— Им вряд ли удастся восстановить его лицо, так ведь? Оно полностью разбито, Уит. Они изуродовали его.

Он сел рядом с Люси.

— Уже арестовали кого-нибудь? — спросила она.

— Нет. Но Дэвид говорит, что у него есть подозреваемый. — Он взял ее за руку. — Я пока не знаю, кто это.

Она сделала глоток чая.

— Люди из управления шерифа забрали вчера автоответчик и компьютер Пэтча. Я переписала все его сообщения, потому что, возможно, людей, которым нужно позвонить, на самом деле намного больше. Но что мне им сказать, Уит? Он не сможет с вами пообедать, потому что его убили?

Уит мельком прослушал сообщения: на следующий день дом Пэтча должны были опрыскивать от насекомых — это нужно отменить; три раза прозвучала просьба Сюзан перезвонить ей; был звонок из библиотеки Порт-Лео насчет не возвращенной в срок книги. Разнообразные штрихи повседневной, текущей в своем обычном русле жизни выглядели слишком привычно, чтобы поверить, что судьба изменила ее, развернув вспять и поставив все с ног на голову.

Уит позвонил в библиотеку Порт-Лео и осведомился по поводу просроченной книги. Люси, нахмурившись, наблюдала за ним.

— Уит, кому сейчас дело до этой книги? — спросила она, когда он повесил трубку.

— Он был постоянным читателем в библиотеке?

— О Господи, нет. Пэтча вообще не интересовало ничего, что не умело плавать, делать ставки на бейсбольные матчи или не могло его поцеловать. — Она подсела к нему поближе. — А какую книгу он там взял?

— «Жан Лаффит — король пиратов».

Люси пожала плечами.

— Никогда не видела, чтобы он читал что-то еще, кроме газет и своего журнала «Спортс иллюстрейтед». — Она помолчала. — Ты еще не говорил с Сюзан?

— Нет. Я сказал, что заеду к ней попозже, чтобы взять показания для расследования.

Люси вытащила из-под своего стакана бумажную салфетку и начала рвать ее на мелкие клочки.

— Ты говорил, что у них появился подозреваемый.

— Пытаешься угадать, кто это?

— Я, конечно, стерва, — сказала Люси, — и мне нет прощения. Но признаюсь, что меня это действительно волнует.

— Кто же это, дорогая?

— Может, дружок Сюзан Рой Кранц? Они с Пэтчем не слишком-то ладили.

— Ты мне об этом никогда не говорила.

— Они и встречались-то не чаще раза в месяц, — продолжила Люси. — Их клыки не выдержали бы более частых столкновений.

— Люси, пойми, это уже не шутки. Если ты укажешь на кого-то конкретно, твои слова будут учтены со всей серьезностью. Мною, по крайней мере, а возможно, и Дэвидом.

Люси притихла.

— Не хочется верить, что лично знаком с человеком, который способен хладнокровно убить старых людей.

— Но ты считаешь, что Рой способен на это, разве не так?

— От него явно исходят плохие вибрации, — угрюмо произнесла Люси. — Я знаю, как ты относишься к моим вибрациям. Но поверь, я просто пытаюсь рассуждать логически. Он уже побывал в тюрьме. За наркотики. Однако этот факт мисс Сюзан, естественно, не афиширует.

— Наркотики необязательно ведут к жестоким преступлениям, — возразил Уит, заметив, как сразу помрачнело лицо Люси. — Но с чего бы это Рою нападать на Пэтча и Туй?

— В этом могла быть заинтересована Сюзан. Она получает половину земли и денег со счетов Пэтча. Я уверена, что их там немало.

— А она не может сказать то же самое о тебе?

— Но у меня не такие плохие взаимоотношения с деньгами, как у этой Сюзи Кью.[8] — Люси прокашлялась. — Пэтч как-то сказал мне — и у меня нет оснований не верить ему, — что он хотел бы, чтобы я вообще не давала ей денег. Не больше пары долларов, поскольку у нее проблемы с азартными играми.

— Это действительно серьезно?

— Даже очень. Пэтч говорил, что Сюзан задолжала уже под сотню тысяч, Уит.

«Опять сто тысяч. Счастливое число», — вздохнув, подумал он.

Люси продолжила:

— Сюзан и Рой каждые несколько недель ездят в Босье-Сити или летают в Билокси. Иногда они играют в казино на лодках из Рокпорта и Галвестона. Она протранжирила свои деньги, и Пэтч не давал ей ни цента. Сегодня утром я рассказала об этом Дэвиду Пауэру.

— И как Дэвид отнесся к твоему предположению, Люси?

— Он задумался и наморщил лоб. Знаешь, у него аура очень проницательного человека. Он наверняка глубокий мыслитель.

— Возможно, и мыслитель, когда рассуждает о водопроводе, но я, честно говоря, не уверен даже в этом.

— Я понимаю, что Сюзан не понравится, если она узнает, что я обвиняю ее приятеля.

— Безусловно.

— Но у меня же должна быть какая-то ответственность, Уит?

— Конечно.

Люси взяла его ладони в свои руки.

— Я должна оставаться здесь, чтобы охранять дом от их посягательств. Я уже делала это и раньше. Рой — или кто-то другой — не посмеет влезть сюда, пока я тут.

— Но ты не можешь утверждать наверняка, что во всем виноват этот Рой.

— Да, я играю сейчас в игру под названием «А что, если…». Это самая ужасная игра в мире, я бы сказала, судьбоносная. Если пару раз не угадаешь, можешь проиграть свою жизнь. — Она вытерла губы тыльной стороной ладони. — И если ты сейчас решишь порвать со мной, значит, начались действительно плохие времена.

— С чего это, интересно, ты взяла, что я собираюсь с тобой порвать?

— Я просто так говорю, — сказала Люси. — Не бросай меня, по крайней мере, еще месяца три.

— Я вообще не думал об этом.

— Потому что ты меня любишь, да? — Люси внимательно посмотрела на него. — Я вовсе не пытаюсь загнать тебя в угол, Уит. Поверь мне, я ощущаю исходящие от тебя вибрации любви, но ты мне ничего не говоришь. Однако если ты действительно что-то чувствуешь, сейчас самый подходящий момент сообщить мне об этом.

— О том, что я люблю тебя? О Боже, Люси! Разумеется, я люблю тебя.

— При таком красноречии у тебя должны быть проблемы с написанием поздравительных открыток.

— Я действительно люблю тебя, Люси, и никуда не собираюсь уходить, — невольно вырвалось у Уита, и он подумал: «Ну вот, сказал-таки. Не так уж и тяжело, когда слова уже произнесены».

— Я тоже люблю тебя, Уит. Я никого еще в жизни не любила так, как люблю тебя. Я хочу, чтобы ты об этом знал. И все у нас дальше будет хорошо, правда?

— Ну конечно, детка. У нас и сейчас все хорошо.

Он встал и поцеловал ее. Сначала она отвечала ему робко, но затем стала целовать крепко, страстно, с силой прижимаясь к его груди. Однако тут зазвонил телефон, и Люси прервала поцелуй.

— Вот черт, — пробормотала она и нехотя подняла трубку. По ее интонации он понял, что это кто-то из родственников или друзей семьи. Судя по всему, звонили откуда-то издалека и узнали о случившемся несчастье совсем недавно. Люси опустилась на стул рядом с телефоном и принялась что-то говорить в ответ на соболезнования. Затем она коротко рассказала о происшедшей трагедии. Уит пододвинул к ней ее стакан с чаем, и она благодарно похлопала его по руке. Чтобы не мешать ей, он ушел в гостиную.

Бутылка «Гленфиддика», из которой он наливал себе прошлой ночью, по-прежнему стояла на столе. Он взял ее в руки и только сейчас заметил бирку на золотой ленточке, висевшую на горлышке. На ней была надпись от руки: «Чтобы вспоминать дни минувшие. Стоуни». Уит поставил бутылку обратно в бар. Теперь встреча с Сюзан Гилберт не обещала уже ничего приятного, и он решил, что, возможно, ему чуть позже понадобится это виски.

«Я люблю тебя», — сказала ему Люси. Эти слова вызвали в нем легкую счастливую дрожь, волнение и предчувствие новых возможностей, открывающихся перед ним.

В дверях появилась Люси. Она снова была бледна — румянец, появившийся после их поцелуя, исчез.

— Когда я закончила разговор с одним из старых армейских приятелей Пэтча, позвонили из управления шерифа. Они хотят, чтобы я к ним приехала. Для допроса.

Похитители завязали Клаудии глаза куском плотной бархатистой ткани, отвратительно пахнувшей составом для полировки лодки. Невидимые руки подхватили ее под мышки, поставили на ноги и направили вниз, к каютам. Рядом она слышала тяжелое дыхание постоянно спотыкавшегося Бена.