Бегунья оказалась молоденькой, круглолицей, с рыжеватыми волосами. Большего Лена рассмотреть не успела. Потому что следом за девушкой с криком "Стой, дрянь!" из-за дома вылетел сухопарый мужчина, растрепанный и злой как черт.

Рыженькая дернулась бежать, но Дион не пустил.

А преследователь остановился так резко, будто перед ним выросла стена. Отвесил Диону поклон.

— Мое почтение… эм-рэйд, — мужчина пытался восстановить дыхание. — Премного благодарен за помощь… Мерзавка быстро бегает… Укусила меня.

Он поднял руку, демонстрируя ладонь с отчетливыми следами человеческих зубов. Крепко она его, до крови. Но Лену поразил не столько укус, сколько браслет на запястье мужчины — узкий, черный, тесный… Энтоль.

Над головой девушки вихрем заклубились огоньки.

Мышцы у Лены стали, как желе, она вцепилась в Диона, пытаясь устоять на ногах. А он сказал девушке:

— Прекрати. Меня паралич не возьмет, — и совсем тихо, так что Лена едва расслышала: — Не бойся, все будет хорошо.

Или он и не говорил ничего. Может, ей почудилось? Человек с энтолем на руке этих последних слов явно не уловил. А ведь он одаренный. Должен быть одаренным.

— У эм-рэйда надежная защита, дура! — гаркнул он.

Лицо у него было длинное, с тонкими неправильными чертами и жидкими усиками над верхней губой.

Он потянулся к девушке, крутя в нервных пальцах еще один энтоль, но Дион остановил его повелительным вопросом:

— Кто твой хозяин, маг?

В его голосе было столько властности и высокомерия, что девушка перестала вырываться, а усатый явственно сглотнул, втянув голову в плечи.

— Я его хозяин.

С этими словами из-за дома появился третий участник драмы. Мужчина примерно одних с Дионом лет, черноволосый, высокий, красивый, в дорогом костюме в серо-коричневую крапинку.

— Его и этой беглой, — добавил он.

Дион сделал движение, и Лена с девушкой оказались у него за спиной, а сам он — лицом к лицу с черноволосым.

— Сколько?

— Что значит — сколько? — Хозяин мага был озадачен, но это не мешало ему излучать надменность.

— Назовите сумму выкупа за целительницу, — потребовал Дион.

Лена покосилась на девушку. Мертвенно-бледное лицо, взгляд затравленного зверька. Ох, Эйнштейн и Франкенштейн! Платье на плече порвано, на белой коже — следы пальцев.

Девушка выглядела так, будто готова в любой момент сорваться с места. Честно говоря, Лена не понимала, чего она ждет…

— Меня зовут Леннея, а тебя? — спросила тихим шепотом, пока Дион препирался с черноволосым.

— Дотти, — отозвалась девушка.

Ее хозяин потерял терпение.

— Айверон!

Неизвестно, чего он хотел. Но Дион вдруг подался вперед и… кажется, банально дал усатому под дых — из-за его спины Лена толком не разглядела. Бросил через плечо:

— Назад, за угол, в родду, живо!

Что? Родда же на стоянке, до нее топать и топать!

Но переспрашивать было некогда. Лена схватила Дотти за руку и под взглядами зевак, привлеченных скандалом, потащила вниз по улице.

Они бежали вдоль серого здания, а с выпирающих карнизов на них скалились каменные химеры. Вдруг Дотти оступилась, ее маленькая твердая ладошка стала влажной и чуть не выскользнула из Лениных пальцев.

— Истинный… — прошептала девушка бескровными губами. — За мной… Уже близко…

Лена без лишних слов забросила ее руку себе на плечо и, протащив последние десять шагов чуть ли не волоком, завернула за угол, вполне уверенная, что никакой родды там нет, а Дион наверняка имел в виду что-то другое.

У бровки тротуара стоял знакомый экипаж. Его дверца была открыта, на корпусе и высоких колесах вспыхивали россыпи цветных огоньков. Едва беглянки плюхнулись на синий диван, родда тронулась с места, дверца захлопнулась на ходу.

Лена ударилась в легкую панику.

— Это ты… Ты, Дотти, ведешь родду?

Девушка, все еще бледная, покачала головой.

— Ваш эм-рэйд… У него должен быть дифен — управляющий артефакт.

— И он может подавать команды на расстоянии?

— Конечно, — Дотти не видела в это ничего необычного.

— Куда мы едем? Ты можешь определить?

За окном проплывал длинный дом, одетый в кружево каменной резьбы, как горшок в плетеное кашпо. Резьба переливалась радужным мерцанием, будто в нее вставили светодиодную подсветку.

— Не знаю. Куда-то к реке. Я бы попробовала… — Дотти запнулась, — остановить родду. Если вы позволите, эм-рэйди. Вы ведь… отпустите меня?

Ее взгляд выражал мольбу и тревогу, да что там — страх.

Во рту у Лены стало кисло.

— Слушай, Дотти. Рэйд Герд наверняка знает, что делает. Уверена, он не даст тебя в обиду.

Беглую одаренную. Целительницу. Да он костьми ляжет, чтобы вырвать девчонку из лап хозяина. Если Лена верно оценила этого человека.

Правда, его костей может оказаться недостаточно. Кто знает, как здесь решают спорные вопросы. Он ведь ударил того парня. Может, его уже волокут в местный полицейский участок. Или того хуже — к истинным. Это же что-то вроде инквизиции. А то и совсем просто: подоспели холуи черноволосого и мутузят сейчас почтенного рэйда Герда, заставляя давиться собственной кровью в пыли мостовой…

Пока Лена соображала, что делать, если Диона прибьют или арестуют, с Дотти произошла чудесная перемена. Страх испарился, уступив место восторгу и благоговению.

— Рэйд Герд?!

Вот так. Лена и не сомневалась, что по нему даже сейчас девушки с ума сходят. Но чтобы впадать в экстаз от одного имени…

Родда бодро катилась по улицам столицы, сама собой притормаживала на поворотах, объезжала препятствия, пропускала пешеходов, а Лена расспрашивала свою внезапную попутчицу о жизни и о побеге.

Дотти служила у рэйда Квора с тринадцати лет. Молодой и здоровый рэйд редко нуждался в ее услугах, зато охотно делился целительницей с родственниками, друзьями и нужными людьми. Иногда поводом был серьезный недуг, иногда пара синяков. А ревнивая супруга одного из пациентов избила девушку зонтом. На виске у Дотти остался шрам: белый, тонкий, как нить, след на коже под рыжеватой прядкой…

Только сейчас до Лены дошло, окончательно и бесповоротно, что представляет собой процесс исцеления.

— Стой, с тринадцати лет? — выпалила она в ужасе. — Он спал с тобой с тринадцати лет?

Дотти просто кивнула, не понимая, кажется, что так потрясло рэйди.

— А сколько тебе сейчас?

— Шестнадцать.

Детское личико сердечком, вздернутый нос и брызги веснушек, на плече тугая коса. Одета в простое коричневое платье, серые бумажные чулки, стоптанные туфли без каблуков. И ни капли не похожа на девицу легкого поведения…

— Тебя как-то учили быть целительницей? — спросила Лена, вспомнив, что в королевское училище магии брали только мальчиков.

Палевые, будто шерстка колонка, бровки Дотти удивленно дрогнули.

— Как обычно. Когда дар стал заметен, приставили к элдре… наставнице. Я и ходила за ней хвостиком. Смотрела, куда налагать руки, как забирать хворь, где вливать силы…

— И что делать с мужчинами в спальне?

— Нет, конечно! — Дотти засопела от возмущения. — Такому не учат!

Лена поняла, что запуталась.

— То есть ты лечишь прикосновением? К примеру, если у меня насморк, ты просто подходишь, дотрагиваешься, перенаправляешь энергетические потоки, и все, я здорова?

Дотти принялась объяснять, что насморк насморку рознь. Если у эм-рэйди от холода из носа потекло, поправить дело можно за пару минут. Если сопли — признак настоящей болезни, лечить надо саму болезнь. С простудой справиться проще, на грипп может уйти несколько дней. С хроническим насморком разной природы проходится бороться неделями, а то и месяцами. Аллергический вообще непобедим — остается только помогать больному в периоды обострений. Проще всего, как ни удивительно, исцелять резаные раны, особенно свежие.

— Один раз наш повар уронил себе на ногу топор…