– Как это некстати, – пробормотал эрл, все еще разглядывая свои ноги. – Придется снова менять сапожника.

Он опустил свой монокль, затем повернулся к зеркалу и стал поправлять галстук.

– Ах да! Напомни мне, пожалуйста, Арнольд, что сегодня в три часа я должен нанести визит леди Уинвуд. Это весьма важно.

Мистер Гисборн уставился на него широко раскрытыми глазами.

– В самом деле, сэр?

– Да, весьма важно.

Он небрежно поправил одну из кружевных манжет, упавших на руку с запястья.

– О, я же не говорил тебе, кажется? Ты должен знать, что я намереваюсь вступить в брак, Арнольд.

Удивление мистера Гисборна перешло все границы.

– Вы, сэр? – спросил он ошеломленно.

– Ну а почему бы и нет? – поинтересовался его светлость. – Ты возражаешь?

– Возражаю, сэр? Что вы! Я просто удивлен.

– Моя сестра, – пояснил его светлость, – сказала, что мне пора обзавестись женой.

– В самом деле, сэр, – сказал Арнольд и робко добавил: – Это мисс Уинвуд?

– Мисс Уинвуд, – подтвердил эрл. – Теперь ты понял, насколько важно, чтобы я не забыл явиться на Саут-стрит! Кажется, я сказал, в три часа?

– Я вам напомню об этом, – сухо ответил мистер Гисборн. Дверь открылась, чтобы пропустить лакея в синей ливрее.

– Милорд, к вам какая-то леди, – неуверенно произнес он. Мистер Гисборн с любопытством повернулся к двери – он знал: как бы Рул ни развлекался за границей, его возлюбленные никогда не посещали его на Гросвенор-сквер. Эрл поднял брови.

– Боюсь, что ты – как бы это выразиться? – глуповат, мой друг, – сказал он. – Но, быть может, ты догадался отказать ей Лакей взволнованно ответил:

– Леди умоляла меня сообщить вашей светлости, что мисс Уинвуд просит вашего разрешения сказать вам пару слов. На минуту воцарилась гробовая тишина. Мистер Гисборн еле сдержал готовое сорваться с его губ восклицание и сделал вид, будто приводит в порядок бумаги.

Взгляд эрла снова стал невыразительным и вкрадчивым.

– Понимаю, – сказал он. – Где же мисс Уинвуд?

– В малой гостиной, милорд.

– Очень хорошо, – сказал его светлость. – Не следует заставлять ее ждать.

Лакей поклонился и вышел. Взгляд милорда задумчиво остановился на мистере Гисборне.

– Арнольд, – мягко сказал он. Мистер Гисборн поднял на него глаза.

– Ты очень невнимателен, Арнольд? – спросил его светлость.

Мистер Гисборн посмотрел ему прямо в глаза.

– Да, сэр, конечно.

– Я в этом уверен, – сказал его светлость. – Даже, быть может, немного глуховат?

Губы мистера Гисборна дрогнули.

– Иногда я бываю поразительно глух, сэр.

– Мне не следовало бы задавать подобные вопросы, – сказал эрл. – Вы – лучший из секретарей, мой добрый друг. – Что до последнего, то вы очень любезны. Но, несомненно, вам не следовало об этом спрашивать.

– Моя вечная бестактность, – пробурчал его светлость и вышел.

Он пересек большой, выложенный мрамором зал, заметил, проходя мимо, молодую женщину, очевидно, служанку, Которая сидела на краешке стула с прямой спинкой и испуганно сжимала в руках сумочку.

Стало быть, мисс Уинвуд пришла не одна, подумал он.

Один из лакеев вскочил, чтобы отворить тяжелую дверь красного дерева, которая вела в малую гостиную, куда и направлялся милорд.

Спиной к двери стояла молодая женщина, не такая высокая, как он ожидал, и разглядывала написанную маслом картину, висевшую на противоположной стене. Услышав его шаги, она быстро повернулась к нему, и он увидел лицо, явно не принадлежавшее Элизабет Уинвуд. Быстро удостоверившись в этом, он с некоторым удивлением оглядел ее.

Лицо девушки также выразило удивление.

– Вы л-лорд Рул? – требовательно, с запинанием спросила она.

Его это позабавило.

– Я всегда был уверен в этом, – ответил он.

– Д-да, я так и думала, что вы довольно с-стары! – сообщила она.

– Это, – сказал его светлость с присущей ему сдержанностью, – не самое лестное высказывание с вашей стороны. Вы пришли сюда с целью, э-э-э… выразить свое мнение относительно моей внешности?

Она залилась яркой краской.

– П-пожалуйста, простите меня! – взмолилась она, заикаясь сильнее, чем обычно. – С м-моей стороны это б-было страшно грубо, только, в-видите ли, я была просто поражена.

– Если вы, мадам, были поражены моей дряхлостью, то мне остается только впасть в крайнее смущение, – сказал эрл. – Но если вы явились не затем, чтобы меня разглядывать, то объясните, в чем заключается ваша просьба?

Светлые глаза бесстрашно посмотрели на него.

– К-конечно, вам неизвестно, кто я, – сказала гостья. – Боюсь, я вас немного об-бманула. Я опасалась, что если бы вы знали, что я – это не Л-Лиззи, то могли бы не принять меня. Но не было л-ложью сказать, что я мисс Уин-нвуд, – возбужденно произнесла она. – П-поскольку, да будет вам известно, я таковой и являюсь. Я Горри Уинвуд.

– Горри? – повторил он.

– Горация, – пояснила она – Довольно странное имя, не так ли? Мне его дали в честь мистера У-Уолпола. Он мой крестный.

– Ясно, – поклонился его светлость. – Вы должны простить меня за столь холодный прием, но, поверите ли, я все еще в неведении…

Взгляд Горации дрогнул.

– Это… это трудно сразу объяснить, – сказала она. – И, я догадываюсь, вы глубоко шокированы. Но я пришла со своей с-служанкой, сэр.

– Да, это значительно уменьшает степень шока, – подтвердил его светлость. – Но было бы значительно проще разговаривать, если бы вы присели. Позвольте мне взять ваш плащ?

– Б-благодарю вас, – сказала Горация, наградив хозяина дружелюбной улыбкой. – Понимаете, моя мама не имеет ни малейшего п-понятия о том, что я нахожусь здесь. Но ничего другого п-придумать я не смогла. – Она сжала руки и глубоко вздохнула. – Это все из-за Л-Лиз-зи – моей сестры. Вы ведь сделали ей предложение, не так ли?

Застигнутый врасплох, эрл поклонился в знак согласия. Горация торопливо произнесла:

– Вы не м-могли бы… вы бы не были против взять м-меня взамен?

Сидя в кресле напротив нее, эрл рассеянно покачивал своим моноклем, его взгляд неподвижно изучал ее лицо и выражал вежливый интерес. Внезапно монокль прекратил покачивание, и ему было позволено упасть.

Горация, которая с любопытством смотрела на хозяина дома, заметила в его взгляде удивление и неодобрение и быстро продолжила:

– К-конечно, я знаю, что на моем месте должна была быть Шарлот, поскольку она старшая, но она сказала, что ничто на свете не заставит ее выйти за вас з-замуж.

Губы лорда дрогнули.

– В таком случае, – медленно произнес он, – какая удача, что я не имел чести просить руки мисс Шарлот.

– Д-да, – согласилась Горация. – Мне очень жаль об этом говорить, но, боюсь, Шарлот содрогается от одной мысли п-пойти на такую жертву даже ради Лиззи.

У Рула слегка дрогнули плечи.

– Я что-нибудь не то сказала? – с сомнением спросила Горация.

– Напротив, – ответил он. – Ваша речь очень взбодрила меня, мисс Уинвуд.

– Вы смеетесь надо мной, – сказала Горация. – Я осмелюсь п-предположить, что вы считаете меня очень глупой, сэр, но на самом деле все очень серьезно.

– Я считаю, что вы восхитительны, – сказал Рул. – Но тут, должно быть, какое-то недоразумение. Я всегда был уверен, что мисс Уинвуд, э-э-э… охотно принимает мои ухаживания.

– Да, – согласилась Горация. – Ей это н-нравится, конечно, но это делает ее ужасно несчастной. П-поэтому я и пришла. Я надеюсь, вы н-не возражаете?

– Да, в общем-то, нет… – пробормотал его светлость. – Но могу ли я узнать: неужели я выступаю перед членами вашей семьи в таком невыгодном свете?

– О нет, – серьезно сказала Горация. – Мама и я н-не находим вас неприятным. И если бы вы были с-столь любезны и сделали бы м-мне предложение вместо Лиззи, вы бы нам еще больше понравились.

– Но почему, – спросил Рул, – вы настаиваете, чтобы я сделал предложение вам?

Брови Горации сошлись у переносицы.

– Должно быть, это звучит странно, – признала она. – Видите ли, Лиззи должна выйти замуж за Эдварда Эрона. Вы, вероятно, его не знаете?