Найда и ее подруги пришли в пальмовую рощу, чтобы проводить нас. Их светло-серые глаза, которые потрясли меня при первой встрече, лучились добром и радушием.

— Спасибо, отец! — растроганный Челейв обнял вождя, а затем попеременно всех членов общины.

— Живите счастливо, — сказала я. — И помните: сегодня лучше, чем вчера, а завтра будет лучше, чем сегодня.

— Хорошая фраза. Обязательно запомню ее, — улыбнулась белоснежной улыбкой Найда.

— Прощайте! Попутного вам ветра! — у старика блестели слезы на глазах.

Мы повлияли на его судьбу, изменили его жизнь к лучшему. И это была самая лучшая для нас награда на свете — вот эти искренние слёзы счастья.

Мы отплыли, глядя на милейших аборигенов Авокадо, пока остров не скрылся из виду. Гром в это время был с нами. Он стал все чаще нас покидать, и я начала подозревать, что у него появились какие-то проблемы в реальной жизни. Энрис подарил ему пакет марихуаны, но даже этот подарок не радовал пасмурного, как ноябрьский день Грома. Глаза его больше не смеялись.

— Гром, в чем дело? Что у тебя случилось? — спросила я.

— У сестры обнаружили рак.

— Сочувствую! Мне очень жаль…

— Я хочу, чтобы она жила.

— Это нормальное желание. Я тоже хотела бы жить, но, увы. Наши желания иногда не берутся в расчет.

— Она не заслуживает этого. Ей всего 24.

— Конечно, — я погладила Грома по руке.

В такой ситуации любые слова будут пустыми. Мы оба это понимали, поэтому молча смотрели на то, как остров Авокадо отдаляется от нас все и дальше и дальше.

Мы плыли по спокойному морю и, казалось, теперь все будет хорошо. Мы преодолеем этот путь, найдем это чертово ожерелье, потом разойдемся каждый своей дорогой.

— О чем шепчетесь? — спросил Челейв.

Братец искусно управлял кораблем, будто всю жизнь ходил под парусом. И я невольно задалась вопросом: а существует ли вообще что-то, чего не умеет мой брат? Он настолько приспособился к виртуальному миру, что чувствовал себя здесь, как дома.

Я отошла в сторону, предоставив возможность Грому высказаться самому. Не знаю, какие слова утешения подобрал Чел, но после разговора Грому заметно стало лучше. Мы с Анслой попросились за штурвал, и Челейв милостиво согласился обучить нас мастерству. Мы живем в Левизионе такой насыщенной жизнью, что любые умения здесь пригодятся.

— Что ты сказал ему? — спросила я у Челейва, когда Гром ненадолго покинул нас.

— Сказал, что его сестра сможет жить вечно. Здесь, вместе с нами.

— Но как это сделать?

— Так же, как я проделал это с тобой и собой, позволил техникам загрузить сюда наше сознание.

— Есть одна контора, занимающаяся тем, что выводит разум человека в игру, — сказала Ансла. — Тело при этом находится в капсуле и поддерживается питанием. Разум же находится здесь, совершенно в ином теле. Вы слышали о таком понятии, как многовариантность мира? Я думаю, что эта игра — разновидность Вселенной. Да, здесь есть искусственные интеллекты, а где их нет? В нашей жизни, которую мы называем реальной, ИИ есть повсюду: компьютер, смартфон, умные часы и прочее. А здесь они в облике человека. Вот и все отличие.

— А если человек умрет в капсуле? — спросила я.

— Его Разум останется жить в виртуальном мире, но поверь мне, сотрудники фирм сделают все возможное, чтобы человек как можно дольше находился в живом виде, ведь им нужно набить свои карманы деньгами, которые он платит, они не дадут ему умереть. Новейшие технологии позволяют поддерживать жизнь человеку даже с последней стадией рака, — сказала Ансла.

Немного подумав, она добавила:

— Тело для разума — это просто одежда, которую он с лёгкостью сбрасывает. Разум может жить где угодно и в чем угодно, но все же человеческое тело для него предпочтительнее.

— Что же тогда получается, что души нет? Вы говорите только о разуме, — недоумевала я.

— Определенно есть, — ответил Чел. — И она неотделима от разума. Если раньше их отделяли, то недавно стали считать, что душа — это и есть разум. Они переплетены, как две змеи и не могут существовать раздельно. Теперь вы понимаете, почему мы чувствуем любовь, боль, холод, злобу, жаждем справедливости?

— Здесь наши возможности безграничны, ведь нам даруют бессмертие. В любое время и в любом мире люди мечтали о нем, а у нас оно есть! Разве это не счастье? — спросила Ансла.

— Это правда. Ты не понимаешь, от чего отказываешься, Лиоана! — укорил меня брат.

— Есть еще какой-то способ войти и выйти из Левизиона? — поинтересовалась я.

— Существует феномен «Межпространственной петли», — нерешительно произнесла Ансла, — этим пользуются люди, чтобы остаться в игре. Они принимают малую дозу яда и погружаются в виртуальность в поисках межпространственной петли. Найти ее очень сложно, но говорят, кто ищет ее — тот всегда найдет. Когда игрок попадает в эту петлю, его физическое тело умирает, а сознание переходит персонажу. Но это опасно, никто не может гарантировать, что эта петля, соединяющая два мира — реальный и виртуальный, выведет тебя, куда нужно.

— Ли, даже не думай покинуть Левизион через межпространственную петлю, — предостерег Челейв, — в обратном направлении она не работает. Если ты войдешь в нее, то погибнешь.

Если мне не удастся найти сапфиры, то отправлюсь на поиски этой петли, решила я. Терять мне уже будет нечего. Погибну, так погибну. А вдруг я буду первая, кого она выведет в другой мир? Главное, что лазейка существует, а там разберемся.

— Даже не думай, — покачала головой Ансла, а я широко улыбнулась им обоим.

Погода резко изменилась, поднялся ветер и погнал волну. Я вскинула голову и увидела абсолютно черное небо.

— Ребят, почему все вокруг стало черным? И море потемнело, — спросила я.

— Проклятье! Кажется, сейчас начнется шторм, — сказал Чел. — Не к добру мы завели этот разговор. Здесь не принято обсуждать другие миры, Императору это не нравится. Он твёрдо уверен в том, что существует только его мир и только он истинный. Все остальное это симуляции и дьявольские ловушки.

— Я бы удивилась, если бы мы добрались до эльфийской деревни без приключений, — проворчала я.

— Прорвемся! Ансла вызывай Грома, он нам срочно нужен.

Гром появился на борту, когда наш парусник швыряло из стороны в сторону, как щепку, попавшую в водоворот. Молния била по воде, волны поднимались вверх на несколько метров, и мы всерьез опасались пойти ко дну.

Друид выкрикнул заклинание, и море стало спокойнее. Еще пара волшебных фраз, произнесенных мэтром, и от шторма остались лишь одни воспоминания.

На пристани, куда приплыл наш "бумажный" кораблик, стояла безмятежная тишина. Мы вошли в русло той самой горной речки, куда пытался утянуть меня водяной Ревеод. По реке косяком проплывали мелкие рыбешки, на большой каменной глыбе грелась огромная черепаха. Отсюда до эльфийской деревни рукой подать. На небе висел полупрозрачный серп луны, впереди к востоку простирался лес Ашизан, позади остались морские дали.

У меня в запасе осталось всего несколько дней. Справлюсь ли я? Брат ничего не хочет слышать о моем возвращении домой и всякий раз, когда я заговариваю об этом, впадает в неистовство.

Когда мы сошли на берег, наш корабль принял свою первоначальную бумажную форму. Челейв выловил его из воды и положил себе в карман.

— Оставлю себе на память, — сказал он.

— Энергия падает, нужно раздобыть еду, — сказала я, чувствуя слабость во всем теле.

— Предлагаю отправиться в магический лес. Зайдем в гости к Соколу. Быть может, смотритель Ашизана знает, где сейчас находится Фортуна?

— Согласны, — хором ответили мы с Анслой.

Как и в прошлую нашу встречу, Сокол кружил над магическим лесом, а заметив нас, спустился вниз и трансформировался в симпатичного парня с умными глазами.

— Какими судьбами в Ашизане, дружище? — обрадовано спросил он и крепко пожал руку Челу. — Давненько не виделись. Вы откуда и куда?