Алексу не понравился этот вопрос.

— Я тут неподалеку. Приглядываю за тобой.

— И сколько, по-твоему, я должен лежать на дне? Мне нельзя прятаться вечно.

— Я думаю, что все зависит от твоего брата, — сказал Алекс. — Подождем немного. Если он будет в чем-нибудь обвинять тебя, считай, что ты в полном дерьме.

— Бен никогда так не поступит.

— Ты же его кинул по полной программе, Стоуни. Так что забудь о старой братской любви.

— Бен не такой.

— Ты хочешь сказать, что как человек он лучше тебя? — спросил Алекс. — Мне кажется, тебе следует побыть там еще пару дней, Стоуни. Пусть они дозреют и побеспокоятся о тебе. Может быть, мы даже устроим спектакль с требованием о твоем выкупе. А потом ты появишься, не хуже прежнего. — Алекс невольно улыбнулся и подумал: «Все правильно, давай, тебе осталось только помечтать». — Я завтра позвоню. Не высовывайся.

— Хорошо.

Алекс поднялся и стал паковать сумку. Его устраивало, что он знал, где находится Стоуни, но совсем не нравилось, что и Стоуни знал, где он. Он рассчитался в «Сэндспоте», проехал через весь город в мотель поменьше, «Серфсайд», — похоже, все гостиницы на побережье назывались на «С», — зарегистрировался и устроился в номере.

По пути туда Алекс не обратил внимания на небольшой золотисто-фиолетовый «шевроле» со свисающими с зеркала желтыми кристаллами, который следовал за ним.

В субботу утром Уит проснулся рано: Люси трясла его за плечо. Когда он вернулся из больницы, ее еще не было дома. Но он был так измучен, что съел сэндвич и тут же, укрывшись одеялом, уснул. Сквозь сон он слышал, как она вскоре приехала, улеглась рядом, обняла его и поцеловала в затылок.

— Телефон, — прошептала Люси ему на ухо, увидев, что он открыл глаза. — Голос у этого парня такой, словно он превращает уголь в алмазы, прессуя его собственной задницей.

Уит взял трубку, долго слушал, пару раз ответил «угу» и снова лег, натянув на себя одеяло.

— Кто это был?

— ФБР.

— ФБР? — ее тон подскочил на целую октаву.

— Гувер[29] там больше уже не командует. Так что тебе бояться нечего. — Он зарылся лицом поглубже в подушку. — Они хотят поговорить со мной о Стоуни Воне. Думаю, что я действительно был последним, кто видел его перед тем, как он исчез, сбежал или что там еще могло с ним произойти. — Он изложил ей очень краткую — и хорошо отредактированную — версию похищения Клаудии. Люси провела рукой по его спине, и он шумно вздохнул.

— И что, по их мнению, могло случиться с этим парнем?

— Не знаю. Возможно, похитители, которые захватили его брата, потом вернулись за ним. — Ему не хотелось говорить с ней о Дэнни Лаффите, поездке Гуча или еще о чем-то, связанном с этим делом. Люси не может держать язык за зубами, думал он, да и зачем ей лишний раз расстраиваться.

— И все-таки скажи, был ли этот Стоуни причастен к убийству Пэтча, Уит? — шепотом спросила она, гладя ему живот. — Я думала, что это сделал Джимми Берд.

— Стоуни был знаком с твоим дядей. Это была единственная причина, почему я поехал поговорить с ним. А похищение его брата может не иметь ничего общего со смертью Пэтча.

Люси провела ногтями по его ребрам: он любил, когда она так делала. Улыбнувшись, он все же отстранился от нее и ласково произнес:

— Сейчас не время, детка. До встречи с федералами мне еще нужно принять душ.

— Хорошо, — коротко ответила Люси.

Он открыл один глаз и подозрительно посмотрел на нее.

— С тобой все в порядке?

— Да. Я в норме, просто устала.

— Твои дела заняли у тебя много времени.

— Да нет. Я вернулась, но тебя не было дома. Поэтому я быстро перекусила и поехала к себе на квартиру, чтобы взять чистую одежду.

Уит встал с постели и отправился в душ. Не успел он раздеться, как Люси снова позвала его.

— Уит! — Она стояла в дверях ванной в футболке на голое тело и тонких беленьких трусиках.

— Что, детка?

— Ты когда будешь проводить дознание? На следующей неделе?

— Во вторник.

— А зачем, если это сделал Джимми Берд? Он ведь мертв.

— Я считаю, что это будет чистая формальность. К тому же, возможно, ко вторнику мы будем знать больше. Я не думаю, что он действовал в одиночку, и в этом мое мнение не совпадает с мнением Дэвида.

— Но Дэвид все-таки коп, дорогой.

— Вот именно. — Уит стянул длинные трусы и шагнул под струи горячей воды. — Дознание является процедурой, с помощью которой правосудие определяет, была ли смерть одного человека вызвана действиями другого. Если я возложу вину за гибель Пэтча и Туй на Джимми, это все равно не объяснит причин происшедшего.

Люси продолжала стоять в дверях и смотреть, как он моется.

— Ты нашла какую-нибудь страховку на эти монеты? — спросил он.

— У меня не было времени искать ее, — ответила она, и Уит, который намыливал в это время волосы, уловил в голосе девушки злые нотки. Однако неожиданная вспышка раздражения тут же погасла, и Люси спокойно продолжила: — Может быть, они и не принадлежали Пэтчу, я ведь точно не знаю. А можно мне взглянуть на эти монеты?

— Я посмотрю, можно ли будет устроить это. Я не хотел злить тебя.

— Конфликт плохо отражается на твоей ауре, Уит. Ты по своей природе миролюбивый парень. Но когда началось это расследование, я почувствовала, что от тебя стали исходить плохие вибрации.

Уит прополоскал волосы, смывая пену.

— Ты не можешь возразить мне ничего толкового, — сказала Люси.

— Ты же сама только что сказала о вреде конфликтов, детка.

— Я знаю, что ты не веришь в паранормальные силы. Это обычное дело. Тебе свойственен научный подход, а у нас нет таких демонстрационных технологий, чтобы я могла показать ауру человека так, как мне бы этого хотелось. Но ее можно зафиксировать так же, как распечатку картинки компьютерного томографа.

— Люси, если ты говоришь мне, что ты экстрасенс, я верю тебе. Потому что люблю тебя. И больше тут добавить нечего.

Люси ничего не ответила, и Уит молча закончил мыться. Но когда он выключил воду, оказалось, что она все еще стоит рядом и тихонько всхлипывает.

— Детка, — ласково произнес он.

— На самом деле я не настоящий экстрасенс. Я не вижу ауру. Я не могу предсказывать будущее. Я действую интуитивно, как и любой другой человек, вот и все.

— Ну, мне, например, моя интуиция ничего не подсказывает, так что здесь ты далеко впереди меня.

— Но я ведь ненастоящая! Как можно любить подделку? Я же не назвала свою службу «Горячая линия интуитивных подсказок». — Оторвав кусок туалетной бумаги, она промокнула ею глаза и высморкалась.

— Люси. — Уит обернул полотенце вокруг бедер. — Ты не подделка. Ты, как бы это сказать, адвокат без лицензии. Точно так же, как я — судья без юридического образования.

— Но тебя же выбрали. Образование тебе и не нужно.

— Тебя люди тоже выбирают: они сами решают, позвонить ли им в твою службу или нет, стоит ли погадать на картах или получить небольшой совет. — Он прижал ее к себе и легко, но с чувством поцеловал в губы.

— Я хочу выйти из этого бизнеса, — продолжая всхлипывать, сказала Люси. — Я хочу, чтобы ты мной гордился.

— Я и так горжусь тобой, — ответил он серьезно. — И люблю тебя такой, какая ты есть.

— Ты не можешь гордиться мной, Уит, — грустно произнесла Люси.

— Могу.

— Нет. — Она отчаянно помотала головой.

— Поверь, я тобой горжусь, — сказал Уит, сбрасывая полотенце и роясь в сумке из плотной ткани, которую принес с собой. Он нашел там чистые длинные трусы, надел их, а затем вытащил рубашку ошеломительного желтого цвета с танцующими по ней красными крабами. В следующую секунду он уже влез в брюки цвета хаки и надел сандалии.

— Не стоит одеваться так легкомысленно, идя на встречу с агентами ФБР, — заметила Люси. — Надень костюм.

— Ты настраиваешь меня на раздражительный лад,[30] — с улыбкой сказал он.