Вместо звезд в зеркале появился город. Очевидно, Алиалла восстановила узоры, необходимые для показа живых картин. Соник с такой площадью воспроизводящей поверхности должен съедать прорву силы. Впрочем, у символьной магии свои преимущества: камни стихий способны накопить столько энергии, что хватит осветить половину Мельи.

Город в зеркале был огромен — весь каменно-серый, с высокими коробками домов. Своим презрением к архитектурным украшением они напомнили храмы Истины, но не выглядели такими же основательными.

А еще город утопал в снегу. Дион никогда не видел таких сугробов. Но ощущения чистоты и свежести они не создавали, совсем наоборот. Среди редких деревьев, безобразно обрубленных, древние боги знают, за какой надобностью, проглядывали аляповатые картинки и надписи на непонятном языке. По слякотным улицам с шумом и рычанием сплошными потоком неслись приземистые родды, шли люди, такие же серые и невзрачные, как их мир. Мир Елены.

Она зачарованно смотрела в зеркало, и от выражения на ее лице у Диона стыло сердце. Так смотрит человек, которому открылось нечто до боли желанное и недостижимое. Он положил руки ей на плечи — она не заметила.

Впереди показалась площадь для гуляний, по которой девицы в брюках катали младенцев в забавных колясках, за рядом голых деревьев — стоянка для местных родд. Две, черная и белая, поражали невероятной длиной и нацепленными на них украшениями — цветы, ленты, куклы, перекрещенные кольца. У родд сбились в кучки нарядные горожане. Привлекла внимание девушка в белой шубке и платье с пышной юбкой до земли…

В следующий момент на передний план выдвинулось угловатое здание с высоким крыльцом и витражом в круглом окне под аркой над входом. Открылась тяжелая дверь, на крыльцо вышли мужчина и женщина лет тридцати, оба высокие, в темных стеганых куртках и светло-синих брюках, заношенных до того, что на бедрах и коленях вылиняла краска. Она — полногрудая стриженная брюнетка, с блестящими карими глазами и крупным ртом на смуглом лице. Он — шатен с мягким взглядом, округлыми скулами и аккуратным подбородком. Пара приостановилась поглазеть на длинные родды и девушку в белом.

Елена с жадностью подалась к зеркалу, ее рот приоткрылся, ресницы затрепетали.

— Зайдем в салон, платья посмотрим, — предложил мужчина, кивнув через дорогу на высоченный дом из желто-коричневого кирпича. Судя по окнам-витринам и вывескам над дверями, первые два этажа были отданы под магазины.

— Там дорого, — поморщилась женщина, и Дион сообразил, что понимает их речь.

— Так и надо начинать с дорогого и крутого, — настаивал мужчина. — Может, тебе фасон понравится. Будем знать, от чего танцевать.

Они пересекли дорогу по рисунку из бело-желтых полос и через несколько минут вошли в освещенный зал, уставленный неподвижными манекенами с кукольными головками. К ним тут же направилась девушка в неприлично короткой юбке, но брюнетка отогнала ее словами: "Спасибо, мы пока просто смотрим".

Они неторопливо прошлись по залу, разглядывая наряженные манекены. Дион спросил себя, хотел бы он быть с такой Еленой? Жгучий взгляд, тело пантеры, стройные сильные ноги в бесстыдно тесных штанах, низкий грудной голос…

Мужчина остановился у платья с кружевным лифом и юбкой, похожей на перевернутую розу.

— Как тебе?

— Плечи открытые, — скривилась женщина.

— Так классно же. Будешь, как настоящая принцесса.

— Ага, с моим-то верхом!

У Елены вдруг задрожали губы, краска схлынула с лица.

— Это… не она. Это я!

— Конечно, ты, — уверенно подтвердила Алиалла.

Плечи Елены под ладонями Диона окаменели.

— Где Леннея? — у нее пропал голос. — Куда она делась? И почему… почему там Рома?

— Твой жених одумался и вернулся, — насмешливо объяснила княжна. — А Леннея никуда и не уходила. Воспроизводить ее на той стороне не было смысла.

— Воспроизводить? — переспросил Дион, бросив пытливый взгляд на парня в зеркале. Значит, все-таки был жених…

Елена качнулась назад, прижавшись спиной к его груди, будто ее не держали ноги, и он забыл о ревности.

— Невозможно вынуть разум из одного мозга и переложить в другой, как горсть бусин из шкатулки в шкатулку, — объявила Аллиала, довольно щуря черные глазищи. — Тем более, пронеся его через границу миров.

— Твой отец сказал, что грань между мирами способны пересечь только свет и мысль, — напомнил Дион.

Он собирался спросить, что такое мысль, если не…

— Информация!.. — судорожный вздох его жены больше походил на всхлип или стон. — Я не Елена Каверина. Я — ее копия. Информационная копия, записанная поверх личности Леннеи Дювор. И я подавляю Леннею. Можно сказать, убиваю. Я лишняя. И там, и здесь. Я… не настоящая.

Она вывернулась из рук Диона, отошла к стене, прижалась лбом к каменной поверхности. А когда он приблизился и попытался обнять, протестующе дернула спиной.

— Не трогай меня, пожалуйста.

— Оставь ее, — посоветовала княжна. — Утешать будешь потом. Ей нужно время, чтобы это принять.

Картинка в зеркале погасла.

— Сейчас мне пора, — добавила Алиалла. — На днях загляну еще. А твоей жене стоит помнить вот о чем. Леннея с радостью приняла предложение отправиться в другой мир и полностью отдавала себе отчет в том, чем это обернется для Елены.

Она хотела присвоить чужое тело, занять чужое место, а ни в чем не повинную женщину оставить вместо себя на расправу тебе и Лаэрту. Так что Леннея Дювор сама отказалась от своей жизни. Все, что она получила — по заслугам. И еще одно, Елена. Ты ошибаешься, если думаешь, что для тебя нет места во вселенной. В своем мире ты была одной из многих, а здесь ты уникальна, тебя просто некем заменить. Кто еще может сказать о себе такое? Кроме того, стоит разобраться, кто из вас двоих копия — ты или та, что осталась после тебя…

Княжна повернулась к зеркалу, всплеснув оборками на рукавах и струящимся подолом.

— Стой! — окликнул Дион. — Ты так и не сказала, зачем вы все это затеяли?

— Задай свои вопросы моему помощнику, — гладь зеркала выгнулась навстречу княжне мерцающей дугой и поглотила ее в одно мгновение.

Дион тихо выругался и повернулся к Елене. Он не мог вообразить, что чувствовал бы на ее месте. Но собирался сказать и доказать, что более настоящей женщины в его жизни никогда не было. Он успел сделать один шаг, когда за спиной раздалось:

— Ну, здравствуй, сын. Пора поговорить.

В зеркале Линт Герд выглядел живым человеком — более зрелым, чем помнил его Дион, но гораздо моложе, чем полагалось мужчине за пятьдесят. Сторонний наблюдатель счел бы их братьями. Фамильное сходство было налицо: тот же нос и рисунок скул, те же глаза — если забыть о повязке, только взгляд у отца уклончивый.

Увы, выйдя из зеркала, Линт сразу превратился в серую полупрозрачную тень с едва намеченными чертами.

Говорить с человеком приятнее, чем с тенью, рассудил Дион. Усадил Елену в кресло со скрещенными ножками, найденное в комнатке дальше по коридору, себе принес стул. Похоже на обычную семейную беседу по сонику. Иллюзию разрушало только отсутствие интерьера по ту сторону рамы. Ни мебели, ни пола, ни стен. Фигура Линта парила в пепельно-серебристом зазеркалье без видимой опоры.

Слушая его рассказ, Дион долго не мог сообразить, чего не хватает в голосе отца. Наконец понял: тепла.

Линт начал с того, что поведал, как еще мальчишкой нашел лаз в подземелье и, исследуя полузаваленные ходы, наткнулся на огромное зеркало, просто искрящееся магией. Должно быть, именно магия уберегла старинный артефакт от порчи в сыром подвале.

Мальчишка игрался с камнями и узорами, его дар только-только пробудился, ему было интересно. Внезапно в зеркале, залившемся жемчужным светом, проступило прекрасное женское лицо. Глаза, чернее тьмы в глубинах подземного лабиринта, заглянули ему в душу — и заставили забыть, что он видел.