— Это не выглядит честно, — фыркнула другая. — Прости меня, старейшина, но не науськала ли ты неопытных девушек?

— Ты смеешь сомневаться в моем решении, госпожа? — Ли поднялась со своего места, сразу же возвысившись до уровня говорившей, и надменно приподняла бровь.

— Нет, госпожа, нисколько, — отступила та. — Но не хотелось бы, чтобы вы обманом сделали неправильный выбор.

— Ты назвала мою семью неправильным выбором, Нигера? Следи за словами. Как старшая над тобой, я легко могу отсечь твой острый язык.

Нигера поджала губы, но отступила.

— Девушки выбор сделали, — заканчивая эту разыгравшуюся драму, проговорила Адана так, чтобы до всех дошло. — Отбор закончен.

Проводив твердым взглядом зло вышагивающих кимтарок, Адана приказала закрыть дверь и устало потерла виски, дав себе секунду на выдох.

— Райан, помоги мне доставить детей до дома. Софи, Лиана, спасибо вам, я крайне благодарна за такое доверие к моей семье.

Сестры улыбнулись, расправив плечи, и поспешили за старшим мужем Аданы, властно приглядывающим за пополнением, которое неминуемо поселится рядом. Остановившись у дверей, он дожидался супругу, которая склонилась ко мне сказать пару слов:

— За твоей спиной есть дверь, Аметист тебя проводит. Удачи, дочка.

Проводив их взглядом, я перевела глаза на единственного оставшегося мужчину у своих ног, который, продолжая отсутствовать в этом мире, с позволения поднялся и направился к указанной Аданой двери.

Шагать за ним было тяжело. Длинные ноги слишком быстро перемещали мужчину в пространстве, и махнув рукой, я шла в своем темпе, не пытаясь кого-то догнать.

Сердце билось набатом в ушах, перед глазами немного плыло, а ладони вспотели так сильно, что вытирать их о ткань было практически бесполезно. Только портить платье.

Вытянутый коридор наконец закончился. Открыв дверь, Аметист покорно пропустил меня вперед, низко опуская голову.

Местная спальня, служившая местом для «подтверждения покупки», была неплохой. Немного скупой, не такой зеленой, как зал, но достаточно уютной, с белоснежными шторами и бледно-голубыми шелковыми простынями на огромной кровати.

От одного взгляда на нее я встала как вкопанная, не в силах сдвинуться с места и не слыша, как шуршит ткань свободных брюк по крепким и длинным ногам.

Горячий поцелуй обжог плечо, но я шарахнулась, как напуганный кролик, и прижала ладонь к груди, тяжело дыша.

Аметистовые глаза смотрели на меня хмуро, вопросительно. Дернув темными бровями, кимтарец попробовал шагнуть поближе, но я только выставила перед собой руку.

— Нет. Нет, не надо.

Вопрос на мужественном лице проявился еще отчетливее, и мужчина слегка склонил голову к плечу, явно растерявшись.

— Ты не хочешь этого. Я, как видишь, тоже желанием не горю. Давай… давай лучше чаю попьем?

Расценив это как приказ, он развернулся и направился к круглому столику с заранее выставленными чайником и чашечкой. Пододвинув его ко мне, Аметист сцепил пальцы в замок, позволяя рукам свободно вытянуться вниз.

— Тут только одна чашка. Ты не хочешь?

Темные брови ползли на лоб все выше и выше, но мужчина отрицательно покачал головой, ожидая моих дальнейших отговорок.

— Ладно. Понятно, — я села на край кровати и нервно потерла затылок.

В мыслях все было куда проще, чем оказалось в реальности. Казалось бы, что сложного? Не сомневаясь в любовных умениях местных мужчин, можно было бы просто махнуть рукой и расслабиться, но решиться даже прикоснуться к нему оказалось сложнее, чем я думала.

— Не хочешь ничего спросить?

— Какие ласки предпочитает госпожа?

— Какие… ласки? — пискнув, переспросила я. — Нет, ты не понял. Может, ты хочешь что-то обо мне узнать или о чем-то спросить?

— Все равно, — мрачно ответил он, почеркнуто выдерживая дистанцию. — Слово госпожи закон. Буду знать столько, сколько госпожа позволит.

Нет, так ничего не получится.

Можно хоть до конца жизни пытаться пробить лед голыми руками, но каленое железо явно подойдет лучше, чтобы расплавить вечные глыбы. Возможно, это было самой страшной ошибкой в моей жизни, но, поднявшись на ноги, я смело шагнула к мужчине, дрожащими руками расстегивая ошейник и отбрасывая его на кровать.

— Вот. Ты свободен делать то, что захочешь сам, — прошептала я.

Сильные крепкие пальцы сжали горло до того резко, что я едва не закричала, но подавленный крик так и замер в приоткрытых губах.

Жадная, требующая крови злость вновь осветила необыкновенные глаза кимтарца. Сдавив пальцы на моей шее, он только приподнял руку, поднимая мою маленькую в сравнении с ним тушку в воздух.

— Глупая госпожа. Я выжгу твои мозги, превращу в овощ и заставлю страдать, — рычал он, глядя на то, как я задыхаюсь, отчаянно хватаясь за его пальцы. — Неужели ты думала, что я оценю твой щедрый жест?!

Аметист буквально выплевывал слова, но я собрала последние силы и прохрипела:

— Заставь… меня рассказать…

Отшвырнув на постель, кимтарец слишком быстро придавил меня к кровати, удерживая руку на горле, и завис сверху монументальной плитой, готовой в любой момент меня раздавить.

— Говори.

Оказалось, поддаваться его способностям очень и очень просто. Язык двигался без умолку, вываливая на кимтарца кучу подробностей начиная от несостоявшегося замужества сестры и заканчивая тем, почему я выбрала именно его. Я тараторила, не в силах даже облизнуть пересушенные губы, и наблюдала за тем, как меняется выражение лица замершего надо мной мужчины.

На моменте, который перевернул мое отношение к мужчинам одним страшным преступлением, Аметист вздрогнул, словно его спину обожгло кнутом, рассекшим кожу кровавой бороздой.

Я все говорила и говорила, не понимая, почему не могу заткнуться. Хотя уже явно было пора прекращать заваливать кимтарца тем, как я боюсь близости с Раэлем, который слишком впечатлил меня своим достоинством, и теперь я банально трушу изменить молчаливое согласие между нами.

— Тихо, — не повышая голоса, сказал он, и рот захлопнулся сам собой, позволяя наконец облизнуть губы. — Ты… правда такая глупая, что вывалила на меня столь опасную информацию?

— К маме побежишь? Что-то я не заметила между вами особой любви.

Горло болело. Растерев шею пальцами, я поморщилась, беспокоясь, что могут остаться синяки. И тогда спасти Аметиста от своих мужей не смогу даже я: они просто свернут ему голову.

— Конечно, нет, — возмутился он. — Ты поступила опрометчиво.

— Будешь меня учить? Давай в другой раз, когда я буду в настроении.

Темные брови дернулись от негодования, но тут же сползли к переносице.

— То есть, я тебе не нужен?

— В смысле?

— Как мужчина.

— Ааа… ты про это…

Я виновато поджала губы и отвела глаза. Говорить ему о том, что свой личный лимит мужчин я давно превысила и, мягко говоря, не готова к новому мужу, было бы глупо. Ведь я и так ему уже все выложила. На блюдечке. С каемочкой.

— Ты трусишь или не хочешь? Отвечай.

— Трушу, — сорвалось с губ раньше, чем я подумала, подсказывая, что Аметист вновь воспользовался своими способностями.

— Боишься мужчин? Отвечай.

— Немного. Тебя да, ты чужой.

Я уже откровенно сверлила его взглядом, намекая, чтобы он немедленно прекратил, но кимтарец лишь приблизился, держась на согнутых в локтях руках, и, буквально прижав нос к моему носу, задумчиво фыркнул.

— А если я помогу, перестанешь бояться? Отвечай.

— Да.

— Нам все равно нужны метки, чтобы выйти отсюда без лишних вопросов и проблем. Так что просто расслабься, и сделаем все быстро. Больно не будет.

Все это время я старалась не смотреть ему ниже пояса, а сейчас, напротив, ощущала его обнаженность слишком остро, слишком колюще.

Без лишних слов, только в сопровождении моего шумного дыхания, Аметист резко рванул завязки на юбке, с хрустом выдирая узелок.

— Не бойся, — приказал своим упоительно успокаивающим голосом, и тонкие трусики поползли по бедрам вниз, ошпаривая своей мягкостью.