— Его величество почтет за честь пользоваться советами столь прославленного воина, как принц Оберин Дорнийский, — заверил Тирион, а про себя подумал: ох и побежит кровь по сточным канавам. — Мы рады также видеть ваших благородных спутников.

— Позвольте мне представить их вам, милорд Ланнистер. Сир Дэзиел Дальт из Лимонной Рощи. Лорд Тремонд Гаргален. Лорд Хармен Уллер и его брат сир Ульвик. Сир Раэн Аллирион и его внебрачный сын сир Дейемон Сэнд, бастард из Дара Богов. Лорд Дагос Манвуди, его брат сир Мильс и сыновья Морс и Дикон. Сир Эррон Кворгил. И пусть вам не покажется, что я пренебрегаю дамами. Мирия Джордейн, наследница Тора. Леди Ларра Блэкмонт, ее дочь Жинесса и сын Перрос. — Принц протянул руку к черноволосой всаднице, делая ей знак приблизиться. — А это Эллария Сэнд, моя возлюбленная.

Тириону стоило труда подавить стон. Любовница и к тому же незаконная дочь. У Серсеи будет припадок, если он приведет ее на свадьбу. Если сестра посадит эту женщину в темном углу ниже соли, Красный Змей придет в бешенство, если она пригласит ее за высокий стол, все другие дамы на помосте почтут себя оскорбленными. Можно подумать, что принц Доран намеренно напрашивается на ссору.

Принц Оберин повернулся лицом к своим дорнийцам.

— Эллария, лорды, леди и сиры! Посмотрите, как любит нас король Джоффри. Он шлет нам навстречу не кого-нибудь, а собственного дядю Беса.

Бронн подавил смех, и Тирион тоже сделал вид, что ему весело.

— Не меня одного, милорды. Это было бы непосильной задачей для такого маленького человечка, как я. — Теперь настал его черед называть имена. — Сир Флемент Бракс, наследник Хорнваля. Лорд Джайлс из Росби. Сир Аддам Марбранд, лорд-командующий городской стражей. Джалабхар Ксо, принц Долины Красных Цветов. Сир Харис Свифт, тесть моего дяди Кивана. Сир Мерлон Кракехолл. Сир Филип Фоот и сир Бронн Черноводный, два героя недавней битвы с мятежником Станнисом Баратеоном. И, наконец, мой оруженосец, юный Подрик из дома Пейнов. — Все эти имена звучали громко, но их носители своей знатностью и весом даже близко не могли сравниться со спутниками принца Оберина, что они оба прекрасно понимали.

— Милорд Ланнистер, — сказала леди Блэкмонт, — мы проделали долгий пыльный путь и очень хотели бы отдохнуть и освежиться. Быть может, отправимся в город?

— Сей же час, миледи. — Тирион повернул коня и сделал знак сиру Аддаму Марбранду. Золотые плащи, составлявшие основную часть его почетного караула, по команде сира Аддама тоже развернулись, и вся процессия двинулась к реке, за которой стояла Королевская Гавань.

«Оберин Нимерис Мартелл, — твердил про себя Тирион, следуя бок о бок с ним. — Красный Змей Дорна. Что же мне с ним делать, седьмое пекло?»

Он знал этого человека только понаслышке, но репутацией тот обладал устрашающей. Шестнадцати лет от роду принца Оберина застали в постели с любовницей старого лорда Айронвуда, человека громадного, свирепого и вспыльчивого. Назначили поединок — до первой крови, ввиду молодости и родовитости принца. Оба противника получили мелкие раны, и честь была удовлетворена. Однако принц Оберин скоро поправился, а раны лорда Айронвуда воспалились и свели его в могилу. Пошли слухи, что принц сражался отравленным мечом, и впоследствии как друзья, так и недруги стали называть его Красным Змеем.

Все это случилось много лет назад. Тогдашнему юноше теперь перевалило за сорок, и темных дел ему приписывали намного больше. Он путешествовал по Вольным Городам, изучая искусство врачевания, яды, а быть может, и еще более опасные науки. Он учился в Цитадели и успел выковать шесть звеньев мейстерской цепи, но потом это наскучило ему. Он служил наемником на Спорных Землях за Узким морем и некоторое время состоял в отряде Младших Сыновей, пока не собрал собственную дружину. Турниры, битвы, поединки, лошади, любовные приключения… говорили, будто он предается любви и с женщинами, и с мужчинами и наводнил Дорн своими внебрачными дочерьми, которых прозвали «песчаными змейками». Сыновей, насколько знал Тирион, у принца Оберина не было.

Кроме того, он изувечил наследника дома Тиреллов.

Нет другого человека в Семи Королевствах, которого Тирелл меньше хотел бы видеть на свадьбе своей дочери. Посылать принца Оберина в Королевскую Гавань, когда в городе находятся лорд Мейс Тирелл, двое его сыновей и несколько тысяч его латников, — значит создавать ситуацию не менее опасную, чем сам принц Оберин. Неверное слово, неосторожная шутка — и благородные союзники дома Ланнистеров вцепятся друг другу в глотки.

— А мы ведь уже встречались, — заметил дорнийский принц, двигаясь вместе с Тирионом мимо испепеленных полей и превращенных в скелеты деревьев. — Не думаю, правда, что вы это помните. Вы были тогда еще меньше, чем теперь.

Насмешка в его голосе раздражала Тириона, но он не собирался позволить дорнийцу вывести его из себя.

— Когда же это было, милорд? — осведомился он с учтивой заинтересованностью.

— Давно, когда в Дорне правила моя мать, а ваш лорд-отец был десницей другого короля.

«Эти короли не столь различны, как ты думаешь», — заметил про себя Тирион.

— В то время я посетил Бобровый Утес со своей матерью, ее супругом и моей сестрой Элией. Мне было тогда лет четырнадцать-пятнадцать, а Элии на год больше. Вашим брату и сестре было, помнится, восемь или девять, а вы только-только появились на свет.

Странное время для визита. Мать Тириона умерла, рожая его, и Мартеллы должны были найти Утес в глубоком трауре. Особенно отца. Лорд Тайвин редко говорил о своей жене, но Тирион слышал от дядей, что они очень любили друг друга. В то время отец был десницей Эйериса, и люди говорили, что государством правит лорд Тайвин, а лордом Тайвином — леди Джоанна. «После ее смерти он стал другим человеком, Бес, — сказал как-то ему дядя Гери. — Лучшая его часть умерла вместе с ней». — Герион был самым младшим из четырех сыновей лорда Титоса Ланнистера, и Тирион любил его больше других своих дядей.

Но он пропал где-то за морем, а причиной смерти леди Джоанны стал сам Тирион.

— Как вам понравился Бобровый Утес, милорд?

— Не слишком. Ваш отец не уделял нам никакого внимания, предоставив сиру Кивану нас занимать. В клетушке, которую отвели мне, имелась пуховая перина и на полу лежал мирийский ковер, но окна не было — я, помнится, заявил Элии, что это настоящая темница. Небеса у вас чересчур серые, вина чересчур сладкие, женщины чересчур добродетельные, еда чересчур пресная… а больше всего меня разочаровали вы.

— Я ведь только что родился — чего вы могли от меня ожидать?

— Немыслимого ужаса. Вы были малы, но слава о вас разнеслась далеко. Когда вы родились, мы находились в Старгороде, и весь город толковал о чудовище, которое произвел на свет королевский десница, и о том, какие это беды сулит всему государству.

— Голод, чуму и войну, — невесело усмехнулся Тирион. — Это всегда входит в перечень. Следует добавить еще зиму и ночь, которой нет конца.

— Все эти бедствия действительно упоминались, и к ним причислялось падение вашего отца. Лорд Тайвин вознес себя выше короля Эйериса, как вещал один нищенствующий брат, а между тем выше короля может стоять один только бог. Вы объявлялись его проклятием, карой, посланной богами, чтобы напомнить ему, что он ничем не лучше прочих смертных.

— Я напоминаю, как только могу, но он отказывается понимать, — вздохнул Тирион. — Однако продолжайте — люблю слушать занимательные истории.

— Говорили, что у вас есть хвост — маленький загнутый хвостик, как у свиньи. Говорили также, что голова у вас больше туловища, густые черные волосы, борода, дурной глаз и львиные когти, зубы такие длинные, что нельзя закрыть рот, а признаки пола двоякие — и мужские, и женские.

— Это очень упростило бы мне жизнь — не пришлось бы спать с женщинами. Зубы и когти мне тоже могли бы пригодиться. Однако я начинаю понимать причину вашего недовольства.

Бронн хохотнул, но Оберин лишь слегка улыбнулся.