Сейчас же огромная печь посреди холла чуть ли не светилась изнутри, настолько жарок был пламень в ней. Казалось, вокруг все мерцает и колеблется, тогда как на самом деле это волны теплого воздуха веером расходились вокруг, искажая очертания стен. Не удержавшись, рыцарь подошел к печи вплотную и с наслаждением протянул к огню озябшие ладони. После многочасового стискивания поводьев пальцы отказывались работать, но, погревшись у яркого пламени, стали сжиматься с удвоенной силой.

Трогин кашлянул, обращая на себя внимание.

— Экроланд, насколько я понял, предыдущие командиры крепости облюбовали себе комнаты наверху этой башни. Мои ребята уже закончили там. Не против, если мы туда поднимемся?

— Конечно, — ответил рыцарь и велел оруженосцу Энрека, тоже зашедшему погреться, принести его седельные сумки наверх.

Несколько пролетов — и они оказались в самой высокой точке Вус-Тенгерта, которая позволяла оглядеть окрестности на несколько миль вперед. Два окна, расположенные на север и юг, никогда не впускали солнце, но и темноту не жаловали.

От открывающихся видов в дневное время суток дух захватывало у любого. С одной стороны бескрайние снежные просторы, а за ними на самой границе видимости можно угадать ледяные пики гор, которые придворные географы еще не удосужились назвать; по обеим сторонам тянутся ввысь Вишневые горы, обнимающие форт. В южное окно хорошо видно, как склоны плавно становятся небольшими возвышенностями, потом земля бугрится холмами, а уж они постепенно уступают место непроходимым лесам, коими так славится западное побережье Кольдии. Тонким шрамом тянется проложенная сквозь чащу дорога в Вусэнт.

Перед тем, как приступить к делу, Экроланд задумчиво прошелся мимо северного окна и, сцепив руки за спиной, пару секунд изучал горящую далеко-далеко вдали россыпь оранжевых точек.

Вошедшему следом за ним Тьего он сказал, подбородком указывая в окно:

— Лагерем стоят… Готовятся.

— Я чувствую много огней… Фальшивые? Хотят ввести нас в заблуждение?

— Вряд ли. Во-первых, о нашем присутствии они не знают, прирученный огонь издали не разглядишь, благо, светит он тускло. Во-вторых, даже если бы варварские воеводы были осведомлены, что в форте их ждет вооруженный до зубов отряд рыцарей, подобное известие ни на йоту бы не изменило их поведения. Ведь сам посуди: они сейчас обозлены сверх всякой меры. Я не знаю, беседовал ли Наместник с Табаром, их послом, или же в чем была суть их разговора, но в одном уверен совершенно точно: Наместник кого угодно способен вывести из себя, ему наплевать на чужие чувства… Он мог оскорбить посла, а с ним — и всех варваров скопом. К тому же варвары не из тех, кто избегает опасности. Да-да, я даже уверен — знай они о нас, их полчища уже были бы здесь.

Экроланд с мукой во взгляде сверлил огоньки на горизонте, пока паладин не повернул его к себе.

— Ты не хочешь кровопролития, Эри, — повернувшись маской лицом к другу, тихо сказал Тьего. — Но оно неизбежно…

— Я знаю. Какая жалость, что мы никак не могли остаться в городе. Ну почему Наместник так упрям?!

Тьего хотел что-то ответить, но в комнату уже поднимались рыцари во главе с Синюрдом. В руках у гиганта была охапка карт, которые он предусмотрительно захватил из Медовых Лужаек. Большую часть «штаба», как шутливо окрестил комнатку Слэм, занимал массивный стол из дерева благородной породы. Из-за постоянных морозов за долгие десятилетия в нем не завелись жучки и, когда с него смахнули пыль, он оказался блестящим и гладким.

— Как новый. Забрать его, что ли, домой? — удовлетворенно сказал Экроланд и прижал уголки карты поленьями.

Слэм подошел к окну и втянул в себя свежий горный воздух, к которому примешивались запахи костров.

— Скоро полночь. Эри, ты выставишь дозор?

Заскрипел невероятных размеров табурет: Синюрд где-то его откопал и теперь с комфортом разместил на нем свой зад. Он ответил вместо рыцаря:

— Зачем нам дозор, когда основные силы варваров будут только утром?

— Син прав, Слэм. Пусть люди как следует отдохнут перед сражением… Это сейчас главное. Не поверишь, но люди Трогина захватили с собой соломенные тюфяки, так что внизу кое-кто уже спит.

Экроланд отметил на плане Вус-Тенгерта несколько точек:

— Здесь мы сосредоточим оборону. Если ворота пробьют… а их обязательно пробьют, то варвары очутятся здесь и здесь, потом непременно устремятся к главному зданию.

— Меня волнуют варварские шаманы, — сказал Тьего, отворачиваясь от окна. Часть лица, видневшаяся из-под полумаски, порозовела от свежего воздуха и жары в комнате.

— Рыцари магией практически не владеют, — озабоченно подтвердил Экроланд.

— Я, Син, ты… Негусто.

— Ну, возможно, я не так выразился. Разумеется, первоначальную подготовку прошли все, а некоторые, например, сэр Энсиваль, даже специально некоторое время занимались со священниками, но мы знаем, что основную угрозу рыцарь может представлять только в паре со священником.

— Ты хочешь сказать, что можно было бы уговорить Рапена и других священников поехать с нами?

— Нет, это совершенно невозможно. Нас же отлучили от рыцарства, — невесело усмехнулся Экроланд. — Но ты прав, Тьего. Если шаманов будет много, мы обречены. Их смертоносные ледяные заклинания известны в Твердикане лучше, чем существование самих варваров.

— Мне приходилось встречаться с одним шаманом, — заметил Тьего. — Я не заметил в нем особой Силы. Правда, дело было на дружеской попойке… Да и глаза тогда были при мне.

В воздухе поднялась некоторая неловкость. Присутствующие отлично знали, что паладин не может их видеть, и все же на секунду отвели глаза, словно их прямой взгляд мог его чем-то оскорбить.

— Попробую взять шаманов на себя, — сказал Слэм, закидывая руку на колчан. — Есть у меня для них парочка сюрпризов…

На мгновение руны на маске Тьего вспыхнули голубым. Паладин улыбнулся:

— Вижу. Пожалуй, нам повезло, что ты на нашей стороне. Любому владеющему Силой твои штучки придутся, мягко говоря, не по вкусу…

Обсуждение предстоящей осады зашло далеко за полночь. Не раз и не два наверх поднимались оруженосцы с подносами, уставленными дымящимся кофе. В конце концов напряжение стало настолько невыносимым, что разговор плавно свернул на подвиги былых дней. Умудренные опытом рыцари с задумчивой поволокой в глазах вспоминали весь путь, приведший их в Орден. Экроланд не спешил возвращаться к прежней теме, и сам с удовольствием поддержал беседу, вспомнив несколько приключений, выпавших на его со Слэмом долю.

А потом вдруг все головы повернулись к северному окну.

Справа забрезжила неясная светлая дымка, а все огоньки на равнине вдали погасли.

— Рассвет, — прошептал Слэм.

***

Стараясь передвигаться как можно тише, Аткас шел от одной камеры к другой, заглядывал в решетчатые оконца и тихо окликал: «Вил! Ты здесь?».

Чаще всего ответом ему была тишина, иногда слышались неразборчивые ругательства, но варвара нигде не было.

Дженнайя шла следом. Девушка куталась в легкую куртку, которую давеча надела перед тем, как за ней приехал Рапен. Она выглядела странно молчаливой и задумчивой, а на короткие, заданные шепотом вопросы, отделывалась односложными ответами или вовсе ничего не говорила.

У Аткаса не было времени выяснять, что не так с девушкой. Он панически боялся того момента, когда им придется выйти отсюда. На выходе сидят четверо вооруженных до зубов охранников, и кто знает, сколько еще их прибежит, раздайся внизу малейший шум?

— Аткас, сюда! — внезапно зашипела Дженна. Девушка приникла к окошку в деревянной двери.

Юноша подбежал и, отпихнув Дженну, убедился, что на грубом топчане спит Вил. Кто еще мог занимать столько места, что ноги были на полу?

Открыть дверь отмычками было делом двух секунд. Аткас, задержав дыхание — в камере стоял ужасный запах, — вошел и, опустившись на колени, потряс варвара за плечо. Вил пробудился не сразу. Но, как только он наконец открыл глаза, сразу все понял и почти бесшумно вскочил на ноги.