Она вздернула подбородок.

– В-возможно, я даже обыграю вас, сэр!

– Если я позволю, – улыбнулся он. – А я, несомненно, позволю.

– М-мне выиграть? – возмутилась Горация. – Я не р-ребенок, сэр. Если я играю, то играю честно!

– Хорошо, – сказал Летбридж. – Я сыграю с тобой всерьез! Она захлопала в ладоши, чем обратила на себя внимание господина, сидевшего рядом с ними в беседке.

– Правда?

– В пикет на ставку, – сказал Летбридж.

– Д-да, конечно. Но знаешь, я могу играть и на высокие с-ставки.

– Мы не будем играть на деньги, моя дорогая, – ответил Летбридж, допивая свое шампанское. Она нахмурилась.

– Р-Рул не любит, чтобы я закладывала свои драгоценности, – сказала она.

– Боже упаси! Мы возьмем выше.

– Господи! – воскликнула Горация. – На что же тогда?

– На локон – один драгоценный локон твоих волос, – сказал Летбридж. Она отпрянула.

– Это глупо, – сказала она. – Я б-бы не смогла.

– Я так и думал, – сказал он. – Прости меня, моя дорогая, но ты плохой игрок. Она покраснела.

– Да! Я н-не могу играть на свой локон! Это глупо, и мне не следует… К – кроме того, что поставишь ты?

Он поднес руку к жабо из брабантских кружев и вынул изящную булавку, которую носил почти всегда. Это была старинная инталия, изображавшая богиню Афину со щитом и совой. Он держал ее на ладони, чтобы Горация могла ее разглядеть.

– Она передавалась в моей семье из поколения в поколение, – сказал он. – Я поставлю ее против твоего локона.

– Это фамильная вещь? – спросила Горри, касаясь ее кончиком пальца.

– Да, – сказал он. – С ней ни один Летбридж никогда не расставался. По этому поводу существует даже прелестная легенда.

– И ты в-впрямь ее поставишь? – удивленно спросила Горация.

Он снова приколол булавку к жабо.

– За твой локон – да! – ответил он. – Я же игрок.

– И я тоже, – сказала Горация. – Я сыграю с тобой на мой локон! А чтобы показать, что я играю всерьез… – Она запустила руку в свой ридикюль, пытаясь там что-то найти. – Вот! – Она показала ему маленькие ножницы.

Он рассмеялся.

– Какая удача, Горри!

Она спрятала ножницы в ридикюль.

– Вы еще не выиграли, сэр.

– Верно, – согласился он. – Договоримся о трех сдачах?

– Идет! – сказала Горация. – Играть так играть! Я уже поужинала и хотела бы начать прямо сейчас.

– С удовольствием, – поклонился Летбридж и, предложив ей руку, поднялся.

Они направились к главному павильону. Обходя весело болтающую группу, Горация, как всегда заикаясь, спросила:

– Где мы б-будем играть, Р-Роберт? Только не в этой ш-шумной комнате.

Высокая женщина в платье цвета незрелого яблока, услышав ее голос, быстро повернула голову и проводила Горацию удивленным взглядом.

– Конечно нет, – сказал Летбридж. – Мы будем играть в той маленькой комнате у террасы, которая тебе так понравилась.

Дама в зеленом стояла, погрузившись в размышления, и очнулась, только когда тихий голос произнес у нее за спиной:

– Извините, мадам.

Она обернулась и, увидев, что загораживает дорогу черному домино, отступила в сторону.

Во всех уголках сада все еще слышалась музыка, но скрипачи, игравшие в бальном зале, устроили себе небольшую передышку. Павильон был почти пуст, поскольку ужин еще не закончился. Горация прошла вдоль зала, опираясь на руку Летбриджа, и, выходя на залитую лунным светом террасу, столкнулась в дверях с незнакомцем. Это был человек в черном домино, который поднимался в зал по ступеням террасы. Незнакомец отпрянул в сторону, но каким-то необъяснимым образом край кружевной юбки Горации оказался под его ногой Раздался треск рвущейся материи, за ним возглас Горации и извинения виновника происшествия.

– О, мадам! Умоляю, простите меня! Как я мог быть таким неуклюжим!

– Ничего страшного, сэр, – холодно сказала Горация, подбирая рукой юбку и проходя на террасу.

Человек в черном домино отошел в сторону, чтобы пропустить Летбриджа, следовавшего за ней, и, еще раз принеся извинения, направился в бальный зал.

– Какой ужас! – возмущенно воскликнула Горация, глядя на свою оторванную оборку. – Теперь мне придется подколоть ее. Конечно, она окончательно испорчена.

– Мне вызвать его? – спросил Летбридж. – Право, он этого заслуживает! Как его угораздило порвать твою юбку?

– Бог его знает! – сказала Горация и засмеялась. – Он был пьян, правда? Где мне тебя искать, Р-Роберт?

– Я подожду здесь, – ответил он.

– И тогда мы будем играть в к-карты?

– И тогда будем играть в карты, – согласился он.

– Я не з-задержусь, – радостно пообещала Горация и исчезла в глубине бального зала.

Лорд Летбридж подошел к низкому парапету террасы и, опершись на него, стал смотреть на пруд с лилиями. Неожиданно кто-то схватил его за шею и развязал шнурки его маски.

Застигнутый врасплох, он пытался обернуться, но чьи-то руки сомкнулись на его шее и сдавили ее. Он вцепился в них, пытаясь их разжать.

Ленивый голос прошептал ему на ухо:

– На этот раз я не задушу тебя, Летбридж. Но охладить твой пыл, безусловно, придется. Думаю, что пруд вполне подойдет для этой цели.

Незнакомец отпустил горло Летбриджа, но, прежде чем тот успел повернуться, сильный толчок в спину лишил его равновесия. Он перевалился через парапет и упал прямо в пруд с лилиями.

Вскоре зал вновь стал заполняться танцующими, и оркестр заиграл веселую мелодию. Горация, приведя в порядок свое платье, вышла на террасу. Она посмотрела по сторонам, отыскивая взглядом алое домино. Он сидел боком на парапете и задумчиво смотрел на воду. Она подошла к нему:

– Я очень задержалась? Человек повернул голову и встал.

– Вовсе нет, – вежливо ответил он. – А теперь пойдем в маленькую комнату!

Она протянула ему руку, но вдруг отпрянула. Он протянул свою.

– Что-нибудь случилось? – мягко спросил он.

– Твой г-голос как-то странно звучит. Это… это ведь ты?

– Ну конечно! Наверное, я проглотил кость во время ужина, и она поцарапала мне горло. Она позволила взять себя за руку.

– Ты уверен, что никто не войдет в комнату? Будет странно выглядеть, если кто-то увидит, как я отдаю с-свой локон тебе – если проиграю.

– Кто может тебя узнать? – сказал он, отодвигая тяжелый занавес в конце террасы. – Но тебе не стоит тревожиться. Мы задвинем занавес – вот так, и никто не войдет.

Горация стояла у стола в середине маленького салона и наблюдала, как алое домино задергивает занавески. Вдруг она пожалела, что позволила вовлечь себя в эту авантюру. Она не видела ничего дурного в том, чтобы потанцевать с Летбриджем, ужинать при всех, но остаться с ним с глазу на глаз – это уже совсем другое дело.

Она украдкой взглянула на своего партнера, но он стоял спиной к свету, и она не могла разглядеть его лицо.

– Д-дверь, Р-Роберт?

– Заперта, – сказал он. – Она ведет в зал. Нервничаешь, Горри? Говорил же я, что ты не настоящий игрок!

– Н-нервничаю? Н-нет! – сказала она с вызовом. – Вы увидите, сэр, что я не такой уж плохой игрок! – Она села за столик и взяла одну из колод для игры в пикет. – Вы готовы?

– Конечно, – сказал он, направляясь к другому столику, у стены. – Стаканчик вина, Горри?

– Н-нет, благодарю, – ответила она, присев на стул и снова посмотрев на занавешенное окно.

Он возвратился к карточному столу, подвинул подсвечник, сел и начал тасовать карты.

– Скажи мне, Горри, – сказал он, – ты пришла со мной сегодня ради карт или чтобы подразнить Рула? Она вскочила, затем рассмеялась.

– О, Р-Роберт, это так на тебя похоже! Ты всегда т-точно угадываешь.

Он продолжал тасовать колоду.

– Могу ли я узнать, за что ему такое наказание?

– Нет, – ответила она. – Я н-не собираюсь обсуждать своего мужа даже с тобой, Р-Роберт.

Он поклонился, как ей показалось, с иронией.

– Тысяча извинений, моя дорогая. Я полагаю, ты его высоко ценишь?

– Очень в-высоко, – сказала Горация. – Ну, н-начнем? Она выиграла. Затем взяла другую колоду, нетерпеливым жестом откинув мешавшие ей кружева. Игра проходила в молчании – Горация считала себя достаточно хорошим игроком, чтобы разговаривать во время игры.