— Дыры? Значит, их вампирская кровь умирает.

Что бы там не произошло, это окончательно выбило меня из колеи.

— Мы должны атаковать! — Габран посмотрел на меня. — Сейчас они уязвимы.

Я должна верить, что они знают что делают.

— Вперёд.

Габран повернулся к остальным в комнате.　

— Скажите каждому возвращаться внутрь! И пусть не останавливаются до тех пор, пока каждый жрец не сдохнет.

Точки на экране снова начали двигаться к центру.

Габран широко улыбнулся.

— Лапуля, они даже не сопротивляются, Скаби полностью повержены. Мы победили. Мы, мать их, победили.

Мы победили? Победили? Огромный груз упал с моих плеч.

Я лишь молилась, чтобы мама оказалась в группе людей, которых мы освободили… она должна быть там!

От радости я начала прыгать, потом поднялась на верхний ярус и обняла Эмму.

— Мы победили!

Глаза Эммы наполнились слезами.

— Не могу поверить! Боже мой.

Мы крепко обнялись. Повернувшись, я врезалась в гору мышц. Голубые глаза Зака светились от радости. Он наклонился и поцеловал меня.

Мой мобильник зазвонил, напугав меня. Я отстранилась и несколько раз моргнула.

Зак дьявольски улыбнулся.　

— Извини. Думаю, я увлёкся.

Я покачала головой и отвернулась.

Неизвестный звонок. Это было очень странно, потому что не у многих есть мой номер телефона.

— Алло? — От стоящего вокруг шума, я прикрыла одно ухо, чтобы хоть что-то услышать.

— Пенелопа.

Моё сердце ёкнуло.

Кинич.

— Где ты? — спросила я.

Он говорил, но я его не слышала.

— Говори громче! Очень шумно! Мы победили, Кинич! Мы победили. Мааскаб падают, словно мухи. Это чудо.

Из-за аплодисментов, я ничего не могла разобрать.

— Кинич? Ты здесь?

— Да, рад слышать прекрасные новости.　

Но голос у него был отнюдь не счастливым, скорее расстроенным. Словно я сказала, что мы проиграли.

— Кинич, где ты?

— Симил, все ещё с тобой? — спросил он.

Зачем ему это?

— Думаю, она у тебя дома смотрит в стену. Что случилось?

— Если мы больше не сможем поговорить, хочу чтобы ты знала… — его голос оборвался.

— Что? Я тебя не слышу! Говори громче! — Я прошла сквозь аплодирующую толпу в коридор. — Вот. Я слышу. Что ты хочешь, чтобы я знала?

Тишина.

Убрав телефон от уха, я посмотрела на экран, на котором было написано «Вызов завершён».

— Кто это был? — спросил Зак, появившись в дверном проёме.

Я посмотрела на ноги. Леденящий страх накрыл меня, словно лавина.　

— Кинич. Но нас разъединили.

Я набираю номер, но там занято.

— Не волнуйся, Пенелопа. Уверен, он перезвонит.

Я не была так уверена. Что-то мне подсказывало, что он звонил не для того чтобы проверить меня. Нет, казалось он… прощался. Действительно прощался.

Я последовала за Заком внутрь и заметила, что не все аплодируют. Хелена не сводила глаз с экрана.

— Что там? — спросила я.

— Никколо и Гай не вышли из портала Мааскаб, — пробубнила она.

Эмма застыла, как вкопанная.

— Это какая-то ошибка.

Хелена покачала головой.　

— Никакой ошибки. Один из вампиров Никколо пытался просеяться внутрь, чтобы отыскать их. Но порталы закрыты.

О, Боже. Нет.

Следующие тридцать четыре часа были наполнены сладко-горькими событиями. Я ещё никогда за всю жизнь не чувствовала себя такой разрозненной. Наша армия — солдаты Учбен, десяток богов и армия вампиров — легко уничтожила тысячи злых вампиров-скаби, замертво падающих, когда вампирская кровь в них погибала. Затем посыпались сообщения со всех концов света, что Обскурос пали, превратившись в пыль.

Андрус объяснил, кем бы ни был их создатель, но он точно уверен в двух вещах: первое — он или она был древним, одним из шести первородных вампиров; второе — этот древний убит. Кто убил древнего? Как? Никто не знал, и, честно говоря, нам было все равно.

Это то самое чудо, в котором мы нуждались. Дополнительным бонусом было то, что любые обычные — выжившие — Мааскабы не смогут одержать победу без вампирской крови. Они больше не могут просеиваться или прятаться в «пространстве».

Судьба. Это судьба, говорили все.

Но за победу нужно платить. За первые двадцать минут мы потеряли около тысячи Учбенов и вампиров. Если бы «чудо» не произошло, вся наша двадцати тысячная армия была бы уничтожена за несколько часов. Нам повезло. Не считая Хелену и Эмму.

Из двух тысяч, просеивавшихся в портал Мааскаба, Гай, Никколо и сорок вампиров так и не вернулись. Группа Учбен, в контрольной комнате, тщательно проанализировала снимки со спутников, и подтвердила это. Хуже того, мы узнали, что закрыты не только порталы Мааскаб. Как-то закрылось все просеивающее измерение. Никто из наших вампиров не мог просеиваться. Они сказали, что «пространство» заполнено цементом. Под завязку. Эмма и Хелена были угнетены, но, как сильные женщины, они держались вместе и вместе с остальными сосредоточились на поиске способа спасти своих мужчин.

И теперь моя очередь столкнуться с худшим кошмаром.

— Готова? — спросил Зак.

Я смотрела на утреннее небо и просторы пустыни. Нет. Я не готова. Но обратного пути нет.

Учбен и вампиры, которые могли стоять на ногах, занимались раненными и переносили оружие с мёртвых. Мы знали, что приблизительно двести человек — спасённых Пиел -

прибудут сюда. Медики Учбен сказали, что они в хорошей физической форме. Но психологически? У нас не было не единой подсказки. Была ли моя мама среди них? Никто не знал, как и не знал, почему женщины не разговаривали.

Эмма, Хелена, Зак и я стояли в небольшой стеклянной комнате, примыкающей к ангару. Мы тихо наблюдали за посадкой замаскированного самолёта в лагере Учбен. Я старалась держать себя в руках, и быть такой же сильной, как Эмма и Хелена, но поняла, что дошла до критической точки. И кто может винить меня за это? Я видела, как мир висел на волоске от гибели, узнала, что беременна, стала тем, кем не желала — Богиней Солнца — меня бросил Кинич, и теперь я должна притворяться, что в полном порядке, если вдруг моя мама, единственный человек в мире, который действительно любит меня, моя единственная настоящая семья… Я должна притворяться, что все в порядке, если её не будет в том самолёте? Нет. Я не буду. Просто… не смогу. Человеку сложно с таким справиться.

«Пожалуйста, прошу, будь на самолёте. Прошу, будь на самолёте». Я крепко зажмурилась, слушая как двигатели останавливаются.

— Они выходят, — прошептала Хелена. — Их так много.

Я открыла глаза и почувствовала себя подавленной грустью. Их глаза такие пустые, выражения лиц мрачные и отчаявшиеся. Что эти монстры с ними сделали?

Боже, моё сердце обливалось кровью за каждого, но я отчаянно исследовала линию женщин в изодранных одеждах, идущих к ангару. Солдаты и медики помчались к ним, чтобы отвести в подземную больницу.

Безымянных лиц становилось все больше.　

— Её тут нет. — Отвернувшись, я начала рыдать, просто не могла этого вынести.

Зак обнял меня, и я уткнулась лицом ему в грудь. Хотела бы я, чтобы здесь был Кинич. Но его не было, за что я его ненавидела. А ещё за то, что он бросил меня разбираться во всем самостоятельно. Ненавидела, что его любви не хватило, чтобы остаться. Я ненавидела Мааскаб за то, что украли меня из моего мира. Никогда бы не подумала, что внутри живёт столько ненависти. Зак гладил меня по волосам.

— Не теряй надежды, Пенелопа. Другой самолёт с людьми ещё в пути.

— Не могу поверить! — Выскочив, Эмма набросилась на огромного мужчину, который шёл среди Пиел. Она била мужчину и кричала: — Ты ублюдок! Я убью тебя!

Выбежали два солдата и оттащили её. Из-за её растрёпанных рыжих волос я не видела лица Эммы, но я чувствовала, что она готова отпустить силу Пиел.

Я побежала туда.

— Эмма, успокойся! — вопила я.

— Я убью его, Пенелопа! Убью! — Она посмотрела на мужчину, который лежал на земле, корчась от боли. — Ты меня слышишь, Томмазо? Слышишь? Ты покойник. Ты грёбаный предатель!