Моя рука всё ещё висела там, где была его голова, когда он исчез в доме.

Я сглотнула, чувствуя боль в горле.

— Генри, у тебя есть всё, что тебе нужно? Понимаешь, что я хочу от тебя?

Он кивнул, глядя на меня в зеркало.

— Всё в порядке. Тогда увидимся позже. Будь осторожна.

Я вышла из машины и поплелась к дому Стражей. Это были медленные движения, потому что каждый шаг посылал хрустящую, жестокую боль вверх от лодыжки до колена. Цепляясь за перила, я поднялась по лестнице на второй этаж и услышала звук душа. Когда я добралась до этажа, из-под двери ванной комнаты уже валил пар. Я прислонилась головой к стене и уставилась на клубящееся облако. Малачи пытался вымыться начисто. В своё время я тоже так делала несколько раз. Может быть, даже больше, чем несколько. Я знала, каково это сидеть под обжигающей водой и желать, чтобы на этом всё закончилось.

Зная, что мне нужно дать ему время, я осторожно спустилась по ступенькам.

И обнаружила Джима, сидящим в гостиной. Как если бы он ждал, что я найду его там. Его рубашка была разорвана, а светлые волосы растрёпаны, но он выглядел достаточно трезвым, пока наблюдал, как я сажусь на ближайший стул.

Я упёрлась локтями в колени и опустила голову. Каждая частичка моего тела болела.

— Ну что, решил вернуться.

— Несколько часов назад Рафаэль нашёл меня и привёл сюда. Он сказал, что мне нужно решить, что я буду делать, и уведомить тебя.

— И что же ты решил?

— В любом случае, я собираюсь остаться.

Я подняла голову.

— И?

Лицо Джима исказилось от боли.

— Я не... я не очень хороший Страж.

Без шуток.

— Тогда почему тебя назначили в эту группу? — спросила я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал мягко, а не обвиняюще. — Ты напортачил, или что? А это задание типа второй шанс?

— Скорее последний шанс, — сказал он, резко встав и начав расхаживать по комнате.

— Что ты имеешь в виду?

— Либо здесь, либо Пустошь, — пробормотал он.

Подумав о том, как Генри описал это место, я сказала:

— Ты хочешь сказать мне, что если ты не решишься остаться частью этого подразделения, то Пустошь станет твоей единственной альтернативой? Дружище, а зачем тебе уходить, если ты прекрасно знаешь, куда тебя отправят?

Он скрестил руки на груди и ухватился за свои бицепсы.

— Потому что вчера вечером я понял, что Генри был прав. Вы зависите от меня. А это... — он расправил плечи и повернулся ко мне. — У меня не очень хорошо получается сохранять жизнь своим Стражам-напарникам.

Я посмотрела в его тёмно-голубые глаза и увидела в них боль. Чувство вины. Сожаление.

— Расскажешь?

Он поморщился и покачал головой.

— Считай это приказом.

Он закрыл глаза.

— Его звали Бомани. Он погиб по моей вине. Вот почему я нахожусь здесь.

Я подождала, пока он снова не взглянул на меня.

— Так, возможно, это твой шанс искупить вину.

— Я не заслуживаю такого шанса, — выпалил он. — Ты действительно не понимаешь. Бомани был хорошим Стражем. И великим человеком. Он должен был вот-вот оказаться в Элизиуме. Он избавился от всего своего имущества и жил на простой паёк: хлеб с водой, и ничего больше. В Ослепляющем Городе, где все к чему-то пристрастились, где каждый пытается получить что-то, чтобы иметь больше, чем все остальные, где все гонятся за кайфом, это знак того, что ты готов уйти. Мы все знали, что Бомани уйдёт.

— А я... я ненавидел его. Он всегда был на моём пути. Всегда пытался помешать мне выйти на улицу, получить то, что я действительно хотел, — он снова принялся расхаживать взад-вперёд, как загнанный в клетку зверь. — Однажды ночью, я влез в передрягу. Я улизнул из участка, чтобы встретится с девушкой, а это оказалось подставой. Я думал, она даст мне то, чего я так сильно желал, но оказалось, что она и её банда чего-то хотят от меня. Расписание патрулей и маршруты движения Стражей, чтобы они могли выловить нас одного за другим, не давая нам вмешиваться в их планы или что-то ещё, — он склонил голову и усмехнулся, звук был сдавленным и печальным. — Бомани был слишком умен для своего же блага. Он выследил меня до самой квартиры и попытался вытащить оттуда. Но я знал... я знал, что он скажет моему капитану, что я сбежал, и тогда я буду наказан. Что они запрут меня в тихой комнате, в этой крошечной камере, в которой ничего нет, где я буду наедине один... один... на один с самим собой.

Он вздрогнул, и внезапно его безумный страх при упоминании о камере предварительного заключения прошлой ночью обрёл гораздо больше смысла.

Он провёл рукой по лицу.

— Это не должно было иметь никакого значения. Это было то, что я заслужил в любом случае. Но я был таким эгоистом, и когда они напали на Бомани... — он замолчал, а затем встретился со мной взглядом. — Я позволил им убить его. Вот почему я здесь, капитан, — он провёл рукавом по глазам. — Теперь ты счастлива?

Я с изумлением уставилась на него, каким-то образом понимая, что всё зависит от моей реакции на это ужасное откровение. Он стоял в стороне и позволил умереть другому Стражу, отчего меня затошнило. Но я помнила, что Малачи говорил о важности прощения Генри за его прошлое и веры в него сейчас. И услышав боль в голосе Джима... я поняла, что должна хотя бы попытаться.

— Джим, мне нужно, чтобы ты говорил мне правду, а не то, что, по-твоему, я хочу услышать, хорошо? Никакого вранья.

Он бросил на меня настороженный взгляд.

— Если бы ты смог сделать это снова, зная, что будешь наказан...

— Не раздумывая, — прошептал он. — Я переживаю это каждую ночь, каждый день. Я бы их остановил. Я бы позволил им убить меня, если бы это было необходимо.

— Тогда хватайся за этот шанс, Джим. Оставайся трезвым. Следуй приказам. Помоги нам уберечь от смерти ещё больше людей. Ты был выбран для этой миссии не просто так. Я верю в это. Сомневаюсь, что Судья принимает решения случайно, и это не исключение. А это значит, что ты нам нужен, иначе мы проиграем.

Он даже не отвёл взгляда. На самом деле, он смотрел на меня с таким отчаянием в глазах.

— Но что, если я...

— Мы все совершаем ошибки. И некоторые из них действительно ужасны, — произнесла я хриплым голосом, услышав, как наверху выключился душ. — Но это не значит, что мы можем использовать эти ошибки в качестве оправдания. В действительности это делает их ещё хуже. Если ты хочешь почтить память Бомани, то тебе нужно делать свою работу здесь, в мире смертных. Если ты хочешь, чтобы его смерть ничего не значила, тогда отправляйся в Пустошь. Всё зависит от тебя.

Он быстро сел, как будто у него больше не было сил стоять.

— Ты серьёзно хочешь, чтобы я остался?

— Честно? Я не знаю. Прошлой ночью ты мог доставить нам обоим массу неприятностей. И я почти уверена, что ты предупредил Мазикина о том, что мы уже здесь и охотимся на них. Но, как я уже сказала, я должна верить, что твоё появление в этой группе не случайно. Иначе Судья отправила бы тебя прямиком в Пустошь, верно? Зачем вообще давать тебе выбор?

Он нахмурился.

С верхнего этажа, я услышала звук закрывающейся двери Малачи. Я вздохнула.

— Если ты готов исполнить эту работу, тогда и я готова дать тебе шанс. Но считай, что ты на коротком поводке. Дай мне знать, что ты решил. Мне нужно подняться наверх и поговорить с лейтенантом.

Когда я, хромая, выходила из комнаты, я могла бы поклясться, что услышала, как Джим прошептал:

— Спасибо. 

Я поднялась наверх, мысленно репетируя короткую речь, очень похожую на ту, что я произнесла Джиму, раз уж она вроде как подействовала. Не только на него, но и на меня тоже. Этот разговор помог мне понять, на чём нужно сосредоточиться. То, что сделал Малачи, было шокирующим и трагичным. Такого больше не могло повториться. Мы должны были бы планировать и работать над тем, чтобы этого не произошло. Но... это был несчастный случай. Малачи ворвался в опасную ситуацию и допустил ошибку в пылу сражения. Ошибку, которую любой из нас мог бы совершить. Ему нужно было знать, что я понимаю это.