Клинт сидел перед телевизором, настроенным на местный канал новостей. Кажется, снова шел снег. Я слышала, что метеоролог попал под град обвинений нескольких дикторов.

Лучше? — спросил Клинт, поднимаясь, и встревоженно посмотрел на меня.

Я кивнула.

Прости, но я…

Тут на экране мелькнуло такое, что вмиг приковало мое внимание. Я вытянула шею, чтобы взглянуть на телевизор через плечо Клинта.

Бойкая дикторша-блондинка саркастически улыбалась. Над ее левым плечом повис логотип «Плейбоя» в виде кролика, под которым огромными черными буквами было написано: «Учительница из Броукн-Эрроу предпочитает соблазнять, а не обучать».

Боже мой, — выдохнула я и приклеилась взглядом к экрану, словно там шла речь о дорожной катастрофе.

Теперь переходим к местным новостям, которые будут погорячее, чем погода. Пресс-агент бывшей школьной учительницы английского языка сегодня утром заявил, что тридцатипятилетней Шаннон Паркер предложили позировать обнаженной для журнала «Плейбой». Уже сейчас вокруг этого предложения растет ажиотаж. Бывшая учительница, проживающая в настоящее время в Чикаго, настаивает, чтобы фотосессия прошла в ее родном штате Оклахома.

Напарник дикторши отпустил какое-то шутливое замечание, и они перешли к спорту. У меня закружилась голова, я тяжело плюхнулась на ближайший стул.

Ты ведь не собираешься снова грохнуться в обморок? — Клинт настороженно вглядывался мне в лицо, словно не зная, как поступить: то ли самому что-то делать, то ли звать на помощь.

Хью Хефнер!

Что такое? — Похоже, Клинт решил, что я спятила.

Вот кто был тот тип, похожий на ястреба. Он разговаривал с Рианнон, когда я увидела ее с помощью зонда, — покачала я головой. — Надо же, собирается позировать голой для дурацкого «Плейбоя»! Папаша на стенку полезет. — Я закрыла лицо руками и обмякла.

Он будет знать, что это не ты.

Да, но толку от этого!.. Другие ведь не будут знать, — Я неожиданно села прямо и опустила руки, — Она собирается приехать в лес, хочет отнять тебя у меня и думает, что ей это удастся с помощью эротической съемки, проведенной на заднем дворе твоего дома. А еще эта стерва на всякий случай вызывает Нуаду, — Тут я подумала, что все сходится. — Поганка хочет разделаться со мной. Скорее всего, она попытается скормить меня Нуаде, как рыбку кошке.

В лесу она будет на пике своих сил, — добавил Клинт.

Я тоже, — решительно заявила я, — К тому же у меня есть три вещи, которых нет у нее.

Фриман вопросительно посмотрел на меня.

Во-первых, опыт. Однажды я уже участвовала в устранении Нуады, а она лишь вызвала его из небытия с помощью секса и зла. Во-вторых, лес признает во мне Избранную Эпоны. В-третьих, у меня есть ты, — улыбнулась я Клинту, — Твоя энергия усиливает мою, и Рианнон даже не подозревает, во сколько раз. Вообще-то у меня очень сильное подозрение, что она совершенно меня недооценивает. Это хорошо для нас и плохо для нее, — Я поднялась и схватила Клинта за руку, — Идем. Мне надоело плестись у нее в хвосте.

Возвращение в лес оказалось изнурительно долгим. Из Броукн-Эрроу мы выехали вскоре после девяти утра и часов через шесть сделали остановку в каком-то безымянном городишке для заправки как «хаммера», так и себя, отыскали закусочную для автомобилистов, где я соблазнилась огромным хот-догом и картофельными оладьями. Теперь не говорите, что я не храбрая женщина. Четыре часа спустя, уже на закате, Клинт наконец-то съехал с бетонки на заснеженную тропу, ведущую к его хижине.

Дорога Наги, — прошептала я, вглядываясь в спокойный пейзаж за окном, — Призраки мертвых.

Я узнала бы эту дорогу даже с закрытыми глазами. Она вызывала чувство печали и одиночества. Подняв руку, я прижала ее к стеклу и прошептала духам, которые, как мне казалось, зависли над бетонной полосой, покрытой снегом:

Я буду помнить о вас.

По-прежнему шел снег. Не сильный, но вполне достаточный для того, чтобы дать нам понять — дело будет.

Беседуешь с призраками? — тихо спросил Клинт.

Именно так, — живо ответила я и взяла себе на заметку, чтобы мои служанки помянули индейских воинов на следующем празднике полной луны.

Черт! Жуткий холод.

Изо рта клубами повалил пар, когда я выбралась из «хаммера» и побежала к хижине. За дверью я сбросила обувь и последовала за Клинтом к очагу.

Сейчас станет тепло, — улыбнулся он мне через плечо, — Присядь, но куртки пока не снимай. Сама удивишься, как быстро согреешься.

Я кивнула и сделала все так, как мне велели. Возвращение домой помогло Клинту оттаять. Мы с ним, конечно, не болтали как старые приятели, зато он определенно снова вылез из своей раковины. Знаю, это эгоистично, но я предпочитала видеть его именно таким — очаровательным и внимательным. Да иначе и быть не могло. Чем ближе мы подбирались к дому Клинта, тем раскованнее он становился. Мне больше не казалось, что Фриман переломится пополам, если наклонится.

Вот, — произнес он, бросая в огонь последнее полено. — Этого должно хватить.

Клинт занялся старомодными керосиновыми лампами, которые стояли на крепких столиках.

Как думаешь, она уже здесь? — спросила я.

Он опустился в кресло-качалку напротив меня.

Скорее всего, нет, но я знаю один способ, как это выяснить, — ответил Фриман, кивнув в сторону двери.

Хочешь пойти и поискать ее? Ой, пожалуйста, только не это. Я чертовски устала.

Есть вариант попроще. Деревья могли бы сообщить и мне, не спряталась ли она где-то в лесу, но готов побиться об заклад на целый воз дров, что они куда охотнее расскажут об этом тебе.

Я встрепенулась.

— А что, пожалуй, ты прав, — сказала я, вспомнив об отвратительной сцене, которую мне пришлось наблюдать накануне ночью. — Знаешь, Клинт, по-моему, деревья не очень жалуют Рианнон. Сам посуди, во-первых, они называют Возлюбленной Эпоны именно меня. Во-вторых, я не чувствовала, чтобы они помогали ей во время того отвратительного ритуала. Думаешь, такое возможно?

Если бы я не знал тебя, то ответил бы отрицательно. Но Рианнон, в отличие от тебя, не общается с деревьями. Мне кажется, она черпает энергию из другого источника — откуда-то из земли, но я точно знаю, что деревья с ней не разговаривают. Еще мне известно, что они не приветствовали ее так, как тебя.

Да, они молчали на поляне в Чикаго, — добавила я.

Избранная Богини — это ты, Шаннон, девочка моя, а не она, — просто сказал он.

Тогда пойдем и посмотрим, выдадут л и ее деревья, — заулыбалась я и направилась к двери.

Как и в прошлый раз, когда мы шли по лесу, Клинт возглавлял нашу экспедицию. Мне казалось, что после той первой прогулки прошла целая вечность, а на самом деле — всего несколько дней. Время все-таки бежит как- то странно.

Лес был красив и холоден в своем официальном безупречно белом наряде. Мы с трудом пробирались сквозь сугробы, а вокруг нас грациозно кружили снежинки. Еще не стемнело. Облака по-прежнему светились сероватым цветом с легким оттенком розовато-лилового, который оставляет за собой уходящий день. Они напоминали сброшенный шарф, медленно падающий с неба.

Я присмотрелась к Клинту. Он шагал уверенно и прямо, а не как калека, скрюченный болью.

Мы прошли совсем немного, и вдруг Фриман остановился так резко, что я чуть не врезалась в него.

— Вон там, — указал он направо и взял меня под руку, чтобы помочь преодолеть бездорожье, — Деревья здесь не такие старые, как болотные дубы на поляне, но думаю, что нам нет необходимости идти за помощью так далеко.

Как только мы сошли с тропы, со всех сторон я услышала шепот:

«Добро пожаловать, Возлюбленная!»

«Избранная вернулась!»

Да, далеко идти не придется, — заверила я его, протянула свободную руку и стала дотрагиваться до всех стволов, купаясь в их теплых приветствиях.

Впереди показалась огромная сосна. Ветви с длинными иголками блестели белым снегом высоко над моей головой. В нос ударил острый запах хвои, вызвав воспоминание о рождественском утре.