Уит оставил телевизор включенным, а сам сел к окну, которое выходило на море. Он распахнул его настежь, чтобы слышать шелест прибоя в бухте Святого Лео. Ночь была темной, луна застенчиво пряталась за облаками, а в воздухе то и дело вспыхивали светлячки, чтобы тут же исчезнуть, как придавленные двумя пальцами огоньки тлеющих свечных фитилей. Прожекторы пожарной машины все так же освещали место раскопок, над которым сейчас распростерся тент, а рядом стоял охраняющий его офицер полиции.

В старом доме по-прежнему ощущалось присутствие хозяина. Уиту чудился смех Пэтча, постоянные шуточки старика. На столике стояла бутылка «Гленфиддика»,[5] которую Пэтч открыл при Уите только на прошлой неделе. Он нашел две небольшие стопки, взял бутылку и налил в них этот отличный «скотч»: одну — себе, другую — Пэтчу.

Довольно долго Уит сидел, не прикасаясь к стопкам, но затем выпил обе. Виски слегка обожгло ему горло, глаза стали влажными. Уит едва сдерживал себя, чтобы не заплакать.

Пэтч. Туй. Обещаю вам. Кто бы ни был убийца, ему это с рук не сойдет.

Он снова вернулся в спальню и лег рядом с Люси, обнимая ее в темноте ночи.

— Пэтч Гилберт искал сто тысяч долларов. И просил об этом по секрету, — сообщил Гуч. — Ты знаешь, как я отношусь к огласке, поэтому в полиции ничего говорить не буду, но тебе об этом деле расскажу.

Гуч открыл пиво «Шайнер Бок». Они с Уитом находились на пристани Золотой Залив и любовались игрой солнечных бликов, которые отсвечивали на мелкой ряби моря. Летняя жизнь на борту стоявших там лодок неторопливо катилась к обеду; отовсюду доносились неистребимые мелодии Джимми Баффетта,[6] под которые здешние обыватели, освежая похмельные головы, пили пиво, чтобы вернуться к давно устоявшейся, ленивой жизни на последующие полдня.

— Предполагается, что я должен сказать тебе за это спасибо? — Уит достал из холодильника банку с содовой. — Ради бога, Гуч, не стоит идти из-за меня на такие жертвы.

Утро четверга в мировом суде было полностью забито делами по нарушению правил дорожного движения и разбирательством мелких жалоб, и Уит был донельзя раздражен. Глаза после бессонной ночи болели. К тому же ему не терпелось получить информацию от Паркера о старом захоронении, а от службы медицинской экспертизы округа Нуэсес — о результатах вскрытия.

— Я не знаю, был ли я первым или единственным, к кому обращался Пэтч, — невозмутимо продолжил Гуч.

Он снял футболку, вытянулся в шезлонге и закрыл глаза от ярких лучей солнца. На его мощном теле, темном от загара, белели многочисленные шрамы. Один из них, небольшой, в форме цветочка, остался, скорее всего, от пулевого ранения в грудь, другой — от зарубцевавшегося пореза на животе. Еще один — от старой колотой раны — красовался на плече. Но о своих оставшихся на всю жизнь метках Гуч никогда не рассказывал.

— А почему он попросил сто тысяч долларов у тебя?

Гуч открыл один глаз и внимательно посмотрел на Уита.

Когда твой лучший друг ведет себя так загадочно, это, по меньшей мере, странно. Гуч мог своим взглядом смутить наемных убийц, использовать замысловатые приемы в рукопашной схватке и сделать так, что люди, которые создавали ему с Уитом проблемы, каким-то образом попадали под надзор ФБР. Кроме того, он был проводником для желающих половить рыбу и капитаном первоклассной лодки под названием «Даже не проси». Имея внешность, которая могла нравиться разве что только его собственной матери, Гуч был одним из самых некрасивых мужчин, когда-либо встречавшихся на жизненном пути Уита. Тем не менее он обладал харизмой, благодаря которой к нему, словно магнитом, тянуло людей определенного склада. Несколько месяцев назад Гуч спас Уиту жизнь и сумел отделаться от наркодилеров с такой же непринужденностью, с какой священник увещевает запоздавших на службу школьниц. При этом Гуч дал ясно понять, что никаких объяснений по поводу того, как он это сделал, не последует. Уит чувствовал, что в тот момент Гуч занял выжидательную позицию, чтобы понять, останутся ли они друзьями и сможет ли Уит уважать его настоятельную потребность иметь собственные секреты. А Уит был просто рад тому, что им удалось спастись, и сделал вид, что ничего не произошло.

— Люди считают меня бережливым и рассудительным, — с важностью заявил Гуч.

— Ага, — подтвердил Уит.

К причалу медленно подходила тяжелая парусная лодка, на которой расположились три женщины в бикини, подставив теплому солнцу свои лица и плоские животики. Облокотившись на перила, Уит несколько минут с удовольствием наблюдал за ними, отрешившись от повседневных забот.

— И насколько тебя это интересует? — осведомился Гуч.

— Давай поподробнее.

— Ладно. Пэтч был моим постоянным клиентом. Я возил старика и кое-кого из компании его закадычных друзей на рыбалку. Он знал, что я знаком со многими людьми, и однажды спросил меня, не знаю ли я кого-нибудь, кто заинтересуется очень надежным частным вложением. Короче, его интересовали люди, которые могли бы расстаться с сотней тысяч, не моргнув и глазом.

— Если бы Пэтчу нужны были деньги, он мог бы продать часть своей земли.

— Очевидно, такой вариант его не устраивал. — Гуч пожал плечами. — Я сказал ему, что хотел бы узнать об этом более подробно. Старик ответил, что посвятит меня в детали, если я найду одного-двух инвесторов, которые захотят обсудить с ним этот вопрос. Я, конечно, заявил ему, что не могу злоупотреблять временем богатых людей, потому что в этом случае мне придется рассматривать их как своих клиентов тоже. Кроме того, я опасался, что это может быть какой-то долбаный проект и из-за него обо мне могут плохо подумать. Блин, может, он собирался торговать фигурками домашних животных в натуральную величину из ростков декоративных растений?..

— Пэтч не намекнул тебе, для чего ему нужны были эти деньги?

— Нет, просто поручил мне подобрать ему несколько мультимиллионеров, которые, честно говоря, составляют очень маленький процент среди моих клиентов.

— А как ты думаешь, обращался ли он с этим к кому-нибудь еще?

— Он налетел на меня так, будто очень торопился. Я спросил, почему он не обратится в банк, и Пэтч объяснил, что не хочет огласки. Кажется, он говорил, что дело не терпит отлагательств. При мне он даже сказал: «Дело достаточно горячее и крупное, чтобы смести этот городок с лица земли».

— Получается, что поначалу он не хотел привлекать к себе внимание, но рассчитывал, что впоследствии интерес к этому делу будет весьма значительный.

Гуч отхлебнул пива и кивнул.

— Надеюсь, моя подсказка тебе пригодится.

— Может быть, он просто втирал народу очки. А если Пэтч задолжал кому-то большую сумму денег? И этот кто-то решил ее вернуть.

— Возможно, — согласился Гуч. — Ты знал его лучше меня. Он не был мошенником?

— Да нет. Пэтч производил впечатление покладистого мужика. Он всегда разрешал нам купаться и ловить рыбу на своей земле. Я никогда не слышал, чтобы у него были проблемы с долгами.

— А вымогательство?

— У Пэтча? Вряд ли. Представляешь, он сам хвастался, что принимает виагру. Таких людей, как он, просто нельзя поставить в неловкое положение.

— Старик, который хвастается тем, что принимает лекарства для сексуального возбуждения, — это одно, — авторитетно заявил Гуч. — А вот если у Пэтча была какая-то темная тайна, из-за которой его в конце концов взяли за горло, — это другое. Или кто-нибудь рядом с ним попал в беду и нуждался в деньгах.

— Только не Люси.

Гуч прищелкнул языком и прокашлялся, глядя, как маленькая красная парусная лодка лениво выходит в бухту.

— Не нужно снова все грузить на Люси, — сказал Уит.

— Люси восхитительна. Она очаровательна в ветреном смысле этого слова. А попка у нее просто безупречна.

— Но… — попытался перебить его Уит.