траве лужайки, Блотт подкрался к дому, задрал голову, да так и стоял, пока свет снова не погас. Тогда он вернулся в сторожку и лег спать.

Дандридж очнулся в машине, которая была припаркована на стоянке рядом с Лондонским шоссе. Он продрог, голова раскалывалась, в ребра уперся рычаг переключения скоростей. Дандридж выпрямился, вытащил ноги из-под рулевой колонки и попытался сообразить, где он, за каким чертом его сюда занесло и что с ним случилось. Вечеринку в гольф-клубе он помнил очень отчетливо. Вспомнил и как беседовал с мисс Боулз на террасе. И даже как шел с ней к машине. А что было дальше – как отрезало.

Дандридж вылез из машины размять ноги и тут обнаружил, что брюки на нем расстегнуты. Он поспешно застегнул их и, чтобы скрыть смущение, машинально потянулся поправить галстук. Галстука не оказалось. Дандридж нащупал расстегнутый воротник рубашки, а под ней майку. Только надета она как будто задом наперед. Дандрндж отвернул краешек и увидел ярлык: «Сент-Майкл. Чесаный хлопок». Ну точно: задом наперед. Кстати, и трусы сидят как-то странно. Он шагнул и споткнулся, наступив на собственный шнурок. Ботинки развязаны. Дандридж прислонился к автомобилю. Он порядком встревожился, и было от чего: оказаться черт знает где в… Он посмотрел на часы. В шесть часов утра. Ботинки развязаны, рубашка и майка надеты задом наперед, брюки расстегнуты. Да еще этот провал в памяти; последнее, что он помнит, – как садился в машину с девушкой, у которой были миндалевидные глаза и прелестные ножки.