– Сегодня пообедаете со мной, – объявила леди Мод. – Я вами очень довольна. И к тому же так спокойнее: все-таки мужчина в доме.

Блотт растерялся. Вот и пойми ее: кого-кого, а мужчин в доме хоть отбавляй. В комнатах для прислуги живут рабочие – шастают по лестницам, круглые сутки вкалывают на стройке. Но почему бы и не пообедать с хозяйкой, раз она предлагает. Наконец-то жизнь ему улыбалась. Леди Мод разводится. Он в нее влюблен. Блотт, конечно, не тешил себя надеждой, что из этого что-нибудь выйдет, – довольно и того, что он может иной раз вот так пообедать с ней. И что ограду возводят, хорошо. У Блотта при мысли об ограде душа радовалась. Вспоминалась война, отрадные дни плена. За этой оградой они с Мод укроются от мира и будут жить долго и счастливо. Пусть даже их ничего не связывает – все равно счастливо.

Обед закончился, хозяйка и садовник мыли посуду, как вдруг вдалеке послышался глухой гул. Задрожали стекла.

– Что это? – спросила леди Мод.

– Похоже на взрыв.

– Взрыв?

– Как в карьере.

– Нету тут никаких карьеров, – возразила леди Мод.

Они вышли на лужайку и замерли, уставившись на облако пыли, которое медленно поднималось на востоке.

Операция «Наземный бросок» началась.

Операция «Наземный бросок» продолжалась. Изо дня в день покой теснины нарушало громыхание бульдозеров и глухой рокот взрывов – трассу будущей дороги расчищали от валунов и утесов. Изо дня в день подрядчики роптали, что дороги так не строят: начал прокладку –« так иди до конца или, по крайней мере, придерживайся хоть какого-то графика. Где это видано, чтобы строители все время скакали с места на место: там поле перекопают, там лес выкорчуют, начнут возводить мост – бросят и принимаются за эстакаду. Изо дня в день Хоскинс передавал их жалобы Дандриджу, жаловался и сам. Но Дандридж только отмахивался.

– Характерная особенность операции «Наземный бросок» состоит в непредсказуемости наших передвижений, – втолковывал он Хоскинсу. – Противник не догадывается, где мы появимся в следующий момент.

– А я, думаете, догадываюсь? – желчно сказал Хоскинс. – Нынче утром я вас еле нашел. Что же вы вчера не предупредили, что перебираетесь на новое место?

Дандридж оглядел помещение полевого штаба.

– Странно. А я думал, это вы так распорядились.

– Я? – изумился Хоскинс. – С какой стати?

– Не знаю. Может, хотели быть поближе к линии фронта.

– К линии фронта? Я хочу быть поближе к своему кабинету, а не разъезжать тудасюда в долбаном автоприцепе.

– Ну, не знаю уж, кто его сюда перегнал, но так даже лучше. Теперь мы находимся возле самого места событий.

Хоскинс поглядел в окно, за которым прогрохотал гигантский самосвал.

– Ничего себе «возле»! – проорал он, силясь перекричать грохот. – Мы в самом пекле!

И словно в подтверждение его слов за окном что-то оглушительно громыхнуло и от утеса метрах в двухстах от прицепа отвалился огромный кусок. Когда осела пыль, Дандридж с торжеством обозрел груду обломков. Вот какой становится природа, когда человек – такой человек, как Дандридж, – возьмется перекроить ее по своему разумению. Природа укрощенная, природа покоренная, природа упорядоченная. Вот что такое прогресс, движение вперед – движение хоть и медленное, но неудержимое. Позади оставался прорубленный проход и насыпи, впереди – теснина и Хэндимен-холл.

– Кстати, – сказал Хоскинс, когда смог снова расслышать собственный голос. – Генерал Бернетт недоволен. Говорит, наши грузовики повредили стену вокруг его сада.

– Ну и что? Через месяц-другой у него не только стены, но и сада не будет. Так чего же он жалуется?

– А еще звонил мистер Буллетт-Финч и сказал…

Но Дандриджу было не до них.

– Подавайте жалобы в письменном виде, – отрезал он. – Эти подробности меня не интересуют – и так дел по горло.

В отличие от Дандриджа сэра Джайлса интересовали именно подробности. Он дотошно выяснял все обстоятельства продажи акций и пытался как можно подробнее представить, что намерена делать леди с этими треклятыми снимками.

– Я на этих акциях потерял полмиллиона! – орал он на Блоджера. – Полмиллиона, черт бы их драл!

Блоджер посочувствовал клиенту.

– Но ведь я предупреждал, – добавил он. – Я так и думал, что вы поторопились.

– Он думал! Ни хрена вы не думали! – бушевал сэр Джайлс. – Если бы вы думали, то сообразили бы, что это не я звоню.

– Голос был ваш. И вы еще просили, чтобы я перезвонил вам на квартиру.

– Да ничего я не просил! Чтобы я загнал четыре тысячи акций «Президент Рэнд» при таких низких ценах на бирже? Что я – ненормальный?

Блоджер пристально посмотрел на сэра Джайлса. Такие подозрения у него уже появлялись.

Кто знает, сколько бы они еще препирались, если бы не вмешался Шеффер.

– Бранью вы ничего не добьетесь. Чем превращать нашу контору в поле брани, лучше обратитесь в полицию.

– На хрена она мне сдалась, ваша полиция?

– Там вы под присягой подтвердите, что подписи на документах о продаже акций подделаны, – холодно сказал Шеффер.

Сэр Джайлс взял шляпу.

– Я, едри вашу мать, этого так не оставлю, – пригрозил он. – Вы обо мне еще услышите.

– Надеюсь, что не услышим, едри вашу мать, – ответствовал Шеффер.

Не в пример бессердечным брокерам миссис Фортби была преисполнена сострадания.

– Все из-за меня, все из-за меня, – причитала она, щуря заплывшие глазки, под которыми красовалось по синяку: награда сэра Джайлса за все труды. – И зачем только я ушла за рыбными палочками?

– Засунь эти палочки… – взорвался сэр Джайлс, но тут же одернул себя. Ему сейчас важнее всего не потерять голову, а миссис Фортби как назло лезет со своими покаянными воздыханиями. – Ладно. Надо что-то придумать. Моей жене, так ее перетак, это даром не пройдет.

– Но если она хочет получить развод…

– Развод? Развод? Думаешь, ей только развод нужен? Да она… – Сэр Джайлс снова не договорил. Миссис Фортби ни в коем случае не должна узнать про фотографии. О них вообще никто не должен знать. Как только про снимки станет известно, ему конец. Необходимо уладить это дело за три недели.

Сэр Джайлс вернулся к себе в квартиру и принялся раздумывать, как восприпятствовать строительству. В Лондоне ему рассчитывать не на что. Сунулся он к министру по вопросам окружающей среды, хотел обсудить эту проблему с ним – министр его не принял, попросил назначить новое расследование – опять отказ. Сотрудник министерства, тайком снабжавший сэра Джайлса информацией, твердил одно: слишком поздно.

– Строительство уже идет полным ходом. Теперь его ничем не остановить – разве что приключится несчастный случай.

Сэр Джайлс положил трубку и стал придумывать несчастный случай – да пострашнее, пострашнее. Вот бы леди Мод загремела с лестницы и сломала шею. Или разбилась насмерть в автомобильной катастрофе. Нет, маловероятно. Наконец он вспомнил о Дандридже. Если у леди Мод есть компромат против мужа, то ведь и у него имеется компромат против инспектора департамента дорожного строительства. И он позвонил Хоскинсу в Управление регионального планирования.

– Он уехал в Шверхкстравт, – сообщила секретарша.

– Шверхкстравт? – переспросил сэр Джайлс, силясь припомнить деревушку с таким названием в Южном Уорфордшире.

– Штаб верховного командования автомагистрали, – пояснила секретарша. – Мистер Хоскинс – заместитель командира действующего соединения.

– Что? – изумился сэр Джайлс. – Что это у вас там за дела творятся?

– Меня не спрашивайте. Я всего-навсего связистка. Соединить вас со штабом?

– Соедините, – сказал сэр Джайлс. – Бред какой-то.

– Вот именно. Как это меня еще не заставили передавать донесения азбукой Морзе.

Подошедшего к телефону Хоскинса было не узнать.

– Заместитель командира… – начал он, но сэр Джайлс не дал ему договорить.