— Возможно, вам стоит приехать в Бостон на уик-энд, а то и на два или три уик-энда, — предложила Кимберли.

— Да, возможно, мне стоит приехать.

— Разумеется, вы можете взять в собой миссис Фредерик, — добавила она. — Если, конечно, есть миссис Фредерик.

Кертис Фредерик не заметил хмурого взгляда Джека, брошенного на Кимберли.

— Боюсь, миссис Фредерик нет, — ответил он. — Я все еще холостяк.

— Вон оно что! — Кимберли рассмеялась. — Так вы в Бостоне будете лакомым кусочком. Я смогу представить вас десятку, а то и больше очаровательных женщин… Если вы этого захотите.

Фредерик пожал плечами:

— Почему нет? Новые впечатления не помешают.

1936 год

Кертис Фредерик перешел в «Лир бродкастинг» в 1936 году. Престиж радиовещательной компании возрос сразу же, но требовались годы, чтобы этот рост трансформировался в прибыль.

Квартиру Фредерик снял в Кембридже, в академической среде он чувствовал себя как рыба в воде. Его брат, Уиллард Фредерик, приехал вместе с ним из Нью-Йорка и снял себе квартиру поменьше, на противоположной стороне улицы. Уиллард работал над биографией Уильяма Ллойда Гаррисона[33] и рассчитывал, что бостонские библиотеки станут для него кладезем информации. Держался Уиллард скромно, начинал волноваться по любому пустяку. Джек его сразу невзлюбил и безуспешно боролся с этим чувством.

Кертиса Фредерика никоим образом не заботило нежелание Лиров включить Уилларда в круг своих друзей. «Уиллард, — говорил он, — человек самостоятельный и не любит под кого-то подстраиваться. У него есть круг интересов, из которого он старается не выходить».

Кимберли, как и обещала, познакомила Фредерика с местными светскими львицами. Он едва ли не всех очаровал, кое за кем даже приударил и вскоре убедил Кимберли, что слухи о его гомосексуализме скорее всего беспочвенны…

Бетси села за столик Джека в «Ирландском пабе» в Саути ужасно злая.

— Это твоя работа! Твоя, черт побери!

Джек покачал головой.

— Бетс, клянусь тебе, я не имею к этому ни малейшего отношения. Я ничего не знал, пока ты мне не сказала.

— Так что она старается провернуть?

— Бетс, я не думаю, что у Кимберли есть какие-то задние мысли. Когда мы говорили с Кертисом о его переезде в Бостон, она пообещала познакомить его с местными женщинами. Ты разведена. Я думаю, она решила, что вы двое…

— Она знает о нас! Вот в чем дело.

— Нет. О нас она ничего не знает. Если бы знала…

— Ты серьезно? Она не знает?

— Бетс, она даже не догадывается. Если б догадывалась, я бы знал. Молчать она бы не стала.

— Так что мне теперь делать?

Он пожал плечами:

— Выходи в свет с этим парнем. А если не хочешь, не выходи. Чем тебе это может повредить?

— А если он чего-то захочет от меня?

Джек оглядел зал и накрыл руку Бетси своей.

— Как поступить, решать тебе. Думаю, из любой ситуации ты найдешь наилучший выход.

— То есть тебе без разницы, дам я ему или нет?

— Я не могу жениться на тебе, Бетс. Ты это знаешь. Если ты найдешь себе пару… Кертис Фредерик — отличный парень.

Кимберли разливала чай. Она и Бетси — миссис Отис Эмерсон — сидели в гостиной дома на Луисбург-сквер. Кимберли в этот день надела бежевое платье из льна с красно-зеленой вышивкой по подолу и рукавам. В ее движениях, одежде, манерах чувствовалась бостонская элегантность. Ослепительно красивая женщина, полностью осознающая собственную неординарность.

Бетси, конечно же, уступающая красотой хозяйке дома, но тоже далеко не уродина, пришла в черном и чувствовала себя не в своей тарелке. Она не знала, почему вдруг Кимберли Лир пригласила ее на чай.

— Давно мы с тобой дружим, Бетси?

— С незапамятных времен.

— Мы близкие подруги. Такие близкие, что я собираюсь обратиться к тебе с просьбой, с которой, пожалуй, не обратилась бы ни к какой другой женщине.

— Кимберли?..

— Это останется между нами.

— Да, но…

Кимберли передала Бетси чашку чая и предложила серебряные щипчики, чтобы положить на тарелку маленькие квадратики хлеба с маслом или пирожные.

— Кертис Фредерик. Я прошу тебя рассказать о Кертисе Фредерике.

Бетси едва удалось скрыть свое облегчение.

— А что ты хочешь о нем узнать?

— Прежде всего я расскажу тебе все, что знаю о нем, чтобы потом ты ответила мне тем же. И то, что мы обе сейчас услышим, от нас никто не узнает. Хорошо?

— Хорошо.

— Как тебе известно, мой муж нанял Кертиса Фредерика директором информационной службы «Лир бродкастинг». Но, возможно, его прошлое может привести к крупному скандалу. Ты помнишь Брит Тейлор? Брит Лоуэри? Она вышла замуж за Уолтера Лоуэри.

— Помню. Кажется, она сейчас живет в Нью-Йорке.

— Совершенно верно. Ее муж учился в Йеле одновременно с Кертисом Фредериком. И Уолтер Лоуэри говорит, что Кертис был… Ну ты понимаешь… Голубым.

— Голубым? Ты хочешь сказать?..

— Именно. Гомосексуалистом. Поскольку у Джека в отношении него большие планы, я надеюсь, что это не так. Вот почему я вторгаюсь в твою личную жизнь. С тех пор, как я вас познакомила, вы встречаетесь. Я подумала, теперь-то ты должна знать, что к чему. Извини, что спрашиваю, но это важно для меня, важно для Джека.

Бетси отпила чаю и откусила кусочек хлеба с маслом, выигрывая время.

— Для меня есть только один способ узнать, не так ли?

Кимберли кивнула:

— Да. Поэтому я заранее прошу простить меня за этот допрос.

— Но можно ли принимать мой ответ за истину? — спросила Бетси. — Некоторые из этих мужчин…

— Я думаю, в этом ты разбираешься, — твердо заявила Кимберли.

Бетси поставила чашку на столик.

— Хорошо, подружка. Если ты хочешь услышать мою исповедь, налей мне джина. Я не собираюсь рассказывать о своей личной жизни за чашкой чая.

Кимберли налила Бетси джин, а себе виски. Обе выпили и вскинули друг на друга глаза.

— Так что ты хочешь знать?

Кимберли улыбнулась, покачала головой:

— По-моему, это очевидно. Он… и ты…

Бетси кивнула:

— Да. Дважды.

— И как он? Я хочу сказать, ему понравилось?

Бетси рассмеялась:

— Ха! По-моему, более чем. Я хочу сказать, эрекцию имитировать невозможно.

— У него… есть чем?

— Мне особо не с чем сравнивать, Кимберли. Если говорить про моего бывшего мужа… Кертис смотрится лучше.

— Он знает, как это делается?

— Да. Делает все, что положено мужчине. С энтузиазмом. Грубо говоря, вскочив в седло, ведет себя как настоящий ковбой.

— Тогда, по твоему разумению, он не…

— Совершенно верно. По моему разумению — нет. Когда мы пообедали в четвертый раз, он спросил, не загляну ли я к нему в квартиру, чтобы пропустить на посошок по стаканчику. Я, разумеется, знала, что это означает, но подумала: почему нет? Если я собираюсь… вновь заняться этим делом, то почему не с Кертисом Фредериком? Мужчина он видный. Так что я поднялась к нему в квартиру.

— А он…

— Мы выпили джина, а потом он в лоб спросил, лягу ли я с ним в постель.

— В лоб? Прямо?

Бетси улыбнулась:

— Мне кажется, он долго думал об этом, подбирал слова, а потом решил, что прямой путь — самый верный. Если бы он начал лапать меня, я бы, наверное, оскорбилась. Но он обошелся вопросом. Сказал что-то вроде: «Ты не против того, чтобы лечь со мной в постель? Тебе этого хочется так же, как и мне?»

— И ты согласилась?

— Во всяком случае, не отказалась. Мы прошли в спальню. Он меня раздел. Предложил принять с ним душ. Сказал, что это лучший способ познакомиться поближе. В этом он не ошибся. Он намылил меня. Я — его. А уж потом, когда его руки прошлись по твоему телу, а твои — по его, особо стесняться вроде бы и нечего. Я поиграла с его штучкой, и он кончил. Я тяжело вздохнула, но он заверил меня, что волноваться не о чем, он еще сможет. И смог. Дважды. В следующий раз мы встретились в моем доме. Душа у меня нет, поэтому мы вдвоем сели в ванну. — Бетси заулыбалась. — И так возбудились, что чуть не утонули.