Огонь японцев был сосредоточен на “Ослябя”, а затем и на “Суворове”. Скоро начали попадать и в “Нахимов”, но огня не сосредотачивали, так как эти попадания не были массовые.

По крейсеру “Адмирал Нахимов” огня не сосредотачивали, это можно вывести из того, что пробоин от снарядов (не от осколков) насчитано менее 30. Большая часть попаданий была в верхние надстройки, благодаря чему убыль личного состава не столь значительна, как могла бы быть. Убито около 25 человек и около 30 ранено, убит один артиллерийский кондуктор и ранен один офицер.

Бой велся, как нами, так и противником, все время в строе кильватера, если не считать последний момент боя, когда 6 неприятельских броненосных крейсеров в строе фронта начали нагонять нашу эскадру сзади. В это время “Нахимов” шел концевым.

Когда “Миказа” перешел на нашу левую сторону и повернул влево, то вскоре начал бой, что можно было заключить из того, что начали мелькать огоньки из орудий. Попаданий в крейсер “Нахимов” первые несколько минут не было.

В “Нахимове” попадания, сравнительно с броненосцами, типа “Бородино”, были редки, пробоин от снарядов (не считая пробоин от осколков) насчитали менее тридцати.

Наиболее существенные оказались следующие: в носовое подбашенное (без брони) отделение, последствием чего стало то, что носовая башня перестала вращаться. Найти повреждение, а следовательно, и исправить его не удалось до самого конца существования крейсера. Снарядом, судя по пробоине и осколкам 12-дюймового калибра, пробита верхняя палуба над 3-м 6-дюймовым орудием, и осколками совершенно испорчен станок этого орудия, а вся прислуга выведена из строя. Траверзы, сделанные из коек, задержав осколки, не позволили повредить соседние орудия и их прислугу.

6-дюймовым снарядом, попавшим в правую башню, вывело из строя всю прислугу обоих орудий и башенного командира. Для выноса из башен убитых и раненых потребовалось много времени, после чего только башня продолжала действовать, причем электрическое заряжание уже не работало.

Кроме этих главных повреждений, по артиллерии были еще следующие: в кормовой башне испортило электрическое заряжание и вращение башни, повреждены 2 6-дюймовых орудия, 8 47-мм и 2 пулемета на грот-марсе (один из них был снесен за борт). Из дальномеров пробит осколком кормовой и ранены дальномерные, носовой — продолжал действовать Попаданий в боевую рубку не было, вдоль мостика были подвешены туго набитые угольные мешки. Они исполняли назначение траверза: ни один человек на мостике и в рубке не был ранен. Пожары начинались в трех местах в разное время, но немедленно водой только из одной пипки их тушили

Подводных пробоин не было. Удары в броневой пояс были, по всей вероятности, снарядами только среднего калибра, так как 8-дюймовая стальная броня не пробивалась.

“Бородино” и “Александр III” скоро вышли из строя. Когда именно погиб “Бородино”, с “Нахимова” не заметили. “Александр III” около 7 часов вечера, с большим креном на правый борт прорезал строй и на левом крамболе, в кабельтов в 6 от борта “Нахимова” перевернулся. Команда, скользя по борту, очутилась на днище, которое долго плавало. Большое число людей, бывших на днище, быстро уменьшалось: людей смывало волной, а часть сами бросились в воду. К “Александру III” для спасения людей подошел “Жемчуг” или “Изумруд”, но от спасения людей отказался, так как по нему был открыт огонь. Днище этого броненосца (а также и “Бородино”) держалось на воде довольно долго (несколько минут). “Ослябя” же, перевернувшись, сразу пошел на дно. людей подбирали подошедшие миноносцы

Около 7 ч. 30 м. вечера, сзади, в строе фронта, стали нагонять эскадру 6 неприятельских броненосных крейсеров и начали пристреливаться по “Нахимову”, шедшему концевым. “Нахимов”, чтобы дать возможность “Наварину”, шедшему впереди, стрелять из кормовых орудий, а также и для затруднения пристрелки неприятелю, вышел из кильватера “Навари-на”. Снаряды неприятеля начали ложиться близко у борта; в это время, как потом оказалось, Того приказал прекратить артиллерийский бой и начать минные атаки.

На горизонте, справа по носу, виднелись неприятельские миноносцы в большом числе (более 10). На крейсере начали приготовляться к отражению минных атак, а именно: ставить на свои места прожекторы, которые были спрятаны под броневую палубу на время дневного боя, к мелким пушкам начали подавать ящики с патронами в большом числе, для прочих орудий — сегментные снаряды.

Еще было достаточно светло, как начались атаки миноносцев. Трудно определенно сказать, сколько было атак на крейсер “Адмирал Нахимов”.

Особенно продолжительна и смела была атака 4 истребителей. Они шли с нами параллельным курсом нашим ходом, в расстоянии около 4 кабельтовых. Стрельба по ним велась из всех уцелевших орудий правого борта. Результатом стрельбы было потопление головного миноносца, всего же утопленных крейсером “Нахимов” за эту ночь считается три. Было ясно видно, как мелькали огоньки при выпускании мин из аппаратов.

Прожекторами освещались только эти четыре миноносца и еще один, подошедший к борту на несколько сажен, но миной все-таки не попавший. Прочие атаковавшие миноносцы не освещались, а вскоре решено было и открывать огонь лишь в крайнем случае. Результатом этого было то, что японцы крейсер не могли отыскать и атаки прекратились.

В одну из первых атак в крейсер попала мина и взорвалась против помещения носовых динамо-машин. Крейсер сильно сел носом и немного (6°) лег на правый бок. В течение ночи дифферент и крен увеличивались (крен 8°). Ночью курс все время меняли, стараясь уходить от миноносцев.

Когда атаки прекратились, то на пробоину начали заводить пластырь Работа была трудная, вследствие сильной темноты. Шкоты у пластыря перебило, завести его как следует оказалось в действительности невозможно, и решено было подождать рассвета. Дифферент на нос увеличивался. Как только на эскадре перестали светить прожекторами, ее потеряли из виду. Генеральный курс “Нахимова” считали W, и утром, когда по носу открылись берега, предполагали, что это берега Кореи.

Ввиду того, что дифферент заметно увеличивался, признано было, что крейсер плавания совершать не может, и приступили к отправлению на берег (как предполагали Кореи) раненых.

Шлюпки, легко исправимые, были исправлены плотниками. На двух легких катерах отправили на берег (как потом оказалось, острова Цусима), раненых с половинным числом гребцов. Море было спокойное, но оставались волны от вчерашней зыби. Затем приступили к спуску еще и других шлюпок. Так как всей команде на шлюпках не было места, то часть команды и почти все офицеры решили спасаться вплавь, для чего воспользовались матрасами, вынутыми из коек.

В это время подошли японский вспомогательный крейсер "Садо-Мару и японский миноносец. Они спустили свои шлюпки и подобрали наших плавающих людей. Часть команды, бывшая на шлюпках, должна была пересесть на “Садо-Мару”.

Командир крейсера “Нахимов” и старший штурманский офицер остались на крейсере, желая пробыть на нем до самого последнего момента. Когда крейсер пошел на дно, им удалось выплыть и продержаться несколько часов на воде. Крейсер через несколько минут после оставления его пошел на дно; для ускорения утопления на нем были открыты кингстоны. Утонул крейсер на глубине 60 сажен в расстоянии 3 миль от берега.

Лейтенант Гертнер 1.

Согласно сигналу Командующего “приготовиться к бою”, крейсер I ранга “Адмирал Нахимов” утром 14 мая был совершенно готов вступить в бой с неприятелем. Настроение духа личного состава было превосходное. Команда рвалась в бой и только молилась, чтобы Бог сохранил адмирала, а которого она верила и от которого ждала победы.

Еще в Малаккском проливе были разобраны все деревянные переборки и щиты в кают-компании, офицерских каютах, жилой палубе, адмиральском салоне и в батарейной палубе. Все шкафы, койки, столы, умывальники кают были удалены, и офицеры спали или на верхней палубе, или в том месте офицерского помещения, где должны были быть их каюты. В ночь на 14-е были окончены последние приготовления.