Леди Карелии поняла из разговора с Рулом, что он не просто догадывается, а знает наверняка о Роберте Летбридже. Ей следовало быть более осторожной!

Всем было известно, что однажды Роберт Летбридж домогался руки леди Луизы. Теперь же Луиза была женой сэра Хамфри Квейна, но было время, когда в дни се бурной молодости город гудел от сплетен, связанных с ней. Всей истории не знал никто, но было доподлинно известно, что Летбридж был по уши влюблен, но получил отказ – не от самой леди, а от ее брата.

Некоторые полагали, что оба достойных мужа дрались на дуэли. Другие распространяли историю о том, что вместо шпаги Рул взял кнут, но эта версия отвергалась как неправдоподобная, поскольку Летбридж не был лакеем и, естественно, не мог подвергнуться столь унизительному наказанию.

Леди Мейси знала куда больше. Она перестала заниматься цветами и повернулась к нему. Ее чудесные глаза подернулись грустью.

– Маркус, дорогой мой, – сказала она, – есть нечто гораздо более важное! Я задолжала пятьсот гиней за игру в мушку этому назойливому Калестину! Что мне делать?

– Пусть тебя это не беспокоит, дорогая моя Каролин, – ответил его светлость. – Думаю, что смогу тебе помочь. Она растроганно воскликнула:

– Ах, как ты добр! Как я не хочу, чтобы ты женился, Маркус! Мы отлично ладили до сих пор, а сейчас у меня такое чувство, что теперь все изменится.

Пелхэм Уинвуд прибыл в Лондон в самый разгар приготовлений к свадьбе Горации; он выразил свое полное удовлетворение контрактом, глазом знатока оценил брачные соглашения, поздравил Горацию и отправился засвидетельствовать свое почтение эрлу Рулу.

Вообще-то они были знакомы, но, поскольку Пелхэм был на десять лет младше, они вращались в разных кругах, и знакомство их было поверхностным. Это обстоятельство ничуть не мешало общительному виконту; он приветствовал Рула с тем же дружелюбием, с каким обращался к своим закадычным друзьям, и, считая его уже членом своей семьи, начал клянчить деньги.

– Да, не премину заметить, мой дорогой друг, – откровенно сказал он, – что если я хочу выглядеть прилично на твоей свадьбе, то должен заплатить сущий пустяк, чтобы рассчитаться со своим портным. Будет нехорошо, если я появляюсь в тряпье. Дамам это не понравится.

Виконт не был щеголем, но трудно было найти кого-либо менее похожего на оборванца, чем эта изящная персона. Он не любил наряжаться во фраки и небрежно повязывал свой галстук, однако одежду ему шил лучший в городе портной из самых дорогих тканей и украшал ее в изобилии золотым кружевом.

Пелхэм сидел у Рула, вытянув ноги, а руки засунув в карманы желтовато – коричневых бриджей. Его фрак был распахнут, чтобы был виден жилет, который украшен узором из экзотических цветов и колибри. Дорогая булавка с сапфиром пронзала каскад кружев у самого горла, а чулки из шелка, стоившие ему двадцать пять гиней, были украшены вышитыми стрелками.

Рул невозмутимо воспринял предложение оплатить свадебный наряд своего будущего шурина. Он весело оглядел своего гостя и протяжно произнес:

– Конечно, Пелхэм.

Виконт одобрительно посмотрел на него.

– У меня было предчувствие, что мы сумеем договориться, – заметил он. – Нет, я не хочу сказать, что имею привычку занимать у друзей, я просто считаю тебя членом семьи, Рул…

– И даешь мне тем самым соответствующую привилегию, – хмуро заключил эрл. – Окажи мне еще одну милость и представь список всех своих долгов.

Виконт изумленно посмотрел на него.

– Как это – всех? Вообще? – Он тряхнул головой. – Чертовски благородно с твоей стороны, Рул, но это невозможно.

– Почему? – спросил тот. – Ты боишься, что у меня не хватит денег?

– Беда в том, – откровенно сказал виконт, – что я и сам точно не знаю, сколько их.

– Средств или долгов?

– Бог мой, долгов, конечно! И половины не упомню. Нет, бесполезно. Бесконечное число раз пытался сосчитать. Думаешь, что вот, уже все, и вдруг всплывает какой-нибудь проклятый счет, о котором годами не вспоминал.

– В самом деле? – спросил слегка удивленный Рул.

– То есть я хочу сказать, – пояснил виконт, – когда к тебе присылают судебного пристава, приходится как-то договариваться с ним. Ну а с оплатой счетов… Нет, так не пойдет.

– Тем не менее, – сказал Рул, подходя к столу, – я думаю, тебе следует довериться мне. Твой арест за неуплату долгов может лечь пятном на мое бракосочетание с твоей сестрой. Я не могу этого допустить.

Виконт нахмурился.

– Правда? Они пока еще не могут упечь меня. Конечно, как тебе будет угодно, но предупреждаю: я увяз глубоко. Рул обмакнул перо в чернильницу.

– Если бы я тебе выписал чек на свой банк в сумме пять тысяч фунтов? Или десять – для круглого счета?

Виконт был вынужден сесть – ноги не держали его.

– Пять, – решительно сказал он. – Поскольку ты настаиваешь, я не возражаю против пяти тысяч, но десять тысяч фунтов отдать просто так торгашам, да я не могу и не стану. Черт, мои плоть и кровь этого не выдержат!

Он следил за тем, как перо Рула двигалось по бумаге, затем покачал головой.

– Знаешь, я бы нашел им лучшее применение, Рул, – предложил он.

Рул стряхнул песчинки с бумаги и передал ее виконту.

– Но я почему-то убежден, что ты этого не сделаешь, Пелхэм, – сказал он.

Виконт повел бровью.

– Хорошо, пусть будет так, – сказал он. – Но мне это не нравится. Совсем не нравится…

Его сестрам это тоже не понравилось, когда они об этом узнали.

– Дал тебе пять тысяч фунтов, чтобы оплатить твои долги? – вскричала Шарлот. – Ни о чем подобном я в жизни не слыхала!

– Да и я тоже, – согласился Пелхэм. – На минуту я даже подумал, не тронулся ли он умом, но на это не похоже.

– Пел, я все же считаю, что ты мог бы подождать, – сказала Элизабет укоризненно. – Это кажется почти… почти неприличным.

– И все это уйдет на игру в карты, – сказала Шарлот..

– Ни одного пенса, мисс. Как вы могли подумать такое? – сердито ответил виконт.

– Разве не так? – прямо спросила Горация. – Всегда п-происходит именно так.

Брат бросил на нее злой взгляд.

– Господи, Горри, неужели тебе не пришло в голову ничего поумнее?

– Я думаю, – язвительно сказала Шарлот, – лорду Рулу следует взглянуть на твои счета.

– Послушай, что я тебе скажу. Шарлот, – сообщил ей виконт, – если ты не укоротишь свой язык, Ты никогда не выйдешь замуж.

Элизабет быстро вмешалась:

– Это всех устроит. Пел?

– Какое-то время эти кровопийцы будут вести себя тихо, – ответил виконт. Он кивнул Горации: – Чертовски хороший у тебя будет муж, осмелюсь сказать, но смотри, Горри, будь с ним осторожна!

– О, – сказала Горация, – ты не понимаешь, Пел! Мы совсем не собираемся вмешиваться в дела друг друга! Это с-совсем как французский брак по расчету.

– Я не говорю, что здесь нет расчета, – сказал виконт, глядя на чек, – но, если ты доверяешь мне, не шути с Рулом. У меня сильное подозрение, что ты можешь об этом пожалеть.

– Я тоже это чувствую, – сказала Элизабет возбужденно.

– Ч-чепуха! – произнесла Горация, ничуть этим не встревоженная.

Свадьба эрла Руда и мисс Горации Уинвуд прошла без каких-либо непристойных скандалов, таких как арест брата невесты за неуплату долгов или сцена, устроенная любовницей жениха (событие не такое уж редкое), задуманная, чтобы нанести удар по всем правилам приличия.

Не было заметно, чтобы невеста пролила хотя бы одну слезинку. Однако такое бесчувствие было полностью компенсировано леди Уинвуд.

Было ясно, что после нескольких дней, проведенных за городом, жених и невеста отправятся в Париж – выбор был предоставлен невесте. Элизабет посчитала это место несколько странным для медового месяца, но Горация так хотела – и этого было достаточно.

– Мы не такие, как ты и Эдвард, чтобы целыми днями говорить о своих чувствах! Мне хочется все посмотреть, пойти в В-Версаль и к-купить наряды, покрасивее, чем у Терезии Молфри!